Мойра Янг - Кроваво-красная дорога

— Нет, — говорю я. — Я... я не могу. Спокойной ночи, Джек.

Я прохожу мимо него. Я ухожу к лагерю. Я не могу двигатца быстро.

Он не отвечает.

* * *

Солнце, раскаленное добела, весь день нещадно обрушивалось на наши головы. Около полудня, тропинка стала крутой и каменистой. Нам пришлось спешитца, и взять лошадей под узды, как только мы начали взбиратца. Мы собираемся пересеч горный хребет и это наш последний большой перевал, прежде чем мы окажемся на Полях Свободы. Джек говорит, што хочет добратца туда до наступления ночи, но по этой местности не удаетца быстро передвигатца.

Чем выше мы взбираемся, тем жарче становитца, даже несмотря на то, што день идет на убыль. Приближающийся вечер не приносит никакого облегчения от жары, совсем. На протяжении всей дороги, нам не попалось даже несчастного деревца, в тени которого можно было бы укрыться хотя бы на долю секунды.

Когда мы застряли в тумане на несколько дней к ряду, я тогда и на секунду не могла представить, што обрадовалась бы сейчас той промозглой тяжести. Ах, где этот чертов туман.

Эм понемногу начинает отставать от остальных и мне приходитца возвращатца, штобы идти рядом с ней. Но она еле-еле тащитца. Я гляжу через плечо. Она с трудом переставляет свои отяжелевшие ноги. Она выглядит такой бледной и изможденной. Я жду её. Пот стекает ручьем по моему лицу, жжет мне глаза. Я убираю его, кончиком своей чалмы.

— Я так хочу пить, — говорит она, когда подходит ко мне.

— Бурдюк пуст? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Сядь, — говорю я.

Она опускаетца на камень. Я открываю свой бурдюк и прикладываю горлышком к её губам. Она жадно присасываетца, вода внутри булькает. Вода бежит по её подбородку и шее, и я вытираю её концом своей рубахи.

Она выглядит слегка удивленной. Я никогда не проявляла к ней подобного сочувствия, мне было плевать, когда она последний раз мылась или, што её лицо было всё чумазым. После того, как Па перестал о нас заботитца, это взял на себя Лью. А мне подобные мысли даже в голову не приходили, до нынешнего момента. Я, нахмурившись, уставилась на неё.

— Когда ты в последний раз мылась? — спрашиваю я.

Она выглядит еще более удивленной.

— Не знаю, — отвечает она.

— Тебе надо бы почаще мытца, — говорю я. — Ты должна быть опрятной.

— Хорошо, — говорит она.

Я отворачиваюсь и сама делаю глоток воды. Я смачиваю водой свои пересохшие губы.

Все остальные уже довольно прилично ушли вперед. Эш прикладывает руки к своему рту, и кричит нам.

— Нельзя останавливатца! Нет времени. Джек говорит, мы должны перейти хребет до наступления темноты!

— Эмми нужен отдых! — кричу я в ответ.

— Она может отдохнуть и попозже!

— Ей нужен отдых прямо сейчас!

Я вижу как они меж собой переговариваютца. Затем Айк отдает вожжи у Томмо, а сам отправляетца к нам. Он садитца на корточки рядом с Эмми.

— Эй, деточка, — говорит он. — Ты не очень хорошо выглядишь. Как насчет того, чтобы проехатца верхом?

Она кивает, но не смотрит на него. Ей нравитца Айк, но она его немного стесняетца. Мне кажетца, што это иза того, што он такой большой, а она такая маленькая.

— Ну, тогда, давай, — говорит он, — запрыгивай.

Она взбираетца ему на спину.

— Спасибо, Айк, — говорю я.

— Мы должны достичь перевала до наступления темноты, — говорит он.

— Знаю, — говорю я. — Слышала уже сто раз.

Он смотрит на небо. Свет становитца мягче, преобретая цвет золота.

— Нам бы поднажать, — бормочет он.

Айк взбираетца вверх на гору с Эмми на гагривке, словно паук. Я просто поверить не могу насколько быстро он передвигаетца, цепляясь за камни. Как будто она ничего не весит. Наверное, для мужчины его размеров так и есть.

Я делаю последний глоток воды. Потом беру под узды Гермеса и плетусь за Айком, настолько быстро, насколько могу.

Меня все ждут, пока я взбираюсь наверх. Эмми бросает на меня взгляд, но больше никто на меня не смотрит. Они смотрят на што-то впереди себя.

— Што такое? — спрашиваю я.

Затем я вижу, што это. На што они все уставились.

Мы стоим на краю того, что когда-то было горным озером. Во времена эры Мародеров, на этом участке должно быть была прохладная, чистая вода, которая приносила такое долгожданное облегчение усталым ногам путников. Но теперь здесь не было никакой воды и в помине.

Теперь долина простираетца далеко впереди нас. Иссушенная, выжженная, трещина на трещине. Они бесконечны.

Мое сердце уходит в пятки. Я облизываю губы.

— Я не вижу другую сторону, — говорю я.

— Она там есть, — говорит Джек. — Мы должны были уже там быть.

— Мы не смогли бы пройти быстрее по такой жаре, — говорю я.

— Знаю, — говорит Джек, — знаю. Это моя вина. Мы должны были выдвинутца раньше... — Он хватаетца за волосы. — Черт подери, — говорит он, — я думал у нас еще достаточно времени. — Он смотрит на Айка. — Чего думаешь?

— Мы могли бы пересечь это расстояние до наступления ночи, — говорит Айк

Но мы видим по его лицу и слышим по его голосу, што он так совсем не думает.

— Не вижу в этом проблемы, — говорит Эпона, нахмурившись. — Мы просто пересечем его настолько быстро, насколько сможем.

— Да, — говорю я, и Эш кивает.

— Мы не можем идти быстро, — говорит Джек. — Там слишком много трещин, слишком много мест, где лошади могут споткнутца.

— Ну, ладно, — говорю я. — Тогда мы будем идти медленно и осторожно. И если стемнеет до того, как мы закончим переход, мы просто разобьем лагерь на дне озера.

— Мы не можем, — говорит Айк.

Я смотрю на Джека. На Айка. Они смотрят друг на друга, их лица мрачны.

— Это почему это? — говорю я. — Мы должны закончить переход до наступления темноты, мы не можем разбить лагерь на дне озера... Мне все это не нравитца.

— Двоим из нас не нравитца, — говорит Эш.

— Троим, — присоединяетца Эпона.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ради бога, просто расскажите нам, — говорю я. — Почему мы должны закончить переход наступления темноты?

Айк разводит руками.

— Скажи им, Джек, — говорит он.

Джек чертыхаетца себе под нос. С мгновение смотрит на землю. Затем он тянетца к краю рубашки и снимает ее через голову.

Эмми задыхаетца. Позади себя, я слышу шипение Эш. Я уже видела их в городе Надежды, но мой желудок все равно сжимаетца.

Три длинных розовых следа от когтей пересекают его тело от правого плеча к левому бедру. Джек стоит так мгновение. Затем он поворачиваетца, штобы мы могли увидеть его спину. Шрамы от когтей поменьше искромсали его правую лопатку.

Он оборачиваетца и снова надевает рубашку.

— Такой ответ на ваши вопросы сойдет? — спрашивает он.

— Кто это так с твоей спиной? — шепчет Эмми.

— Было темно, — говорит Джек. — Я не рассмотрел.

— Они называют себя адскими червями, — говорит Айк.