Николай Борисов - Укразия

— Семь бутылок, — сказал он.

Катя машинально взяла стакан и, подняв, пристально посмотрела на Энгера. Вздрогнула от неожиданности. В глазах Энгера, или ей это показалось, она прочла глубокую тоску… Нет! Это ей показалось.

— И два стакана, — добавила Катя, отвечая своим мыслям.

Чокнулись.

А в голове Кати одна мысль, что, быть может, вся подготовка к восстанию погибла, но вспомнила про револьвер, улыбнулась. Ее рука тихо-тихо вынула револьвер из сумки. Еще момент.

Энгер задумался к тихо прихлебывал вино. «Вот сейчас», — думала Катя, приподнимая револьвер. В комнату ворвались пьяные офицеры.

— «Красотки, красотки, красотки кабаре…»

— Вот так цаца!

Энгер холодно выпрямился и, наклонившись к Кате, которая спрятала револьвер в сумочку, и глазами указывая на пьяных, прошептал:

— Мне известно все… Здесь говорить нельзя. Да?

— Да, — однозвучно ответила Катя.

Не все ли равно, где ей убить его. Здесь ли, в кабачке, или на квартире. Только отсрочка его жизни на несколько часов.

Взяла его под руку. Вышли.

Вестовой Энгера уже несколько раз огрел сапогом Мата, собаку Энгера, за то, что она пробовала несколько раз повыть. И сейчас, в остервенении начищая сапог, вестовой неодобрительно косил глаза на Мата.

— Ишь, черт, повыть захотел. Я тебе повою!

Но Мат скучал. И, обежав несколько раз квартиру, подбежал к вестовому и, теребя лапами, жалобно повизгивал.

— Я тебе повою на ночь.

Мат жалобно взвизгнул и, опустив хвост, ушел в гостиную, где растянулся на ковре, уткнув морду между передними лапами. И, казалось, задремал. Но Мат не спал. Он чутко ждал.

Звонок.

И вестовой, и Мат сразу бросились к двери. Вошел Иванов.

— Дома ротмистр?

— Никак нет, ваше благородие.

— Я подожду.

И Иванов прошел в кабинет, улыбаясь тому, что наконец он доведет свое дело до конца.

Сел за стол. И начал перебирать бумаги, лежавшие на столе.

Иванов вздрогнул. Ему в руки попала записка, вынутая Энгером из французской булки.

«Не беспокойтесь за свою судьбу.

Иванов оглянулся через плечо и сжал записку в руке. Его подозрительные глаза настороженно обежали кабинет.

Вестовой, лаская Мата, прошел гостиную, приемную и только тогда, когда он скрылся в кухню, в квартиру вошли Энгер и Катя.

Их никто не видел.

И Энгер никого не спросил и не знал, что Иванов сидит в его кабинете.

Энгер провел Катю в гостиную.

Извозчик повернул в сторону и не заметил, как от задка отделилась фигура бесплатного пассажира. Это был Горбов. Он прошел мимо окна несколько раз, чутко прислушиваясь. И, остановившись в воротах, стал закуривать.

— Прошу, разденьтесь. Только на пару минут.

— Хорошо. — И Катя сбросила пальто и шляпу.

— Да. Хорошо, что пришли именно вы.

— Да, хорошо.

— Я искал встречи с вами, мне нужно поговорить наедине. Катя засмеялась.

— Я тоже искала встречи.

Энгер отошел. Пристукивая пальцами по столику и повернувшись к Кате, сказал:

— Я не могу больше притворяться. Я должен вам сказать, что…

Легкий шум в кабинете долетел до слуха Энгера. Он вздрогнул.

Катя по началу разговора сразу заподозрила, что Энгер хочет объясниться ей в любви. Жандарм — революционерке. Мгновенная вспышка радости женщины сменилась холодным презрением.

Чеканя слова, встав, Катя произнесла:

— Я прибыла за сведениями. Прошу!

— В таком случае я вам дам сейчас все, что вам нужно, — холодно щелкнул шпорами Энгер.

Повернулся и быстро вошел в кабинет.

Выхватив револьвер, Катя очутилась около двери. Затаив дыхание, раскрыв дверь, она в спину офицера, стоящего у стола, выпустила несколько пуль.

Падая, офицер зацепил и уронил настольную лампу.

Катя замерла.

Свет от камина давал причудливые, колебания теней. «Убила или нет?»

Вскочила в кабинет. Дверь захлопнулась. Американский замок запер Катю в кабинете. Труп лежал, лицом уткнувшись в ковер. Одна рука судорожно вцепилась в ковер, а другая зажала кончик записки. «Убила». И Катя вынула записку из рук.

«Не беспокойтесь за свою судьбу.

— Не может быть… Не может быть Энгер нашим информатором.

Но все-таки ужас охватил Катю, что она опрометчиво, не подумав, убила Энгера. Почему у него записка «7 + 2»? Неужели это он, он, дающий сведения, предупреждающий события?

Почти с любовью Катя нагнулась к трупу. Перевернула на спину.

Руки стукнули мертво о ковер. Катя обеими руками приподняла голову.

Свет из камина осветил остановившиеся остеклевшие глаза Иванова и его вечно ироническую улыбку.

Разжала руки, схватилась за голову. Голова Иванова глухо стукнулась о ковер. Катя вскочила с криком.

— Это не Энгер. Это «семь плюс два»! Подняла револьвер. Бросилась к двери. Дверь заперта.

Острая мысль: «Попалась. Все погибло…» Почти с отчаянием обернулась и отшатнулась, В портьерах перед ней стоял иронический Энгер. Браунинг щелкнул, но выстрел не последовал. Энгер бросился к ней, выхватил револьвер и зажал ладонью ей рот.

— Молчите! Молчите! Катя упала в обморок.

Энгер положил ее на грудь Иванова и пристально всмотрелся в лицо Кати, этой все отдающей революции и партии женщины.

По лицу пробежала гримаса. Энгер настороженно прислушался. Тихо…

Выстрелы не обратили ничьего внимания. Только Мат начал усердно царапаться в дверь и жалобно взвизгивать.

Энгер подошел к окну и на мгновение задумался, глядя в ночь, угадывая неизбежное будущее.

Энгер вышел из кабинета и запер дверь на ключ. Мат бросился к нему на грудь, радостно повизгивая, выражая необычайную радость, преданность и ласку.

На мгновение в глазах Энгера промелькнуло теплое чувство, и он с улыбкой ласково потрепал Мата по шее. На мгновение из-под формы, из-под вечно вычеканенного лица на все случаи жизни, выглянуло другое лицо.

Лицо человека.

Энгер провел рукой по лицу. Ему жаль, бесконечно жаль эту женщину, которой угрожает расстрел. Но снова целый рой воспоминаний сразу ожесточил лицо, и Энгер твердым, решительным шагом подошел к телефону.

Резко, пронзительно зазвонил телефон, наполняя комнату звоном, нестерпимым звоном, когда нервный человек готов разбить проклятый телефон.

Мат вертелся у ног.

Вбежал вестовой, с перекошенным от испуга лицом. Его не испугали выстрелы, но необычайный звон, пробуждающий мертвых, звон «ножом по коже» сорвал вестового.

— Ты мне нужен, постой.

И Энгер закричал в телефон.

— Алло. Неужели надо звонить час? Черт побери! Барышня, дайте 69–32.

— Готово. Соединено, — донесся заспанный голос телефонистки.

Снова неистовый звонок.

— У телефона… Да перестаньте звонить. У телефона.