Александр Мартынов - В заповедной глуши

— Я… пью… — пробормотал Витька. — А потом?

— Что потом? — удивился военрук.

— Ну. Милицию…

— Я чайник пойду ставить, — сообщил Сергей Степанович — А ты тут хотя бы минимальный порядок наведи…

…Варенье оказалось земляничным. Такого Витька не ел никогда. Он сообразил это только уже за столом — действительно не ел, так получилось. В маленькой кухоньке тяжело пахло сырой тканью — Сергей Степанович включил калорифер, и спортивный костюм Витьки вместе с кедами и носками висел над ним. Мальчишка закутался в одеяло, а ноги поставил на перекладину под столом — там от калорифера шло отчётливое тепло.

А коробка лежала на столе — между чашками и банкой. Открытая.

— Слава третья степень, Красная Звезда, За Отвагу… — медленно сказал военрук. Он сам тоже ел варенье с явным удовольствием. — Это дорогого стоит…

— Я… — Витька поперхнулся и поставил чашку. — Я не…

— Ты не понял, — спокойно ответил Сергей Степанович — Я не имел в виду деньги. Такие вещи не меряют на деньги. Это даже не подло. Это просто глупо. Кроме того, в сейфе лежат деньги. И их очень просто взять и куда труднее найти. Но четырнадцатилетний Виктор Ельжевский показывает чудеса ловкости и умения, чтобы взять именно эти награды. Это или глупость — или?.. — военрук посмотрел на прямо сидящего перед ним мальчишку выжидающе. Витька молчал. — Ну что ж, — вздохнул Сергей Степанович — Ложись спать вон там. А завтра утром я тебя отвезу на кордон. Награды верну в сейф. И всё.

— Нет, — Витька сглотнул. Сергей Степанович наклонил голову на бок:

— Что «нет»?

— Я их не отдам, — упрямо сказал Витька.

— Они не твои.

— Не мои. Они… — Витька стиснул кулаки так, что выступили белые косточки. — Они моего прадеда. Я не Ельжевский. Я Палеев.

Сергей Степанович продолжал смотреть на сидящего напротив напружиненного мальчишку спокойным выжидающим взглядом…

…Военрук слушал молча. Ни единым словом не перебивал Витьку, хотя тот путался через слово — не потому, что врал, а просто потому, что то и дело пережимало горло. И только когда Витька умолк окончательно и стал громко дышать, глядя в стол, Сергей Степанович даже как-то равнодушно сказал:

— Ну что ж… Бери их.

— Я… — Витька вскинул влажные глаза, с трудом удерживая слёзы. — Я их…Вы правда… — военрук кивнул. — Но… как же…

Сергей Степанович встал.

— И вот ещё что. Когда мы будем производить захоронение… Ты приди. Ему бы понравилось, что ты пришёл.

— Сергей Степанович — прошептал Витька, уже сам не понимая, как сдерживается. И военрук ответил:

— Ничего, братишка. У нас есть мы. Кто сказал, что этого мало?

Было десять часов, когда Михал Святославич и Валька вышли на косогор.

— Там и там, — рука лесника описала полукруг, — Зона. Шестая часть белорусской земли. Там — Украина, до неё всего километр.

— А что там? — указал Валька подбородком на синеватую дымку на горизонте. Михал Святославич посмотрел в ту сторону и ответил сумрачно:

— Мёртвый город Припять. После чернобыльской аварии. Как раз на Украине.

— Мёртвый? — переспросил Валька. Лесник подумал и поправился:

— Ну, не совсем, конечно. Кто-то там всё-таки живёт. Даже много кто. но туда мы не пойдём, там уже Украина и нам там делать нечего…Теперь вот что, — Михал Святославич помолчал. — До вечера нам надо пройти двадцать километров по не самым лучшим местам в мире. Держи оружие наготове. Пойдёшь слева от меня и чуть сзади. Если мы кого-то встретим — ни слова, ни единого действия. Стоишь и наблюдаешь молча. Но если я скажу: «А погода у вас дерьмовая,» — тут же, после слова «дерьмовая», начинай стрелять в тех, кто окажется слева от тебя. Сразу и без раздумий. Готов? — лесник испытующе посмотрел на мальчика.

— Да, — твёрдо ответил Валька.

— Тогда пошли.

Дождь усилился ещё больше. Если в лесу это как-то можно было терпеть, то на открытом месте сыплющаяся сверху холодная мерзость становилось непереносимой. Серое небо висело над верхушками голых чёрных деревьев одной сплошной тучей.

Странно, подумал Валька, к чему может привыкнуть человек. Уже неделю они идут — и с ними идёт дождь, день и ночь. Над всей Белоруссией. Надо всем миром. И воспринимается это уже вполне естественно — ночёвки в сырости, тридцатикилометровые марши…Да, собственно, на что и жаловаться? Сам согласился, всё добровольно…

Михал Святославич шагал впереди — широко, легко и бесшумно. Валька с затаённым удовольствием отметил, что не отстаёт, а главное — не тратит на это особых усилий.

И тут же отвлёкся от посторонних мыслей — Михал Святославич резко остановился и поднял левую руку. В правую словно бы сам собой соскользнул карабин.

Валька мгновенно остановился тоже и взял оружие наизготовку. Кажется, начались те самые неприятности, о которых предупреждал Михал Святославич.

Не меньше минуты ничего не происходило. Валька смотрел чуть левее напряжённой спины Михала Святославича и вслушивался в тихий шёпот дождя. Больше звуков не было.

И Валька не сразу понял, что среди кустов неподвижно стоят несколько непонятно откуда возникших человеческих фигур.

Как раз в тот момент, когда взгляд мальчика упал на них, фигуры зашевелились и молча двинулись к тропинке. Это выглядело бы жутковато, да и просто страшно, но Михал Святославич оставался совершенно спокоен.

Люди вышли на тропинку сзади и спереди — трое и двое. У двоих были старые винтовки — немецкие «маузеры», у остальных — обрезы «мосинок». В длинных серых брезентовых плащах с капюшонами все пятеро казались персонажами фильма ужасов. Поэтому Вальке даже показалось странным, когда один из них сипло проговорил:

— Бог помощь.

— И вам того же, — вполне дружелюбно ответил Михал Святославич. Валька замер напряжённо, быстро решая, как ему быть: двое были сзади и лишь один там, где указывал Михал Святославич — слева и впереди от Вальки.

— Куда путь держим? — поинтересовался всё тот же говоривший. Под капюшоном Валька различил лицо: худое, небритое лицо сорокалетнего мужика.

— Туда и обратно, — отрезал Михал Святославич. Он шире расставил ноги и слегка наклонился вперед. — И ничьего разрешения мне не нужно.

Несколько секунд они мерялись взглядами. Наконец мужик в плаще махнул рукой — и молчаливые фигуры растаяли в лесу так же бесшумно, как и появились. Валька не выдержал — громко выдохнул. Михал Святославич обернулся со спокойной улыбкой:

— Всё нормально. Это сталкеры. Не худший вариант.

— Сталкеры? — Валька осмотрелся. — Кто это такие?

— Да так. Бродят-ходят по брошенным деревням, по посёлкам — тут всего добра вовек не выбрать. Потом продают. Могут и прибить, если слабину почуют. Но мы дичь не та. Есть хуже варианты.