Мойра Янг - Кроваво-красная дорога

— Черви с когтями, — говорит Эпона. — С большими когтями, судя по всему. Никогда не слышала о таком раньше.

— И ты никогда не видела ничего подобного, — говорит Айк.

— Што это такое? — говорит Эш.

— Легенда гласит, што давным-давно, еще во времена Мародеров, они вылили какую-то дрянь - яд в озеро, — говорит Айк. — Который убил всё живое. За исключением червей. Они выросли в размерах.

— Ты сказал они, — говорит Эпона. — Это значит, што их больше, чем один. Насколько больше?

— Намного больше, — говорит Джек.

— С каждым разом все лучше и лучше, — говорю я.

Тишина. Затем я говорю.

— Решено, я пойду одна.

Теперь все начинают говорить сразу, даже Томмо, перекрикивая друг друга, все громче и громче, пока я наконец закрываю уши руками и кричу,

— Заткнитесь, все вы! Просто... заткнитесь!

Он умолкают. Все они смотрят на меня.

— Он мой брат, — говорю я. — Я не позволю никому из вас пойти со мной, если это, — я указываю на Джека, — то, с чем нам придетца иметь дело еще до таво как мы доберемся до Полей Свободы. Сейчас я не могу себе позволить спуститца и ждать завтрашнева дня, штобы попробовать перейти озеро завтра. Уже почти середина лета. Если я пойду прямо сейчас, то возможно я доберусь до таво берега озера еще до наступления ночи.

— Она путешествует быстрее, когда идет в одиночку, — говорит Айк, — так?

— Вот именно, — говорю я. — Так, Эмми, ты... Эмми какого черта ты делаешь там, внизу?

Пока мы говорили, Эмми шарила по земле. Теперь она стоит прямо и протягивает руки. В одной руке у неё кучка белых камушков, в другой черных.

— Белый - означает, што мы идем с тобой, — говорит она. — Черный - не идем. Каких бы не выпало большинство - мы то и делаем.

— У меня нет времени на это, Эмми, — говорю я. — Я...

— Саба, заткнись, — говорит она.

Я так изумлено, што делаю это.

Она раскладывает камешки в две кучи на земле. Она оставляет пространство между ними.

— Каждый голосует один раз, — говорит она. — Вы выбираете свою гальку, а потом кладете его посередине. Когда все сделают свой выбор, я посчитаю. А теперь повернитесь, так, штобы вы не могли подглядывать, што делает другой.

Никто не шевелитца. Все мы просто стоим и смотрим на нее.

— Я сказала, отвернитесь! — говорю я. — Томмо, ты будешь первым.

Все мы отворачиваемся. Айк стоит возле меня.

— Вижу, што повелевать - это у вас семейное, — бормочет он.

Эмми взяла всё в сои руки. Я теперь одна.

— Што на счет меня? — спрашиваю я.

— Жди своей очереди, — говорит она. — Хорошо, поворачивайся.

Посередине лежит шесть белых камушков. Ни одного черного.

Я присаживаюсь на корточки. Подбираю гальку и держу их в руке. Они твердые и теплые на ощупь. Я смотрю вверх на лица своих сотоварищей, на одного за другим. Такое чувство, што я их вижу будто впервые. Джек, Айк, Эмми, Эпона, Эш и Томмо. Все они изъявили желание идти со мной через озеро. Пойти со мной во тьму и встретитца лицом к лицу с тем, што живет в ней.

У меня перехватывает горло.

— Вы не должны этого делать, — говорю я.

Эпона пожимает плечами.

— Саба, мы твои друзья, — говорит она. — Мы хотим помоч.

— Я бы предпочла, штобы вы этого не делали, — говорю я.

— Очень жаль, — говорит она. — Мы тут с тобой застряли.

— Если мы и дальше продолжим разводить сопли, — говорит Эш. — Я начну рыдать. Теперь, когда мы совсем разобрались, я говорю, што пора отправлятца в путь.

