Марк Гроссман - Камень-обманка

Куросава готовил китайца к роли артельщика, но Грязнов сумел убедить компаньона, что Хабара выполнит эту миссию лучше: он моложе и сильнее Дина и бывал в Тункинских гольцах.

С тех пор утекло немало времени, и пришла пора узнать, что и как делает артель. Куросава приказал Лю Джен-чану собираться в путь.

Всё же в последнюю минуту пришлось изменить маршрут. Ювелир получил сведения, что в селах по Китою появились чекисты.

Грязнов тогда находился по делам в Монголии, и Куросава послал ему с верным человеком письмо. Он сообщал, что слуга уйдет в Саян кружным путем; это, конечно, во много раз дальше, придется дважды пересекать границу — и все-таки меньше риска. Ювелир просил коммерсанта встретить Лю Джен-чана вблизи границы, снабдить проводниками и оружием. Китайцу надлежало двигаться вдоль границы на запад, пересечь ее в удобном месте и уйти на Шумак. Куросава полагал, это единственная возможность сбить с толку ЧК или чоновцев [59] ЧОНы — части особого назначения. Созданы для борьбы с контрреволюцией. , если они заметили передвижения Лю по Ангаре и Китою.

…В юрте было прохладно, и Артемий снова наполнил чашки саке. Выпили водку, и китайцу показалось, что он согрелся.

Оба молчали, и Лю вспомнил свой последний разговор с Куросавой. Хозяин, сообщив ему о трудностях кружного маршрута, пристально взглянул на слугу: не испугал ли его путь?

Молодой человек отозвался без всяких признаков, волнения, казалось бы, вполне естественного в этом, случае.

— Нет, Куросава-сан, вы можете положиться на Лю.

Если бы часовщик мог читать в глазах слуги, он обнаружил бы там внезапную и хищную радость. Китаец полагал: он достаточно послужил старику и интересы хозяина можно забросить на девятое небо. Пора подумать о себе. Если бродягам удалось отыскать Золотую Чашу, Лю заставит их раскошелиться или просто уберет с пути. Но, добыв золото, смешно тащиться с ним к ювелиру, в Советскую Россию. Лю уйдет туда, где богатство не считается проказой.

Он уже давно придумал спасительную тропку через рубеж, — в обход Монд, на Косогол. Главная опасность маршрута — Кырен и Монды. В Кырене, просторно раскинувшемся в долине Иркута можно было наткнуться на пограничников. Монды прилепились к высокому левому берегу той же реки, у подножия Тункинских гольцов. Пограничники день и ночь караулят границу.

Значит, прежде чем идти из России в Монголию с золотом, надо как-нибудь разведать этот путь. И вот теперь, сам того не ведая, Куросава дал ему такую возможность.

Лю Джен-чан вполне представлял себе трудности похода на Саян. Если даже все сойдет благополучно, дорога в оба конца поглотит три-четыре месяца. Грязнов успеет вернуться в Тунку. Следует условиться с ним, чтоб помог перейти рубеж в обратном направлении. Золота от торговца, понятно, не скроешь — придется платить. Ну, что ж — без издержек, весьма ощутимых, в таком деле нельзя. Черт с ним, Лю заплатит! Найти бы только Чашу! Господин Куросава может ждать своего слугу, сколько угодно! Жена? Не беда. Она еще молода и подцепит кого-нибудь. Сын? Вот мальчишке будет худо. Ну даст бог, удастся выписать его к себе. За деньги все можно…

В тот же день, вечером, из аймака на запад выехала группа монгольских всадников. Замыкал небольшую колонну Лю.

23 марта 1922 года, на рассвете, Зосима Кореньков и Ваня Шубалин заступили в наряд на приречном участке границы.

Была ясная холодная погода, хотя приближение весны чувствовалось в воздухе. С голубоватых сквозных берез осыпались отяжелевшие комья снега, белый покров Иркута темнел и оседал.

Оба бойца, оставив коней в лощине, медленно шли вдоль границы, рассматривая снег под ногами и изредка бросая взгляды на юг, где громоздились горы Монголии.

Зосима Авдеевич Кореньков был вдвое, а то и втрое старше Вани Шубалина. Тоненький, щуплый, даже вроде бы невесомый, старик легко шагал по насту точной и бесшумной походкой человека, живущего тайгой. Зосима Авдеевич и в самом деле был уроженец Турана на Иркуте и с детства занимался промыслом пушного зверя и старательством.

Кореньков верил в бога, старался отмечать все христианские праздники, а о газетах и книгах знал только то, что они есть, и из них вполне подходяще делать цигарки.

Однако это не помешало Коренькову, человеку, голому, как бубен, безошибочно выбрать свой путь и вступить в отряд Петра Ефимовича Щетинкина.

Зосима был отменный разведчик у партизан, — никому не бросаясь в глаза, он ходил на самые опасные задания и терпеть не мог, когда его пытались хвалить. На пороге мира почти весь отряд передали в регулярную армию, и вместе с одной из ее частей старик угодил на границу.

Кореньков давно подлежал демобилизации. Но он был круглый бобыль, без дома — и его тишком оставили при хозчасти: ни у кого не поднялась рука на старого смирного человека. Бывшему разведчику в хозчасти не понравилось, и он попросил Вараксина, частенько бывавшего в Мондах, перевести его в строй. Степан, ценивший осмотрительного и много знающего старика, не стал возражать.

Желтокожий и узкоглазый Иван Шубалин был китаец. Это именно он пытался когда-то, в бою у Гусиного озера, ссадить из винтовки картинного сотника на дымчатом, в яблоках, жеребце. Это ему — лихому, но малоопытному кавалеристу — спас жизнь, перехватив сабельный удар, Степан Вараксин.

Настоящее имя Шубалина — Чжу Ба-лин.

В 1915 году подростком Чжу попал в Россию.

А Ваней Шубалиным он стал вот почему. 31 июля 1921 года восемнадцать сотен Унгерна окружили и атаковали 3-й батальон 232-го полка 26-й Златоустовской дивизии. Здесь же случайно оказались Вараксин и два десятка конников, возвращавшихся из разведывательного рейда. Шесть часов южнее Гусиного озера шел неровный, тяжкий бой. Прикрывшись слабым арьергардом, стоявшим насмерть, комбат прорвал окружение и вывел поредевшие роты за Селенгу. Дорогой друг Чжу Ба-лина Ван Фу, железнодорожник Ин Сан и шестнадцать уральцев прикрыли отход ядра на северо-восток.

Заслон вырубили забайкальские казаки, и кровь русских и китайских парней смешалась на опаленной свирепым солнцем сибирской земле.

На первой же дневке Чжу сказал Вараксину, что хочет взять в дополнение к своей фамилию покойного товарища Вана, — будет ли возражать командир?

С тех пор он носил двойную фамилию Ван-Чжу Ба-лин, и для всех русских бойцов эскадрона стал Иван Шубалин.

…Ничего подозрительного бойцы на границе не заметили. Снег везде был девственно чист, и лишь редкие крестики птичьих следов пестрили его поверхность.

Возвращались в полдень, ведя коней в поводу. Зосима, шедший впереди, добрался до участка, поросшего кустарником, и внезапно стал колом, кинул палец на спусковой крючок винтовки.