Василий Ефименко - Ветер богов

— Это правильно, — согласился Ичиро. — Что там ещё пишут?

Савада пробежал глазами по заголовкам статей:

– “Председатель Всеяпонской женской лиги госпожа Яматака Сигэри высказалась следующим образом: “Сейчас самое главное — изучить вопрос о мобилизации девочек для трудовой повинности…” М-да… А вот ещё одно интересное сообщение. “Ассоциация помощи трону” разработала план ловли воробьев во всеяпонском масштабе. Воробьи будут в жареном и в сушеном виде отправляться для снабжения населения промышленных районов страны и армии”.

— Хватит, Савада, — прервал механика Эдано. — Мой дед сказал бы: “Источник скверного запаха не знает, как он пахнет”.

“Вот это да, — думал он, — победить в войне нам; призваны помочь девочки, а воробьи должны возместить недостатки в снабжении”. Эдано посмотрел на механика, не сводившего с него вопросительного взгляда, и, улыбнувшись, приказал:

— Выбрось ты эту газету!

— Эх, пропала моя пачка сигарет! — Механик с деланной досадой скомкал газету. — А всё-таки, господин унтер-офицер, съездили бы вы в Манилу. Красивый город!

— Понимаешь, ефрейтор, нет у меня желания ехать вместе со всеми, — признался Эдано. — Я ведь не гоняюсь за спиртным и девками.

— А зачем вам ехать со всеми? Машины почти каждый день туда ходят. Если бы вы смогли выхлопотать для меня увольнение, я показал бы вам город. Только Миура не даст мне увольнения.

— Даст! — решительно ответил Эдано.

…В воскресенье Иссумбоси снова пристал к другу:

— Поедем, Ичиро! Там такие кабачки и девочки! Пока у нас есть время — надо жить!

— Не могу. Я буду сегодня в Маниле, но по делу. Приказ капитана Танаки.

— Вечно у тебя дела! — проворчал Иссумбоси. — Ну, раз будешь в городе, ищи нас в кабачке “Звезда Лусона”. Около порта.

— Ладно. Найду!

Летчики, оживленно переговариваясь, уселись в автобус. Ичиро пошел к штабу. Там его должен былждать Савада.

Действительно, ефрейтор в новой форме стоял у “пикапа”.

— Я не знал, что ты можешь быть таким франтом, — пошутил Эдано.

— Здравия желаю, господин унтер-офицер! Разрешите спросить: увольнение у меня есть?

— Я же сказал — будет. Только тебе придется захватить накладную и сдать в городе груз по назначению.

— Это пустяки. Вы колдун, господин унтер-офицер. Чтобы Миура так раздобрился?.. Это чудо.

— Никакого чуда. Он трус и боится меня.

Через несколько минут у “пикапа” появился шофер. Он услужливо раскрыл дверцу кабины:

— Прошу сюда, господин унтер-офицер!

— Нет. Я поеду в кузове. Там все-таки свежий воздух.

Эдано и Савада тряслись на ящиках. Грузовичок торопливо катился по усыпанному листьями разбитому асфальту, осторожно, словно прощупывая колесами почву, объезжал воронки, наспех засыпанные землей и мусором.

С обеих сторон автострады росли пальмы. Скоро замелькали тростниковые крыши строений — там в зелени скрывались деревушки, поселки.

Перед разрушенным бетонным мостом “пикап” остановился. Посреди почти пересохшей речушки застрял грузовой форд. Возле него возились шофер и два чина из военной жандармерии. Пожилой, упитанный жандарм, очевидно старший, крикнул подъехавшим:

— А ну-ка вылезайте! Помогите нам выбраться из этого проклятого болота.

Эдано и Савада выпрыгнули из кузова. Старший из жандармов, заметив повязку Эдаио, почтительно поклонился:

— Простите, господин унтер-офицер. Мы тут застряли. Пока не сдвинемся с места, и вам не проехать.

За решетчатым бортом кузова Эдано рассмотрел два трупа, накрытые грязной циновкой. “Опять жертвы без боя”, — отметил он.

— Из какой части? — опросил он, показывая на трупы.

— Это не наши. Хуки!

— Где вы их подстрелили?

— Их удалось сперва взять живыми, господин унтер-офицер. Наш начальник господин поручик Накадзима пытался узнать, где их отряд, чего только с ними ни делал, но они молчали. А господин поручик мертвых умеет заставить говорить.

— Неужели бандиты такие стойкие?

Жандарм молча развел руками, а его мрачный и молчаливый напарник, сплюнув в воду, сказал:

— Чего вы хотите — коммунисты! Они молчат, хоть им кишки выматывай! Наши тоже такие. Приходилось видеть.

Эдано молча смотрел на два тела в кузове. Ещё недавно эти люди дышали, жили, чувствовали… Страшно вообразить, что они вынесли. Какая стойкость! Коммунисты… Отец тоже был коммунистом. И его, истерзанного пытками, наверно, везли вот так же, завернутым в грязную циновку. Ради чего они идут на такие страдания? Что у них за вера? Что придает им силу?..

Расторопный Савада нашел где-то слегу и вместе с жандармами раскачивал грузовик. Мотор натужно выл, из-под колес летели ошметки грязи. Медленно, сантиметр за сантиметром, автомобиль полз вперед. Достигнув твердого грунта, он рывком выскочил на берег.

Савада и Эдано вновь уселись на ящики. “Пикап” объехал колдобину, взобрался на косогор и покатил дальше по асфальту.

Дорога петляла по длинному и пологому склону. Так, никого не встречая больше, они с полчаса катили по шоссе. Неожиданно шофер притормозил, вышел из кабины.

— Эх, забыл воды долить в радиатор, пока стояли у речки, господин унтер-офицер. Машина старая, того и гляди развалится. Как теперь быть, сам не знаю.

— Ничего, вон в той лачуге попросим воды. Это баррио [12] Баррио — дом, усадьба. Бао, — Савада показал на хижину.

— А поймут нас туземцы?

— Меня поймут.

Шофер подал Саваде брезентовое ведро, и механик зашагал к хижине. Эдано пошел следом. Интересно было посмотреть, как Савада станет объясняться с филиппинцами.

Хижина стояла на сваях с метр высотой. Остовом служили стволы бамбука, связанные гибкими лианами. Стены и крыша сплетены из листьев пальмы, широкое окно без стекол.

Эдано и Савада медленно поднялись по шаткой лестнице.

Единственную комнату устилали грубые циновки. В углу стоял ящик с песком, на котором остывали угли — очаг. С циновки поднялся изможденный человек в рваной рубашке. Он испуганно смотрел на вошедших.

К удивлению Эдано, механик заговорил на местном языке. Хозяин хижины кивнул и пошел к выходу. Гости двинулись за ним. Хозяин подвел их к родничку и наполнил ведро водой.

— Всё в порядке. Пошли! — сказал довольный Савада. — Я ведь говорил, что меня поймут!

— Никогда бы не подумал, что ты знаешь по-ихнему. Это чудо какое-то, — Эдэно с уважением посмотрел на механика.

— Никакого чуда, господин унтер-офицер. Немножко любопытства к стране, в которой прожил три года. Этого филиппинца — Игнасио — я знаю. Они вообще приветливый народ, если к ним с добром…

Шофер налил воды в радиатор, и “пикап” снова стал подминать под себя бесконечную ленту шоссе.

Впереди показалась колонна солдат. Шофер предупредительно остановил грузовичок, чтобы не поднимать пыль.