Александр Мартынов - В заповедной глуши

— Ты — русский. А чурки не умеют умирать. Они или умирают, как тупой скот — или как трусы. Просто потому, что они существуют в дерьме и не знают, что такое Жизнь, а тому, кто этого не знает — что терять? Часто говорят: вот, взорвал себя смертник-шахид, какой герой, мы так не можем… А что он видел, кроме вшей, голода и безграмотной нищеты? На самом деле герой тот, кто знает, как хороша бывает жизнь, как много она значит — и всё-таки отдаёт её. Осознанно. Вот это — подвиг. В Афгане одного моего друга-офицера закрыл собой парнишка-студент, тогда и студенты в армии служили, и ничего, не тупели… Он и погулять успел, и умные книжки почитать, не Коран, и в кино походить, и верил, что дальше, на гражданке, его ждёт прекрасная жизнь… А увидел, что в командира целятся — успел закрыть собой. И это дороже стада шахидов… И кстати, поэтому я всё-таки за всеобщую воинскую. А то слишком много дерьма разводится по углам и под юбками. Рисковать — так всем одинаково.

— Я тоже хотел служить в армии, — вспомнил Валька. Михал Святославич удивился:

— Разве ты не служишь?

Валька осекся — кажется, возразить было нечего.

Снег лёг ночью.

Витька увидел это, когда проснулся под утро. Он лежал и сонно смотрел в окно, за которым было всё бело. И думал, что это первый раз за много лет, когда снег ничем ему не грозит и он может смотреть на него спокойно.

Как когда-то.

Он лежал в тишине, слушал, как где-то на пределе слуха скребётся мышь — и сами собой складывались в голове строчки…

Вообще-то не было фонарных точек. Но так выходило красивее…

Он было задремал снова. Но опять проснулся — толчком, сразу. И вновь увидел снег за окном, хотя в дрёме ему показалось, что это был сон.

Витьке нравилось быть одному. Нет, не так. Ему нравилось ощущать себя хозяином в доме. От него зависело, что и как делать. Что готовить, куда идти, когда лечь спать и чем заняться. Он заполнял таблицы и составлял графики. Обходил участок и наведывался в Гирловку. Это была полностью его жизнь— и совершенно не возникало желания сделать какую-нибудь глупость, хотя в принципе таким свободным Витька не был ещё никогда.

Начало ноября, снег, подумал Витька, усаживаясь после умывания за стол. Ну что ж. Вряд ли ляжет, растает, конечно… Но надо идти на обход. Посмотреть, как там лоси, которым он рассыпал соль на кормушке.

На столе со вчерашнего дня лежали распечатки лекций по русской истории. Смешно. Оказывается, учиться интересно. Если знания в тебя не запихивают, а ты сам их находишь и «поглощаешь». Что такое учёба, размышлял Витька. В тебя запихивают сотню написанных другими людьми книг. В школе. Потом ещё сотню в ВУЗе. И говорят: образованный. А человек, который эти же книги (и больше) прочитал сам — неуч. Смешно, ведь ясно же уже то хотя бы, что раз читал сам— значит , хотелучиться. В сущности учителя и профессора чем отличаются от учебника? Они могут объяснить непонятное. Это да. Но если постараться, то можно и до объяснения дойти самому. Да и объясняют-то чаще всего не с позиций правды, а так — как самому захочется… Вот та же история. Когда Витька скачал из Интернета тексты двух монографий (о слово! Нет бы просто «работа». Витька узнал, кстати, что Гитлер после прихода к власти в приказном порядке заменил почти все иностранные слова в немецком языке на отечественные — и нельзя сказать, что в этоммальчишка был с ним несогласен) — так вот, посвящённые одной и той же теме (Суворову Александру Васильевичу [60] СУВОРОВ Александр Васильевич (1730–1800), граф Рымникский (1789), князь Италийский (1799), российский полководец, генералиссимус (1799). Начал службу капралом в 1748. Участник Семилетней войны. Во время русско-турецких войн (1768-74 и 1787-91) одержал победы при Козлудже (1774), Кинбурне (1787), Фокшанах (1789), Рымнике (1789) и штурмом овладел крепостью Измаил (1790). На последнем этапе восстания Е. И. Пугачева, с августа 1774, руководил войсками, направленными для его подавления. Командовал войсками, подавлявшими Польское восстание 1794. В 1799 провел Итальянский и Швейцарский походы, разбив французские войска на реках Адда и Треббия и при Нови; вышел из окружения, перейдя швейцарские Альпы. Автор военно-теоретических работ («Полковое учреждение», «Наука побеждать»). Создал оригинальную систему взглядов на способы ведения войны и боя, воспитания и обучения войск. Стратегия Суворова носила наступательный характер. Развил тактику колонн и рассыпного строя. Не проиграл ни одного сражения. ), они освещали его личность с совершенно разных точек зрения. То есть — вообще. По одной он был гениальный полководец, тонкий остряк, любимец солдат, храбрец, патриот и создатель русской школы штыкового боя. По другой — взбалмошный и жестокий истерик, побеждавший только слабаков-турок, лгун и ретроград, ничего толком не умевший и не знавший и даже по-русски говоривший с трудом. Витька сперва запутался. Но потом посмотрел сведения об авторах. И когда узнал, что автор второй монографии награждён какими-то зарубежными премиями и знаками отличия и много раз читал лекции в зарубежных университетах, а автор первой и историком-то не является, а так — самоучка, бывший инженер — понял тут же, что прав, конечно, этот, второй. Потому что ему явно было интересно писать — и писал он так, как должен писать русский человек. Не для денег и премий… А «историк» через слово твердил об «истине» и «объективности» — но из строчек буквально капал яд…

…Белок спал на крыльце у порога — когда Витька вышел, огромный пёс лениво поднялся и потянулся, но тут же принял всем видом полную готовность служить.

— Бездельник, — сказал Витька. Незаслуженно, просто так. Белок грохнул хвостом по перилам; Витьке показалось: содрогнулся весь кордон. — Извини, извини, — мальчишка опустился на колено, начал трепать пса за шерсть на шее. — По Вальке скучаешь? Понимаю, я тоже скучаю… Ну теперь он уже скоро, наверное, придёт… хотя, кой чёрт скоро, хорошо, если через две недели… Ну всё равно подождём, правда?

Белок всем своим видом выразил готовность ждать сколь угодно долго, лишь бы сейчасне ждать, а идти.

— Ну ладно, пошли, пошли, — Витька выпрямился, взял карабин на руку привычным движением, шагнул с крыльца. Белок выскочил через перила. — Орёл, — одобрительно бросил Витька. — Это. Семург [61] В славянской мифологии — крылатый пёс. Он же — Семаргл, Симуран. .

Около ворот он оглянулся.

На свежем снегу осталась цепочка чёрных следов. И почему-то эта вполне обычная для поздней осени картина вызвала у мальчишки смутное раздражение. Передёрнув плечами, он погромче свистнул Белку и решительно зашагал дальше, думая, что правы были те, кто предупреждал: оглядываться — не к добру…