Александр Демченко - Поднебесный гром

— Ну а кто он… этот твой?

— Мужчина…

— Ах, ты еще издеваешься надо мной? Телефон у него есть?

— Все у него есть! — засмеялась Лариса. — И телефон, и квартира, и дочь, и я!

— Эх, девчонка, — вздохнула Надежда Павловна, — сейчас смешки, зато потом наплачешься… Ну, не нравится тебе Вадим, у меня другой жених есть на примете. Нашей парикмахерши сын: не пьет, не курит…

— Мама, как ты можешь? — Лариса с укором посмотрела на мать. — Замужество по протекции… Да в каком веке ты живешь?

— Век тут ни при чем! — обиделась Надежда Павловна. — Или ты считаешь меня такой древней, что я и понять ничего не могу? Я понимаю…

— Ничего ты не понимаешь… И не мешай, пожалуйста, мне! Я сама знаю, что делаю! — Лариса нервно заходила по комнате.

— Глупая ты, вот что я тебе скажу, — продолжала Надежда Павловна. — Тебе девятнадцать всего, и в людях ты еще не разбираешься. А я, слава богу, уже пожила. Кто хоть он по профессии?

— Летчик.

— Летчик? Да ты соображаешь, что делаешь?

— Соображаю, — ответила Лариса, — он же не простой летчик, а испытатель.

— Испытатель! Час от часу не легче. Да ты понимаешь, какой это риск? Молодой вдовой хочешь остаться?

— Мама, замолчи! — закричала Лариса. — Сейчас же замолчи! С ним никогда ничего не случится! Слышишь, никогда!

Надежда Павловна ушла в другую комнату и долго оттуда не появлялась. Лариса уже засыпала, когда почувствовала, что мать подошла и бережно укрыла ее одеялом.

— Глупая, глупая, — шептала она, — ох какая же ты у меня еще глупенькая!..

Лариса рывком села в кровати:

— Почему это я глупая?

— А потому, что он тебе в отцы годится. Ну, сейчас это незаметно, а пройдет пять — десять лет… Что ты со стариком будешь делать?

— Мама! Если ты сейчас же не замолчишь, я встану и уйду. Навсегда уйду! Так и знай!

— Уйти — дело нехитрое. Горячность свою показать? А подумала ли ты о том, что значит воспитывать чужого ребенка? Взвалить на себя такую обузу! Что, у тебя своих не будет? Добро, была б какая-нибудь уродина… которой деваться некуда. А ты! Ну посмотри на себя — молодая, красивая. Да такую любой возьмет!

— А мне не нужен любой! Я его люблю!

Надежда Павловна сидела рядом с дочерью, гладила ее по голове, ворковала нежно и просительно:

— Это пройдет, поверь мне, пройдет. Ну, увлеклась, ну, замутился разум, с кем не бывает. Все мы в девках такие. А когда одумаешься… Да ведь девчонке-то целых тринадцать лет! Невеста! Она тебе такую жизнь устроит! И про любовь забудешь! Нет, дочка, что ни говори, а нет тебе моего благословения!

— Ну что ж! В таком случае обойдусь и без благословения!

Лариса понимала, что прежде всего надо будет подружиться с Ольгой. Девочка она, как сказал Андрей, добрая, не в пример другим, скромная. Когда она вернется из Ташкента? А может, насовсем останется у бабушки с дедушкой?

Волновало Ларису и другое — Андрей мало уделял ей внимания: работа, работа. Только и видишь его по вечерам, уставшего, замотанного. Придет и завалится спать. А она-то думала, что они будут ходить в кино, в театры, в рестораны. Оказывается, и у летчиков такая же скучная жизнь, как и у других смертных. Правда, сам Андрей этого не чувствовал. Лариса уже не раз спрашивала у него:

— Тебе не скучно?

— Что ты! Когда ты рядом…

— А когда не рядом? С некоторых пор я замечаю: ты не торопишься с аэродрома. Тебе там интересно?

