Уилбур Смит - Седьмой свиток

Он взглянул на покрытый валунами и скальными выступами склон и увидел, что его ручной пулемет «РПД» установлен идеально для того, чтобы вести продольный огонь по продвигающемуся вверх неприятелю. Салим, пулеметчик Мека, в обращении с этим оружием был настоящим виртуозом. Может быть, и удастся убрать больше, нежели пятерых врагов за раз.

«Увидим, — подумал Ниммур. — Главное — правильно все рассчитать».

Он разглядел брешь в скальном гребне, внизу, прямо под собой.

«Вряд ли они решатся выдать себя и перевалить через гребень поверху, — рассудил Мек. — Скорее уж попробуют просочиться через узкий проход. Это будет самый подходящий момент».

Он оглянулся на «РПД». Салим не сводил с командира глаз, ожидая знака. Мек снова посмотрел вниз.

«Да, я не ошибся. Они сбиваются в кучку. Здоровяк, что слева, уже почти на месте. Те, что за ним, тоже подтягиваются к проходу».

Камуфляж людей Ного идеально сливался с зарослями, стволы оружия предусмотрительно обернули тряпками и лоскутами, чтобы металл не блестел на солнце. Солдаты были практически невидимы в кустарнике, их выдавали только движение и цвет открытой кожи. Они подошли уже так близко, что Мек различил блеск глаз одного из них. Но он никак не мог высмотреть их пулеметчика, а ведь именно его следует уничтожить в самом начале.

«Ах вот он где, — с облегчением понял Мек, — на правом фланге. Я его почти упустил».

Солдат был невысок и приземист, с широкими плечами, длиннорукий, обезьяноподобный. Пулемет свободно болтался у его бедра. Это был «РПД» советского производства, 7,62-миллиметрового калибра. Солдата выдал блеск медных патронов в лентах, перекинутых через широкие плечи.

Мек опустился на землю и осторожно перебрался в сторону, оставаясь под прикрытием камня. Он передвинул рычаг режима огня на своем «АКМ» на высшую отметку и прижался щекой к деревянному прикладу. Это было его личное оружие. Оружейник из Аддис-Абебы отрегулировал действие механизма и отшлифовал изнутри ствол, а заодно установил на автомат станок, чтобы стрелять с земли. Все это проделали, чтобы повысить прицельность автомата, печально известного как самое неточное штурмовое оружие. Конечно, оно не стало от этого снайперским, но с такими усовершенствованиями Мек мог рассчитывать всадить все пули в цель точно со стометрового расстояния.

Солдат с «РПД», поднимающийся по склону, был сейчас в каких-то пятидесяти метрах от места, где залег Мек Ниммур. Мек взглянул через правое плечо, чтобы убедиться — трое остальных неприятелей движутся по направлению к проходу, где их снимет Салим первым же залпом. Потом партизан прицелился в середину живота пулеметчика, избрав точкой прицела пряжку у него на поясе, и выстрелил три раза.

Тройной взрыв прогрохотал у Мека в ушах, но он увидел, что его пули достигли цели, пробив вертикальный ряд дыр в теле неприятеля. Один выстрел достал солдата в низ живота, второй пошел выше, в диафрагму, третий — в горло. Пулеметчик завертелся, раскинув руки и дергаясь всем телом, после чего упал и покатился вниз, ломая жесткие заросли.

Люди Мека открыли огонь со всех сторон. Интересно, подумал он, скольких уложил Салим? Но разглядеть что-либо было уже невозможно. Враги залегли и исчезли из виду. Воздух затуманился от синеватого дыма выстрелов, когда неприятель повел ответный огонь. Кустарник затрясся и захрустел.

Тогда в громе выстрелов, среди свиста и визга пуль, рикошетящих от скал и камней, послышался истошный человеческий вопль:

— Я ранен! Помогите! Во имя Аллаха!

Вопли звонко раскатывались по склону холма, и неприятельский огонь заметно утих. Мек вставил в «АКМ» свежий магазин.

— Пой, птичка, пой, — мрачно пробормотал партизан.

Чтобы открыть каменный саркофаг, понадобились объединенные силы Николаса, Хансита и еще восьмерых человек. Пошатываясь под тяжестью крышки, они осторожно прислонили ее к стене гробницы. Потом Ройан и Николас вскарабкались на постамент саркофага и заглянули внутрь.

В каменном гробу обнаружился еще один, деревянный и тоже огромный, заполняющий собой пространство первого. Сверху также изображался лежащий фараон. Он покоился в позе умершего, с руками, скрещенными на груди, сжимающими посох и бич. Гроб был позолочен и инкрустирован самоцветами. Деревянное лицо фараона выражало умиротворение.

Археологи вытащили гроб из саркофага, благо весил он меньше, чем каменная крышка. Николас осторожно взломал золотые печати и слой застывшей древней смолы, которой были залиты щели между гробом и его крышкой. Внутри оказался следующий гроб, снова идеально подогнанный по размеру, и когда его вскрыли, нашли еще один. Это было похоже на набор матрешек — одна в другой, каждая следующая чуть меньше предыдущей.

Всего гробов оказалось семь. Каждый новый украшала еще более роскошная роспись и отделка. Седьмой гроб, из чистого золота, по размеру был чуть больше человека. Полированный металл отражал огонь фонарей, подобно тысяче зеркал, и разбрасывал яркие стрелы света по всем сумрачным уголкам гробницы.

Когда наконец последний, золотой, гроб был вскрыт, оказалось, что он наполнен цветами. Они давно высохли и истлели, приобретя однородный цвет сепии. Аромат их исчез тоже много веков назад, так что из гроба поднялся только мускусный запах древности. Лепестки были такими сухими и хрупкими, что рассыпались от одного прикосновения. Под увядшими лепестками лежал слой тонкого полотна. Некогда оно было снежно-белым, теперь же стало бурым от старости и пропитавшего материю сока цветов. Сквозь паутинную ткань снова блеснуло золото.

Стоя по двум сторонам гроба, Николас и Ройан приподняли истлевшее полотно. Оно порвалось под их пальцами с легким шелестом, как тончайшая паутина. Под тканью обнаружилось нечто, и они оба пораженно вздохнули: посмертная маска фараона. Ненамного больше человеческой головы, она представляла собой совершеннейший и детальный портрет усопшего. Это потрясающее произведение искусства сохранило черты царя Египта для вечности. Мужчина и женщина, замерев, смотрели в глаза фараона, выполненные из обсидиана и горного хрусталя, а фараон взирал на них печально, почти что осуждающе.

Прошло немало времени, прежде чем они набрались решимости и приподняли маску с головы мумии. И когда они это сделали, то тут же получили очередное подтверждение, что тела царя и его полководца Тануса некогда поменяли местами друг с другом. Мумия, лежавшая перед ними, была велика для этого гроба. Ее с трудом втиснули в узкое пространство, частично лишив пелен.

— На царскую мумию обычно надевали сотни амулетов и талисманов, прежде чем запеленать, — прошептала Ройан. — Этот покойный одет как простой знатный человек, не как фараон.