Сергей Гомонов - Душехранитель

Рита решила, что не стоит говорить, кто это такая, ведь Ромальцев близко знает Надьку, Ренину кузину. А Марго была уверена: таинственный покровитель четы Гроссманов не обрадуется, если об их пребывании в Ростове-на-Дону узнает кто-то еще, тем более, в Новосибирске. И она отделалась обтекаемым полушутливым ответом, дескать, работает наборщица недавно, скоро убежит в декрет, так что если есть кто на примете, можно будет взять его (ее) «на подхват» месяца через два.

Уезжая из офиса Маргариты, Влад был в странном состоянии. Марго подумала, что Ромальцев заинтересовался той женщиной. Это было бы неудивительно: ему нравились блондинки, и хоть та красавица скорее рыженькая, она вполне подходила под его вкус. Он любил изящных, хорошо сложенных — и пожалуйста. Но не было сексуального подтекста в интересе Влада. Он сам изумился. Не было! Здесь что-то другое. Волнующее. Одновременно и хорошее, и… да, почему-то и тревожное. Словно стоял-стоял себе молодой человек, полагая, что стоит на твердой, надежной земле, и вдруг кто-то возьми да и выдерни у него из-под ног доску. Ба! А получается, что стоял-то он на рее! И, словно казненный корсарами, летит сейчас в морскую пучину, радуясь новому свиданию со смертью и боясь будущего.

Только у себя в офисе Влад подумал, что забыл спросить: почему молчала златовласая нимфа?

И ночью не спалось ему, как не спалось уже много-много ночей. И вот снова, тайком от матери, он вышел из дома, выгнал из гаража машину, чтобы поехать к набережной Дона…

…Влад задумчиво смотрел вдаль. С того места, где он стоял, при свете луны открывался красивый, немного таинственный вид на мост, что перекинулся через реку. Что создавало эту сказочность? Сочетание воды и луны? Величавое спокойствие древней реки? Но Ромальцеву было хорошо только здесь, в этой тишине.

По законам перспективы мост постепенно сужался, уходя к противоположному берегу. И Ромальцеву вдруг придумалось, что «быки» моста — это не что иное, как верхние зубы поджидавшего свою жертву чудовищного крокодила. Тот лежал в маслянисто-черной ночной реке и караулил зазевавшиеся суда, небрежно «фильтруя» через приоткрытую пасть медлительные воды — и все ради одного маленького теплоходика, который старательно сигналил и освещал фарватеры берегов.

Влад поднялся по ступенькам и оказался наверху. Оттуда, с высоты «крокодильей морды», он задумчиво уставился в черную пропасть под собой…

Не спалось и Ренате, но, как сказала Марго, это было совершенно естественно. Ренате не хватало воздуха, да и ребенок ей достался очень уж активный: он постоянно толкался, ворочался, пинался, не давая своей маме никакого покоя.

— Что-то будет, когда он еще и родится! — шутила Ритка, со смехом поглядывая на подругу, тихо вскрикивавшую от неожиданных ударов под ребра.

В эту ночь он крутился особенно изощренно. Рената устала бороться с ним: как ни ляжешь, маленький деспот найдет тысячу способов доставить неудобства. Николай же спал, как убитый. На работе он выматывался полностью.

А тут еще и пятилетний Лёвка, сын Марго, закатил мамаше концерт под названием: «Не буду спать, читай мне сказку!» Иными словами, Ренате ничего не оставалось, как, набросив халат, пойти в комнату к подруге.

Лёва очень полюбил молчаливую тетю Рену. Он не понимал, что делает сын тети Рены у нее внутри, но обожал «слушать» его, прижавшись хитроватой мордашкой к ее упругому, теплому, всегда пахшему какими-то нежными цветами животу. Возможно, Лёвкина беззаботная болтовня заменяла малышу недостаток общения с безмолвной матерью. Не раз бывало, что эти ребятишки усмиряли друг друга и засыпали. Так было и теперь.

— Читай! — приказал Рите старший буян, а младший замер, словно тоже приготовившись слушать.