— Еще как!

— А ты расскажи как.

Андрей задумывался.

— Об этом не расскажешь. Это надо чувствовать, — наконец проговорил он.

…Нет, Лариса не могла проникнуть в его мир, как ни старалась. И тогда она нервничала, злилась, упрекала Андрея:

— Ты меня не любишь! — и уходила домой.

Хорошо, что матери не было дома — она уехала на курорт лечиться, — а то бы не миновать скандала. Лариса ложилась в кровать и подолгу глядела в потолок. Свет она не выключала: в темноте одной было почему-то страшно, хотя раньше она никогда ничего не боялась. Она старалась ни о чем не думать, просто лежала, и все, но мысли, одна страшнее другой, теснились в голове.

Как-то Лариса не приходила к нему несколько дней.

«Как он там один? А может, уже не один?» Лариса не выдержала и побежала к Андрею. Подойдя к двери, она вдруг услышала голоса — мужской и женский. Сердце обмерло. «Все правильно, не напрасно я боялась». Причем, отметила Лариса, голоса были очень веселые. «Может, повернуться и уйти? Должна же быть у человека гордость! Но нет, — тут же решила она, — будь что будет!» И с шумом распахнула дверь.

С первого взгляда ей показалось, что Андрей испугался, как-то нелепо задергал руками и заморгал, но уже в следующее мгновение лицо его расплылось в улыбке.

— Вот хорошо, что пришла. Знакомьтесь.

Только теперь Лариса заметила в глубине комнаты рослую худенькую девочку в брюках и белой кофточке. Широко открытыми глазами она со страхом и удивлением смотрела на нее.

— Папа, кто это?

— Видишь ли, Оля, это твоя… Это моя жена. Понимаешь?..

— Жена? — недоверчиво прищурилась Ольга. — Почему же ты ничего мне не сообщил?

— Я не думал, что ты так внезапно приедешь. Даже не дала телеграмму.

— Значит, ты не хотел, чтобы я приезжала? Написал бы: не приезжай, — и я бы не приехала… — Ольга говорила тихо, еле сдерживая слезы, и глядела то на отца, то на Ларису. — А теперь что же? Я вам… Я тебе не нужна? Тогда я пойду…

— Ольга! — Андрей оставил Ларису и подошел к дочери, положил свои большие руки на ее худенькие плечи. — Как тебе не стыдно? Что значит — не нужна? Мне ты всегда нужна — самая близкая, самая родная. Олюшка!

— Прости меня, папа… Я ведь не знала. И вдруг врывается… Я даже перепугалась. Мало ли что можно подумать… — Она сняла с плеч отцовские руки, вытерла слезы и приблизилась к Ларисе: — Простите меня, если что не так…

Лариса протянула руку:

— Думаю, мы с тобой подружимся. Во всяком случае, я хочу этого.

Ольга ничего не ответила, молча пожала протянутую руку и виновато оглянулась на отца:

— А я тебе меду привезла.

— Вот и отлично. Сейчас все вместе будем пить чай. С медом. Горный медок. Вкусный.

«Поздно уже», — хотела было возразить Лариса, но Андрей заспешил на кухню. Следом за ним выскользнула из комнаты и Ольга.

«А как же портрет?» — Лариса вдруг вспомнила, что два дня назад сняла со стены портрет матери Ольги. Сняла и положила в шкаф. Хорошо еще, что Ольга не заметила. Нужно сейчас же повесить его обратно. Но где же портрет? Где он? Лариса судорожно шарила на полках шкафа, выбрасывая вещи, но портрета не находила. «Куда я его положила, куда?» Она все время оглядывалась на кухонную дверь, боясь, что Ольга сейчас войдет и спросит: «Что это вы здесь делаете? Почему роетесь в чужих вещах?» Или еще хуже: увидит портрет матери в чужих руках. Что же делать? Что делать? Позвать Андрея?