Жюль Верн - Тайна Вильгельма Шторица

Прошла минута. Никого. Второй удар молотка… Обернувшись к слесарю, месье Штепарк распорядился:

— Действуйте!

Тот выбрал подходящий инструмент в своей связке. Едва он вставил в замочную скважину пружинную защелку, ручку в виде утиного клюва, дверь без труда поддалась.

В сопровождении четырех агентов мы зашли во двор. Двое агентов остались за воротами.

Входная дверь в доме также оказалась закрытой.

Месье Штепарк дважды постучал своей тростью. Никто не ответил. Стояла гробовая тишина.

Слесарь поднялся на крыльцо и вставил отмычку в замочную скважину. Замок неожиданно мягко клацнул. Дверь отворилась.

Свет в коридор попадал из зарешеченной фрамуги над дверью и с другого конца, через витраж второй двери, ведущей в сад.

Начальник полиции сделал несколько шагов по коридору и зычно крикнул:

— Эй! Кто-нибудь есть в доме?!

Ответом было молчание. И после повторного окрика в доме царила такая же гнетущая тишина. Разве что, напрягшись и сконцентрировав все свое внимание, можно было уловить какой-то тихий шорох в одной из боковых комнат… Но скорее всего, нам это показалось. Шорох больше не повторялся.

Месье Штепарк прошел в конец коридора. Мы с капитаном Хараланом следовали за ним.

Один из агентов занял наблюдательный пост на крыльце.

Через открытую дверь был виден заброшенный сад площадью от двух до трех тысяч квадратных туазов с давно не кошеной лужайкой в центре. Лужайку огибала извилистая аллея, заросшая густым кустарником. За высокими деревьями угадывалась стена.

Заброшенность и запустение царили повсюду.

В саду агенты не нашли никого, обнаружили только свежие следы на траве.

Все окна дома были закрыты ставнями, кроме последнего на первом этаже, освещавшего лестницу.

Похоже, что обитатели странного дома ненадолго вышли и скоро вернутся. Ведь дверь не заперта на ключ, просто ее захлопнули… Впрочем, может быть, они пронюхали о намерениях полиции и вовремя удрали?

— Откуда они могли узнать об обыске? Вряд ли! — усомнился я.— Думаю, они вот-вот вернутся.

Месье Штепарк покачал головой, всем своим видом выражая крайнюю степень сомнения.

— А дым?…— настаивал я на своем.— Он вьется над трубой, значит, где-то горит огонь…

— Ну хорошо, попробуем поискать хозяина! — согласился начальник полиции.

Убедившись в том, что в саду и во дворе никто не прячется, месье Штепарк предложил обследовать дом. Коридорная дверь захлопнулась за нами.

В коридор выходило четыре комнаты. В одной из них, со стороны сада, оказалась кухня. С нее и начался обыск. Сквозь закрытые ставни проникала узкая полоска света. Один из агентов распахнул створки. Стала видна чугунная печь, труба, уходившая под козырек широкой вытяжки. По обе стороны печи — по шкафу, в середине убогого помещения — стол, два плетеных стула и две табуретки. По стенам развешана небогатая кухонная утварь. В углу тикают настенные ходики-«кукушка». Положение гирь указывало, что их подтягивали накануне. В печи тлели угли.

— Кухня есть,— заметил я,— но где же повар?…

— И его хозяин? — добавил капитан Харалан.

— Продолжим поиски,— упрямо сдвинул брови месье Штепарк.

Две другие комнаты цокольного этажа, выходившие во двор, были осмотрены одна за другой. Гостиную украшала штофная [134] [134] Штофная — обитая штофом, плотной одноцветной тканью с крупным узором. мебель старинной немецкой работы. Обивка местами сильно протерлась и залоснилась. На каминной полке с металлическими подставками для дров стояли часы в затейливой оправе из камешков и ракушек, довольно дурного вкуса. Неподвижные стрелки и густая пыль на циферблате свидетельствовали о том, что их давненько не заводили. На стене напротив окна висел портрет в овальной раме, снабженный табличкой с именем «Отто Шториц».

Уверенный рисунок и мрачноватые тона говорили о высоком качестве произведения, хотя поставленное в уголке имя художника ничего не сказало нам.

Капитан Харалан впился глазами в полотно.

На меня лицо Отто Шторица тоже произвело сильное впечатление. Сказалось ли настроение? Или же таковым было влияние окружающей обстановки? Но здесь, в этой старинной, давно необитаемой гостиной, ученый показался мне фантастическим существом.

Мощная голова, кустистая шевелюра, огромный лоб, пылающие словно угли глаза… Взгляд его следовал за тобой повсюду и даже губы как будто чуть-чуть подрагивали… От этого портрет казался живым… Еще немного, и Отто Шториц выйдет из рамы и зарычит:

«Вы кто такие? Что вам здесь надо? Как вы смели нарушить мой покой?»

Окно в гостиной, хотя и закрытое ставнями, пропускало свет. Не было необходимости открывать его. В полумраке портрет приобретал еще большую загадочность.

Начальника полиции поразило сходство отца и сына Шторицев:

— Боже мой! Это же одно лицо! Те же глаза, лоб, такая же посадка головы на широких плечах… И это дьявольское выражение! Так и хочется расколдовать их обоих, изгнать злого духа из одного и другого!…

— Да,— согласился я,— сходство поразительное!…

Капитан Харалан застыл перед портретом, будто живой

Отто Шториц приковал его к месту.

— Пойдемте же, капитан! — Я потянул его за рукав.

Мы прошли из гостиной в соседнюю комнату, по другую сторону коридора. Это оказался рабочий кабинет, в большом беспорядке. Полки из светлого дерева забиты массой книг, в большинстве своем непереплетенных — труды по математике, физике, химии… В углу разнообразные предметы: инструменты, аппараты, машины, колбы, портативная печь, несколько реторт [135] [135] Реторта — грушевидный лабораторный сосуд с длинным изогнутым горлом, употребляется главным образом для перегонки. и дистиллятор [136] [136] Дистиллятор — прибор для перегонки жидкостей ради очистки их от посторонних примесей. , образцы металлов, причем некоторые из них я, инженер по образованию, затруднился бы определить.

В центре комнаты на заваленном бумагами столе — три или четыре тома полного собрания сочинений самого Отто Шторица. И рукопись. Полистав ее, я установил, что подписанная знаменитым именем работа посвящена изучению природы света.

Все бумаги, книги и рукопись полиция забрала с собой и опечатала.

Обыск в кабинете не дал желанных результатов, способных пролить свет на недавние события. Мы уже собирались выйти, когда месье Штепарк увидел синий флакон странной формы на каминной полке. Он протянул руку, чтобы взять его и получше разглядеть. Но пузырек, стоявший на самом краю, неожиданно упал и разбился в тот самый миг, когда полицейский дотронулся до него.

Оттуда вылилась желтоватая, быстро испаряющаяся жидкость с необычным запахом, правда весьма слабым, едва уловимым.