Джек говорит нам, штобы мы завязали на копыта лошадей тряпки, штобы заглушить их стук, и черви бы не узнали, што мы идем как раз над ними. А потом мы идем по выжженному лону озера.

Мы двигаемся настолько быстро, насколько это возможно, но, как и сказал Джек, нам нужно вести лошадей так, штобы те благополучно миновали все трещины, большие и малые, которые раскололи землю и задерживают нам. Мы не говорим, стараясь не издавать ни звука. Но лошади што-то чуют. Они нервничают. Вскоре они начинают пугатца даже собственной тени.

И мы никак не успеваем. Мы не успеваем пересечь озеро до темноты. Даже несмотря на то, што дни сейчас длиннее, мы только в середине пути, когда свет начинает уступать свои права сумеркам.

Джек останавливаетца. Он глядит на небо. Он ждет, пока все собирутца в одном месте. Когда свет меркнет, он говорит тихим голосом:

— Они движутца очень быстро. Мы должны быть готовы ко всему.

У меня сжимаетца желудок.

— А к чему именно? — спрашиваю я.

— Адовы черви спят днем, — говорит он, — глубоко в горе. С наступлением ночи, они поднимаютца наверх через трещины в лоне озера. В поисках еды. Может нам повезет, и они уже успели набить свои брюха прошлой ночью или пару дней назад, и они могут остатца отсыпатца. Но, если нам не повезет...

— ...в ту минуту, как наступит тьма, — продолжает за Джека Айк, — черви повыползают из трещин и покроют собой дно озеро быстрее, чем ты можешь себе представить.

— Ты должен был нам рассказать еще до того, как мы тронулись в путь, — упрекаю я.

— Я надеялся, што не придетца, — говорит Джек. — Но разве это што-нибудь изменило? Для кого-нибудь из вас?

Все мотают головами.

— Черт, нет, — говорит Эмми.

* * *

Мы решаем отпустить наших лошадей. Мы снимаем с их копыт тряпки и отпускаем их на все четыре стороны. Таким образом, есть, по крайней мере, шанс, они окажутца в безопасности по другую сторону. Но с появлением червей, у них не будет ни единого шанса на спасения.

Я прислонилась к голове Гермеса. Я глажу его мягкий нос.

— Саба, — говорит он. — Пришло время отпустить его.

В последний раз я смотрю в его мудрые карие глаза.

— Спасибо, — шепчу я. Тогда я отворачиваюсь. — Иди, — говорю я.

Он поскакал на несколько шагов. Он останавливается. Он поворачивается, чтобы взглянуть на меня. Я поднимаю руку в прощальном жесте. Он трясет головой и ржет. Затем он скачет за остальными.

Когда я смотрю ему в след, то понимаю, што вижу как на моих глазах в дали исчезает мой лучший шанс добратца до Лью до середины лета. Мне хочетца обвинить кого-нибудь во всей той фигне, што с нами происходит, но если я наору на Джека или Айка, это ничего не изменит. Теперь мы все в одной упряжке.

Я поворачиваюсь.

— Итак, Джек, — говорю я, — каков план?

* * *

Мы работаем быстро, не покладая рук. У нас немного времени до наступления темноты.

Мои руки двигаютца, мои ноги двигаютца. Я заталкиваю подальше страх, в глубь своего сознания, который начинает предательски нарастать. Здесь не то место для этого, на это нет времени. Джек за все отвечает. Он говорит што делать, мы не прекословим, делаем што велят. Мы не задаем вопросов, не спрашиваем в чем план. Скоро мы всё выясним.

Он подгоняет нас, штобы мы собрали как можно больше древесины, всё, што можем найти. Ветки, прутья и стволы, давно умерших деревьев, принесенных сюда горными ветрами. Не важно большие или маленькие, мы находим и тащим или несем их к Джеку и Айку.