Василий Ефименко - Ветер богов

— Поймали вы кого-нибудь?

— Мы — нет, а жандармы троих схватили. Одного они зарубили на месте.

— Бандиты кого-нибудь ограбили?

— Не знаю, — беспечно ответил Адзума. — Это были коммунисты. Так один жандарм нам сказал.

Адзума свернул на край дороги, выломал початок кукурузы и догнал командира, удивляясь, почему тот вдруг так помрачнел. А Эдано вспомнил отца и тех двух убитых филиппинцев на Лусоне. Припомнил и слова Савады: “Посмотрю, как живут крестьяне, и узнаю, счастлив ли народ”. Прав был механик. Теперь и Эдано начал кое в чём разбираться. Вот эти согбенные над мотыгами люди, чем, собственно, отличаются от тружеников Филиппин или Японии?

— А ты в домах у кого-нибудь из местных был? — первым нарушил молчание Эдано.

Адзума рассмеялся:

— Нет. Говорят, там бедно и грязно. Вот в харчевнях и ресторанчиках я бывал. В них ханжу продают.

— Хороший напиток?

— Сакэ лучше. Да, — оживился Адзума, — представьте себе, здесь даже наша сакура цветет.

— Этому можно поверить, — согласился Эдано, вытирая со лба пот.

— Скоро река. Искупаемся, командир? — предложил Адзума.

На берегу речки Эдано разделся и лег на горячий песок, наблюдая, как Адзума фыркал в воде и гоготал от удовольствия. Потом стал бездумно смотреть в глубокое голубое небо. Оно было так похоже на небо его родины…

После купания они зашагали бодрее. Вскоре показались городские строения, Адзума всё прибавлял шаг.

— Ты куда-нибудь торопишься? — спросил Эдано.

— Нет, командир! — Тот смутился. — Первым делом мы пойдем поедим, я знаю такое местечко, где хорошо готовят пельмени.

В небольшой, на четыре столика, харчевне почти никого не было. Только за одним столиком два крестьянина ели лапшу, но и те, увидев унтер-офицеров, заторопились и быстро ушли. Адзума властно постучал по столу, и в дверях мгновенно показался хозяин, он же и повар.

— Что изволят заказать господа офицеры?

Они съели по двойной порции пельменей, которые и в самом деле были вкусными. Ханжа Эдано не понравилась.

— Из чего они её гонят? — спросил он.

— Из гаоляна. Гаолян для местного населения всё — еда, ханжа, топливо, строительный материал, подстилка, корм скоту.

— А рис здесь сеют?

— Да. Но весь урожай риса крестьяне должны сдавать нам, японцам.

От спиртного у обоих немного зашумело в голове. Адзума поводил Эдано по городу, который показался Ичиро ничем не примечательным. Дома с облезлой окраской стен, грязные, пыльные улицы. Заметив, что его товарищ заскучал, Адзума предложил:

— Зайдем в кино, командир?

— Пожалуй!

Они даже не посмотрели на афишу, чтобы узнать, какой фильм идет в захудалом кинотеатре. В маленьком зале было душно, он весь пропитался табачным дымом и запахом человеческого пота. Эдано с нетерпением смотрел на экран: в кино он не был, казалось, целый век. Но едва на сером от пыли экране замелькали первые титры и раздался торжественный голос диктора: “Обнажите головы…”, как он покрылся холодным потом. Сейчас он снова увидит строй камикадзе перед смертным вылетом, и они с экрана будут смотреть на него с укором и презрением, как да клятвопреступника…

Не выдержав, Эдано закрыл глаза, а в голове замелькали одна за другой жгучие мысли. Нет, они не должны так смотреть на него. Он остался жив помимо его воли. Ведь он был готов умереть вместе с ними, верил, что его смерть нужна родине. Неужели и сейчас камикадзе пикируют на корабли? Ведь против Японии теперь весь мир. Что изменит их гибель?..

