Александр Мартынов - В заповедной глуши

Хмыкнув, Валька осторожно заглянул в дверь.

Перед ним был тамбур, за которым виднелся немаленький спортзал. Два десятка мальчишек разного возраста, от 5–6 до 15–16 лет — в свободных рубахах, штанах и мягких сапогах попарно боксировали — в высоких рукавицах, не в перчатках. Между ними ходил высокий мужчина в такой же одежде, но без перчаток. Стены украшали ультра-русско-славянские цветные плакаты, центральное место среди которых занимало изображение богатыря, ударом кулака отправляющего в нокаут омерзительного вида здоровяка в вычурных доспехах — носатого, чернявого, пейсастого. Витиеватая надпись гласила: «Бой Ильи Муромца с Жидовином». Звучала песня:

— Богатырское наше правило:

Валька был заинтригован, но голод сделался окончательно непереносимым — и он развернулся к левой двери, осторожно прикрыв вход в спортзал.

Столовая блистала чистотой и напоминала скорей зальчик небольшого кафе — но без малейших намёков на украшательство, голый удобный утилитаризм. За стойкой никого не было, кстати, и Валька замер в растерянности. Тут и едой-то не пахло…

— Есть тут кто? — неуверенно спросил Валька. И тут же за стойкой возник мальчишка — на пару лет младше Вальки, в белом халате, веснушчатый и крайне предупредительный. Ни о чём не спрашивая (Валька, слава небесам, увидел, что за стойкой — всё-таки дверь, и парень выскочил оттуда, а не материализовался прямо за стойкой), он загрузил поднос тарелками с обалденно пахнущей ухой, рисом с бефстрогановым, салатом, хлебом, печеньем и кружкой какао (Валька тихо обрадовался), переправил всё это на один из столиков и, сказав с полупоклоном: «Приятного аппетита,» — ретировался.

Еда была приготовлена просто отлично — или, может, Вальке так показалось после долгих дней всухомятку? Во всяком случае, он съел всё. Покашлял, но вновь никто не появился, и Валька, продумав, загрузил грязную посуду в окошко — без надписей, но какое-то подходящее на вид именно для этого. Ещё раз осмотрелся — и вышел обратно в коридор. Ему захотелось посмотреть, что там, за другими дверями.

Они в самом деле не запирались. За одними оказались отлично обставленные классы, за другими — какие-то студии, а за одной — гулкий и тёмный плавательный бассейн. Вальку даже оторопь охватила, когда он вспомнил, как это выглядит снаружи: бетонная будочка — и капец. А ещё возникла мысль: да что же это тут?!

Побродив, Валька хотел зайти в спортзал, но почему-то застеснялся — самым обычным образом. И, вернувшись в восьмую комнату, присел к компьютеру.

Шумели стереососны. Туда прямо-таки хотелось войти. И почему-то вспомнилась вчерашняя девчонка Мара. Бретонка, надо же… Интересно, где она сейчас? Потом пришёл в голову Витька. Наверное, он обходит участок. Идёт по дождю, Белок бежит рядом и недоумевает: куда делся его хозяин и его любимый Валька?

Может, подняться наверх? Валька решительно встал, надвинул капюшон. Да, надо наверх. Хотя бы просто посмотреть, как и что.

Дверь в бункер тоже не была заперта. Вальке почему-то представлялось, что снаружи — яркий солнечный день, и он зажмурился… но там по-прежнему мокли осенние деревья под холодным дождём, кисла чёрная земля и было почти безлюдно. Только по этому странному полуразрушенному городку — за домами неподалёку, самыми обычными, но разваленными — ехал жёлто-серо-зелёный УАЗ, да возле вчерашних ворот (они были рядом, оказывается) гарцевали трое верховых — с автоматами.

Валька ступил на бетонную дорожку. При виде этого пейзажа совершенно не верилось, что внизу — благоустроенный чистый город с полуфантастической техникой. Мальчишка даже оглянулся на «свой» бетонный сарайчик. Приснилось, что ли?..

— Валентин? — окликнули его. Мальчишка повернулся на голос — поворот тела скрыл другое движение: как он положил руку на ТТ, большим пальцем сбросив ремешок крепления.

Его окликал рослый худой человек (щёки ввалились, полувоенная одежда как будто на палки наброшена), стоявший на параллельной тропинке.

— Вы меня? — Валька чуть наклонил голову. Мужчина махнул рукой:

— Я Олег Иванович. Михал Святославич меня предупредил, что ты, возможно, заскучаешь и просил тебе показать, что захочешь.

— Да? — учтиво, но слегка недоверчиво спросил Валька. — Мне он ничего не говорил.

Олег Иванович кивнул:

— Ну что ж, разумный подход. Но уверяю тебя, что тут, — он показал рукой вокруг, — самое безопасное место в мире. И потом: у тебя ведь пистолет, да и вряд ли я смогу тебя скрутить…

Валька засмеялся. Каким-то чувством — возникшим уже довольно давно — он понял, что это и в самом деле хороший человек. И ловко перепрыгнул на соседнюю тропинку.

— Но я не знаю, что хочу смотреть. Что тут вообще? — он пожал плечами.

Олег Иванович внимательно смерил мальчишку взглядом.

— Ну что ж, — медленно начал он, — тогда я сам решу, если ты не против. Пошли?..

— … Что здесь? — невольным шёпотом спросил Валька. Неяркий, но ровный свет заливал все углы длинного помещения, стены которого занимали ровные ряды полок с установленными на них бесконечными полосками коробок лазерных дисков.

— Здесь, — слегка торжественно ответил его сопровождающий, — хранятся в оцифрованном виде все достижения человечества. От наскальных росписей до картин Глазунова. От речей Платона до детских книг конца ХХ века. Это банк данных, который позволит начинать не с нуля. Когда придёт срок.

— И упала на землю звезда, — прошептал Валька, озирая ряды полок. — И имя той звезде

— Полынь…

— Чернобыль, — отозвался Олег Иванович. — Да. Третий ангел уже вострубил…

— Вы готовитесь к большой войне? — спросил Валька, подходя к одной из полок и взглядом прося разрешения. Олег Иванович кивнул и ответил:

— Нет. К концу света.

На взятой Валькой коробке была табличка:

Живопись. Франция. ХVIII век. Часть III.

Мальчишка осторожно поставил её обратно.

— Можно… я здесь ещё… посмотрю? — спросил он. Олег Иванович кивнул и какое-то время смотрел, как мальчик идёт вдоль полок, касаясь их пальцами, снимая то одну, то другую коробку.

Потом мужчина вышел в коридор.

Валька не обратил внимания.

Дождь шёл по-прежнему. Михал Святославич налил Вальке какао из термоса, а сам отхлебнул прямо через край и с удовольствием выдохнул:

— Ххххххх… Вот что, Валентин. Твои родители по-прежнему под следствием. В Бутырке. В разных камерах, в одиночках. Им инкриминируют в первую очередь финансирование ОПГ — организованных преступных группировок. Больше ни о чём серьёзном речь не идёт. Но им грозит, по предварительным прикидкам, солидный срок. Отцу — до 15 лет, матери — до пяти. Нашлись «потерпевшие» от них.