Илья Музыка - Сказка снежной пустыни

Воронку, поглощающую воду плато я нашёл не сразу, а лишь спустя четыре километра от источника, но проникнуть туда не удалось.

Нихрена я тогда на Хайгдже не нашёл. Поноры на плато в счёт не идут, их и без меня люди знали. Смотрится загадочно, когда ручей в скале исчезает. А хода-то доступного для человека под землю нет. Плюнув на всё, на попутном вездеходе «Газ-73» я уехал до Марьи, и прожил семь счастливых дней в осенней тундре. Мы валялись во мхах, кидались клюквой, охотились на гусей, словом дурачились, как могли. По возвращении в город, я позвонил Вовке.

– Вовка, я к тебе зайду с Серёгой и Витькой, расскажу что узнал.

– Заходите. С вас пиво, с меня картошка. Только сами чистить будете.

– С чего это сами, – возмутился я. – Как жрать, так вместе, как чистить, так сами? Сколько пива брать?

– Литров десять хватит для начала, – засмеялся Вовка.

На другой день я пришёл раньше мужиков, сунул Вовке пакет с пивом и прошёлся по квартире. Нравятся мне дети больших начальников. Хорошая квартирка. Четыре комнаты, две ванны, два санузла, душ, разные нишки и гарберобные. Моя квартира после такого размаха берлогой смотрится. Раньше бы я позавидовал. Но моя Мейли один раз сказала, что это нехорошо. Ночью мы сидели с ней в плетёных креслах около её магазина и смотрели на людскую толпу, кипящую вокруг. Ночью это по-хабаровски. У них там вечер, время ведь плюс пять, а у нас плюс семь.

– Нин елосэжень есть джихэн.

– Мы русские – что…?

– Когда зависть. Это… – Мейли достала потрёпанный словарь и раскрыв, ткнула мне пальцем. – Завидовать и ненавидеть. Вы всегда завидуете успешным люди.

– Разве не зависть ведёт вперёд?

– Вперёд ведёт мечта. – Мейли легонько стукнула меня по плечу словарём. – Я же не завидую Мейфан, что у неё есть двое детей. Я мечтаю о своих детях, и они обязательно будут. Вон, смотри: идёт старик с тележкой. Он каждый день так ходит. Он бы мог завидовать тому машина, – она указала на проезжающий мимо огромный джип Great Wall. – Но ему это не надо. У него другая мечта и душа его спокойна, ведь он день за днём приближается к ней. Надо работать. Не завидовать, а работать. А вы всегда завидуете, хотите всё сразу, чтобы потом как это… печка лежака.

Мейли. Я ещё раз прошёлся по комнатам.

– Что ходишь, пошли картошку чистить, – на пороге возник Вовка.

– Мейли вспомнил. Странно так вышло, я шёл вечером по улице, и увидел её, высокую, стройную. Волосы до плеч. Солнце садилось и её контур светился золотом.

– Кто ж тебя не знает, Донжуан с севера! Или ты по азиаткам с ума сходишь? – улыбнулся Вовка. – Держи ножик, пошли, расскажешь.

– Я красоту просто чувствую в отличие от вас более остро.

Просто так смотреть на женщин в чужой стране иногда чревато. Поэтому я тогда подошел к ней и запинаясь, спросил:

– Дуйбуци 24 24 Простите (кит.) , во….

– Ай ни 25 25 Непереводимое здесь начало разговора мужчины и женщины любой национальности. ? – она окинула меня взглядом и лёгкая усмешка пробежала по губам. – Рано ещё так говорить. – Она снова с пониманием улыбнулась.

Сыновья Адама скроены из камня и мозги у них из камня. Они не могут быстро воспринимать оттенки жизни. В отличие от них, любая женщина за миг чувствует момент, когда мужчина готов сказать большее, чем просто «здравствуй». Оттого их улыбка в этот миг становится загадочной и всемогущей. Я смешался. Не собирался я говорить этих слов!

– Во кань. Ни зишоу 26 26 Вряд ли стоит переводить (продолжение пункта 20.) . Я хотел посмотреть на тебя ещё немного, не прогоняй меня.

– Ты говоришь по-китайски?

– Сяо-сяо 27 27 Самую малость (кит.) , – я сжал пальцы.

– И ши, а ши, сан ши, – она уже откровенно расхохоталась. Не переживай, мы тоже так учились в детстве. Я буду говорить медленно, ты поймёшь, просто внимательно слушай. У тебя папа китай, мама китай?

– Нет. Во жень элосы 28 28 Русский. . Зуфу 29 29 Дед (кит.) жу, жил, Хаэрбин.

– Ты где остановился?

– Юнань отель.

– Переезжай ко мне. Продлим визу, будем жить вместе и учить языки. Я хочу учить русский. Ты помогать мне торговать в магазине. Во Мэйли.

– Хао. Шодинлэ 30 30 Хорошо, согласен (кит.) . Во Элио…. Вот так Вовка я оказался в Китае и прожил там некоторое количество времени.

– Что ж не остался с ней?

– Я не космополит. Есть такое слово, Вов, только не смейся, оно штамп. Это слово – Родина. Мне плевать, кто у нас президент, какой курс рубля, но здесь живут мои родители и мои дети, и мои друзья. Я не могу оставить их никогда, чтобы любить из Парижа.

– Тургенев же оставил, ради своей Полины.

– У Тургенева детей наверное не было.

Пришли Витька с Серёгой.

– Что задерживаетесь, дармоеды? Я Вовку уже умотал своими баснями. Давайте к плите. А нам пора Бахусу должное отдать.

Мы сидели в просторной Вовкиной квартире, жарили картошку и пили пиво. Вовка и Серёга начальники, а папы их большие начальники. Витька один не пришей кобыле хвост, косит под геофизика, но шалопай. Здесь стоит, наверное, немного обрисовать нас. Мы увлекаемся поиском пещер, то есть спелеологией. Мы не входим ни в какой клуб, не водим людей по пещерам за деньги, мы просто получаем удовольствие от разгаданных тайн Земли. Спелеология, стало быть, наше хобби, на него мы тратим свои деньги и своё время. Помимо них, моих мудрых друзей, у меня есть люди помладше, они только начинают свой путь в жизни и в спелеологии, однако вернёмся к настоящему. Вовка – высокий мускулистый мужчина с рыжей бородой и жёстким взглядом серых глаз, похожий на древнего викинга. Несмотря на суровую внешность, он очень любит смех, песни и шутки. Вовка в прошлом геолог, а сейчас лесоублажитель. В нынешнее время тоже неплохая профессия. Сергей – двухметровый светловолосый гигант с голубыми глазами, любитель помечтать в тишине лесов. Помимо этого он очень любит копаться в своей судебной лаборатории, на досуге потроша мышек и лягушек. Витька же похож на волосатую обезьяну Чуи, только с сумасшедшими глазами и повреждённой психикой. Витя действительно геофизик. Только что он там открывает своими методами, я не знаю. И вообще, о своей работе между собой мы не распространяемся. Не то, чтобы это не интересно, но негласно так давно заведено было.

Я рассказал им про легенду, услышанную от эвенка.

– Встретил я тут старика одного, он мне рассказал про Мевон-Наксан. Я бы сказал, странное место, и рассказ странный. Вроде бы как про пещеры, но почему-то с огнём. А началось-то всё с музея! Я там плиту известняковую увидел с надписью. А старик мне эту надпись целиком процитировал. Каменное копьё, – говорит, – стережёт вход туда. И вот ещё косвенные факты есть, послушайте. И камень я сам видел, своими глазами.