Сергей Гомонов - Душехранитель

Беспокоило другое. За день до их приезда в кабинете Маргариты раздался телефонный звонок. Мужчина. Голос приятный, баритон, с сексуальной такой хрипотцой (Рита была сильно озабочена проблемами интимного характера, и потому всех представителей противоположного пола рассматривала и выслушивала прежде всего через призму «привлекателен или нет»). Собеседник представиться не соизволил.

— Я говорю с Маргаритой Валерьевной Голубевой? — спросил он таким тоном, что Марго поняла: этот господин привык отдавать распоряжения; догадалась и о том, что он имеет непосредственное отношение к «крыше», прикрывающей ее небольшое предприятие (пришлось однажды сдаться), но стоит настолько выше по иерархической лестнице относительно тех братков, которые имели дела с директрисой Голубевой, что ей даже и не снилось.

— Да.

Он помолчал, но у Маргариты не возникло и мысли нарушить это молчание первой. Она и так нервно подскочила, а теперь сидела на краю стола, в тревоге покачивая ногой.

— Маргарита Валерьевна, у меня к вам небольшая просьба по поводу ваших старых знакомых. Которые вскоре появятся у вас…

Маргарита выслушала его, а потом еще долго в глубокой растерянности смотрела на динамик своего телефона, издающего короткие однообразные гудки.

Она была женщиной умной. Сильные мира сего за ослушание наказывают строго, но зато и за верную службу награждают щедро. Марго никогда и ни к кому не шла с протянутой рукой, но если уж так обернулось, что один из таких «князей-ферзей» сам попросил у нее помощи…

И в то же время Рита как мать, которая охраняет свою неполную и зиждившуюся лишь на ней семью, почуяла опасность. «Время покажет», — мудро порешила она, и время показало. Оно показало Николая, каким никогда не видела его Маргарита: в густых смоляных волосах — проблески седины, тени под большими, некогда прекрасными черными, как очи врубелевского Демона, глазами, резко очерченные скулы, порывистые и дерзкие, но в то же время нервные движения. Время показало и Ренату, повзрослевшую, немую, ни капли не похожую на ту новосибирскую школьницу-хохотушку или счастливую невесту, какой запомнила ее подруга. В глазах — что-то тяжелое, что уже не сотрешь, не изживешь, и в то же время ироничное. Марго поняла: Николай почти сломался, Ренка — нет. Гроссман не стал объяснять подробности, да Голубева и не просила. Рассказал о том, что произошло, в общих чертах. Рита пыталась сопоставить, кем же доводится им позвонивший человек, но не могла. И сказать об этом Николаю тоже не имела права. Теперь она чувствовала себя обязанной тому неизвестному. Хуже: вынужденной плясать под чужую дудку.

Она помнила момент, как Николай и Рена вздрогнули и чуть было не шарахнулись в сторону от паркующегося у бордюра черного «Ландкрузера», из которого затем выпорхнула белокурая дамочка в норковой горжетке и направилась в банк.

— Я теперь видеть не могу этого скорпиона, — признался Коля, указав на никелированный логотип «Тойоты», стилизованную «Т».

И впервые в жизни Марго обратила внимание, что это начертание и в самом деле напоминает схематичного скорпиона: овальное тело, перехлестнутое дугой, концы которой с полным успехом могли бы венчать две клешни.

Но Гроссман так и не пояснил свою неприязнь к данному знаку. Видимо, у Ника были свои причины и на то, чтобы ненавидеть его, и на то, чтобы держать причины своей ненависти в тайне. Маргарита не настаивала.

Работа для Николая нашлась очень быстро. А вот как быть с подругой, Рита не знала. Принимая во внимание ее вполне заметно округлившийся животик и немоту, работник из нее был бы еще тот. Явно, что нарасхват на бирже труда она не пойдет. Но Рената сообщила в записке, что чувствует себя чудесно, а посему готова делать что угодно. И Голубева взяла ее под свое крыло. Другими словами, посадила оператором в соседнем кабинете: для того, чтоб набирать тексты документов, красноречие Цицерона не требуется. Марго с содроганием ожидала повторного звонка, но незнакомец не звонил. И вскоре женщина стала успокаиваться. Авось само собой да уляжется. Не раз так было — трясешься-трясешься, а про тебя давно уже все забыли…

…Влад заглянул в указанный Ритой кабинет. Две знакомые девушки сделали ему приветственный знак ручкой.

— Мне фактуру набрать. К кому? — спросил он.

Одна из них молча указала в дальний угол, где из-за монитора компьютера было видно что-то золотистое. Неужели волосы, а если волосы, то неужели настоящие, не крашенные?

Влад подошел и заглянул через столик почти с любопытством.

На него вскинула глаза женщина потрясающей красоты. Очень ухоженная, изящная, точеная.

— Вы наберете? — спросил он лишь бы что-нибудь спросить, не в силах оторваться от созерцания светло-светло-карих с зеленой искоркой глаз.

Она молча кивнула и протянула маленькую, без всяких украшений, руку за документами. Только тут Ромальцев заметил, что она беременна, но очарование момента нисколько не рассеялось. Она случайно коснулась пальцами его руки, и Влад почувствовал себя так, словно его тряхнуло током — правда, не больно и не неприятно. Однако ощущение, что он «нырнул» куда-то, как на «американских горках», было. Да и она слегка вздрогнула, словно нечаянно укололась.

Женщина все так же молча и быстро нащелкала все полагающиеся реквизиты, заполнила бланк и послала документ на распечатку. Две ее коллеги все это время переглядывались между собой, а в итоге и подавно отправились на перекур. Влад вспомнил об этом гораздо позже. В тот момент он стоял в каком-то оцепенении и опомнился лишь тогда, когда наборщица собралась подняться, чтобы забрать распечатки.

— Сидите, я сам! — Ромальцев сделал успокаивающий жест рукой и, стряхнув непонятное наваждение, шагнул к принтеру. — Большое вам спасибо. Спасибо…

Она улыбнулась. Странной была ее улыбка. Двойственной: и приветливой, и печальной. Влад ни разу не видел прежде улыбавшихся таким образом людей. И еще было сразу понятно, что в этом коллективе она лишняя. Белая ворона. Видимо, новенькая, и видимо, не пришлась ко двору.

Отдавая счет-фактуры на подпись директрисе, Ромальцев спросил:

— А эта наборщица давно у тебя работает?

Марго кривовато усмехнулась. И этот — туда же. Ей всегда было непонятно, отчего мужики тают в присутствии Ренки, готовы служить, как дрессированные собачки, прыгая на задних лапках. Даже самые-самые… В юности они с подругами подшучивали над нею, мол, мажешься ты, Ренка, ведьмовскими притираниями, ворожишь, вот они за тобой и бегают стаями. Лицом и фигурой Маргарита удалась не хуже Сокольниковой, да вот что-то не было вокруг нее такого ажиотажа среди противоположного пола. Ревнивые завистницы шептались, что это из-за богатства Ренкиного папаши или что это из-за ее безотказности. Но Марго, которую, чего греха таить, тоже грызла тайная зависть, прекрасно знала, что восемнадцатилетняя Рената вышла за Николая, будучи девственницей, как ни редко это случается по нынешним временам. Да и дальнейшее показало: тут замешано что-то еще, и богатства ее папочки не при чем. Может, и правда — ведьмовской приворот?