— А теперь, — нерешительно предложил Адзума, — не пойти ли нам к девочкам? Я знаю заведение, где есть наши соотечественницы. Правда, денег у меня маловато.

— Деньги есть, — глухо ответил Эдано. — Пойдем сначала выпьем, только где получше.

В японском ресторанчике, похожем на те, которых много на родине, Эдано пил сакэ чашку за чашкой. Но спиртное не приносило забвения. Довольно миловидная служанка была явно разочарована тем, что красивый унтер-офицер не обращает на неё внимания. Адзума отпускал в её адрес двусмысленные шутки, счастливо улыбался и даже пытался петь. Закурив сигарету, он сказал:

— Командир! Я вас познакомлю с красивой девушкой. Только, по-самурайски, не отбивать. На вас, видно, все девки сразу вешаются.

— А твоя невеста?

Адзума рассмеялся:

— Где вы видели поэта, постоянного в своих увлечениях? Да и увидим ли мы наших невест?

Они вышли из дверей ресторанчика, пытаясь, как почти все подвыпившие люди, держаться прямо, и козыряли изредка попадавшимся навстречу офицерам. Адзума привел Ичиро в магазин “Марудзен” и на втором этаже подошел к круглолицей продавщице, в черные волосы которой был воткнут цветок.

— Здравствуй, Хироко! — окликнул её Адзума.

— О, Нобоюки-сан! Сегодня вы позднее обычного… Стали меньше меня любить?

— А вот с приятелем задержался. Выпили немного.

— Немного? А по-моему, вы пьяны!

— Но, но, — Адзума протестующе махнул рукой. — Нас не свалит и цистерна сакэ. Правда, командир? — И добавил: — Познакомься, этой мой командир, унтер-офицер Эдано Ичиро.

Девушка с любопытством взглянула на Эдано и кокетливо поправила цветок в волосах. По-видимому, приятель Адзумы произвел на неё хорошее впечатление.

— Если вам сакэ дороже, чем я, могли бы и вовсе не приходить! — капризно сказала Хироко.

— Брось сердиться, красотка. Всё равно освободишься не раньше, чем через полчаса. Мы обождем тебя. Да пригласи кого-нибудь из своих подружек, — спохватился Адзума. — Мой командир тоже не должен скучать.

— Ладно, ладно. Ждите нас, — оказала девушка и устремилась с вежливой улыбкой навстречу вошедшему в магазин покупателю.

Хироко не понравилась Эдано: слишком бойка в разговоре. Адзума на улице, когда они задымили сигаретами, заметил:

— Хироко очень хорошая и скромная… Но вот приходится… Робких в продавщицах не держат. Она окончила гимназию, хотела учиться, а тут война. Отца призвали в армию. Хироко одна кормит мать и братишку.

— Она тебе нравится?

— Очень. Вы обратили внимание на её глаза?

“Глаза как глаза, — подумал Эдано, — всегда влюбленные видят то, чего другие не замечают”. А вслух произнес:

— Хорошие глаза.

— А фигура?

— Вот на это я не обратил внимания. Прилавок помешал, — улыбнулся Ичиро.

Через полчаса в дверях магазина показалась Хироко с подругой — стройной и высокой девушкой.

— Са… — удивился Адзума. — Да это Ацуко. Самая красивая из продавщиц. Везет вам, командир!

Церемония знакомства закончилась быстро. Сложнее было решить, куда пойти. После шутливого спора новые знакомые Эдано согласились зайти в небольшой чистенький ресторанчик.

Девушки весело щебетали. Адзума был в ударе: его шутки встречались дружным смехом, и час пролетел незаметно. После скромного ужина — сладости и чай — они немного погуляли по улицам. Эдано вызвался проводить Ацуко. Девушка согласилась, выразив надежду, что провожатый не из пугливых. Весь путь Ацуко рассказывала о службе, о подружках, о себе. Около дома, где она, по её словам, жила с теткой, Ацуко, поблагодарив Эдано, пригласила в очередной его свободный день зайти в магазин.