— Ну что тебе читать? — простонала полусонная Марго, мечтая об одном: выключить свет и удариться головой о подушку так, чтобы «потерять сознание» до самого утра.

— «Русские народные»! — распорядился Лёвка, уткнулся щекой под бок сидящей в кресле Ренате, охватил ее ручонками и приготовился слушать.

— Блатные, хороводные… — передразнила Марго, выдергивая из стопки указанную книгу. — Слушай, Ренка, учись снова говорить, будешь читать этому варвару сказки. Все равно оба не спите, так хоть толк от этого будет. И дадите нормальным людям выспаться!

Та улыбнулась и погладила мальчишку по голове. Лёвка растаял, даже зачмокал от удовольствия губами:

— Читай про Иван-Царевича и Серого Волка!

— В тысяча первый раз, — прокомментировала для подруги Рита. — Пора записываться на курсы Шахерезад и устраиваться в гарем к какому-нибудь хану… Гм… хотя с таким подарочком, как Лев Анатольевич, я могу рассчитывать только на гарем какого-нибудь ханыги…

— Ма! Читай!

— Читаю, горе ты мое… Г-г-гос-с-споди! Если ты есть, сделай так, чтобы это чудо-чадо превратилось из «совы» в «жаворонка»! Снова утром буду поднимать тебя в сад со скандалом…

И Маргарита забубнила, пытаясь читать полузаплетающимся языком. Задремала и Рената, склонив голову на спинку кресла. Лёва же бдел и подгонял бедную мать, если та совсем уж умолкала, уронив книгу на колени. Бедная женщина поняла, что дочитать эту сказку лежа она будет не в состоянии, и села.

— Не кричи! — увидев, что Рената спит, Марго понизила голос и приложила палец к губам. — Тете Рене нужен покой, хотя бы ее пожалей!

— Ее пусть он жалеет, — Лёва аккуратно похлопал ладошкой по Ренатиному животу, но на всякий случай проговорил это шепотом, чтобы не разбудить. — А ты читай! Я тебя потом жалеть приду. Там чуть-чуть осталось!

— Еще бы! Ты ее и без меня наизусть знаешь…

Рената не выдержала и улыбнулась.

— Она не спит! — победно завопил мальчишка. — Читай! « И тогда остановились Иван-Царевич да Елена Премудрая »…

— Боже ж ты мой! « И тогда остановились Иван-Царевич да Елена Премудрая в чистом поле отдохнуть. Отпустил Иван-Царевич златогривого коня пастись на воле, а сам вместе с невестой своей уснул от усталости. Тем временем злые братья Ивана-Царевича ехали мимо, той же дорогой. Увидали они, что их младший брат жив-здоров, да еще и невесту домой везет на прекрасном коне — позавидовали черной завистью. И удумали они учинить разбой: пока спали Иван-Царевич да Елена Премудрая, старшие братья младшего закололи, разрубили на части да и разбросали по чисту полю. Конь испугался и сбежал, а красавицу-царевну они во полон взяли да к царю-батюшке повезли. Проснулась Елена Премудрая, давай заговор читать. Помчал тогда конь златогривый в дремучий лес. Увидал его Серый Волк, призадумался: знать, беда стряслась с Иваном-Царевичем, несчастье приключилося. Погнал Серый Волк того коня на поиски, нашел мертвого Ивана на сырой земле распростертым, на куски порубанным. Собрал Серый все до единого кусочка. Тем временем Елена Премудрая в ладоши хлопнула — послала к нему на подмогу черного ворона. Вьется ворон над мертвым Иваном-Царевичем, стаю скликает, поживу увидел. Не тут-то было: схватил Серый Волк вороненка и говорит ворону: «А ведь съем я его, падальщик, если не принесешь ты мне живой да мертвой водицы!» Полетел ворон, нашел два источника, набрал воды и принес Серому Волку. Тот окропил Ивана вначале мертвой водой — срослись все раны. Окропил живой — вздохнул Иван-Царевич, открыл очи свои, огляделся. Только тогда Серый Волк вороненка и отпустил »…