Сергей Заяицкий - Внук золотого короля

Между тем, все доктора продолжали сильно опасаться за жизнь старика, тем более, что он не исполнял врачебных предписаний и словно нарочно утруждал свое сердце, готовое и так ежеминутно лопнуть.

Однажды, после бурного объяснения с женою и Нойсом, Томас решился напомнить старику о завещании.

— Ах да, завещание... Да, да, — сказал старик и велел позвать к себе мистера Томсона, с которым и заперся на два часа в своем кабинете.

В голубой гостиной царствовало необычайное волнение.

— Все-таки нам здорово повезло! — говорил Томас. — Нужно же, во-первых, чтоб была такая двойная игра природы, и, во-вторых, чтоб мы встретили этого малого...

— Да, но если, мистер, ваш отец проживет еще десять лет?

— Это невозможно. Вы слышали, что говорят доктора. Малейшее новое потрясение... какой-нибудь его припадок ярости, как помните, Нойс, когда он запустил в вас бронзовой вазой.

— Он меня терпеть не может. Не знаю, за что.

— Да, большое, большое счастье, что нам попался этот малый. — Томас обратился к жене.

— Почему ты так печальна?

— Ах, милый мой, я не жду от твоего отца ничего хорошего. Я уверена, что он нисколько не изменился к нам... Мальчишку этого он любит, а нас...

— Глупости! Он к нам безусловно начал благоволить!..

— Увидим!

Мистер Томсон вошел в комнату.

— Ну? — радостно повернулся к нему Томас. — Готово?

— Готово!

— Слава богу! Кто же, кроме нас, удостоился?

— Наследник один!

Томас с торжеством поглядел на жену.

— Наследник один, — повторил нотариус спокойно, — Эдуард Ринган.

— Как Эдуард?.. А я?

— Вы? О вас не упоминалось!

Мистрис Ринган вздрогнула.

— Значит, иными словами, все получает этот мальчишка? — вскричала она.

— Да. To-есть ваш сын, мистрис Ринган.

Молодая женщина покраснела. Томас быстро и сурово поглядел на нее.

— Да, — повторил он дрожащим голосом, — наш сын... это... очень хорошо. А кто же опекун?

— Я! — отвечал мистер Томас и, холодно поклонившись госпоже Ринган, вышел из комнаты.

— Негодяй! — вскричала та и разрыдалась.

Муж схватил ее за руку.

— Ты ужасно неосторожна.

— Да, — сказал Нойс, — мистер Томсон очень был озадачен выражением «этот мальчишка». Это странно звучит в устах матери, обревшей свое дитя.

— В конце концов, — сказал Ринган, — может быть, он и в самом деле наш сын. Не в этом дело.

— А в чем же?

— В том, что если отец умрет, мы будем не при чем... С таким опекуном, как этот Томсон, не сговоришься. Он не даст нам ни копейки. По-моему, надо созвать совет психиатров и объявить отца ненормальным. Нелепое завещание!

— Ничего нет нелепого в том, что дед завещает все внуку.

— Когда жив сын?

— Э, полноте глупости! Неужели он не понимает, как вы к нему относитесь? Что за наивность! Вы сами желаете его смерти. Вот вам и возмездие.

— Но что же делать? Что делать?

Мистрис Ринган встала и крикнула в бешенстве:

— Будь проклят час, когда я вышла за вас замуж!

И она ушла, страшно хлопнув дверью.

Томас мрачно ходил большими шагами по комнате.

— Что делать? — повторял он.

Нойс засунул руки в карманы.

— To-есть вы в самом деле хотите знать, что делать?

Томас круто остановился.

— Вы... вы знаете, что надо делать?

— Думаю, что да.

Томас положил ему обе руки на плечо.

— Если вы в самом деле дадите мне мудрый совет, Нойс, — сказал он взволнованно, — я вам обещаю один миллиард из наследства... один миллиард!

Нойс опустил руку в карман.

— Уэлл, — сказал он, — подпишите вексель.

Была яркая звездная ночь.

Океан мерцал фосфорическими отсветами, созвездие Южного Креста сияло над горизонтом. После жаркого тропического дня приятно было ощущать ночную прохладу.

«Кашалот», пыхтя и кряхтя, резал носом теплые волны. Это был старый «коптильник», давно нуждавшийся в основательном ремонте, совершавший товарные рейсы между островами Океании. Он своим поношенным винтом, казалось, с трудом пенил воду, оставляя позади себя до самого горизонта широкую фосфорическую дорогу.

На канатах, свернутых и сложенных на носу «Кашалота», сидели и молча глядели на Южный Крест два моряка. Один был уже довольно стар, с тем суровым и даже жестким выражением лица, которое обычно приобретают люди, много испытавшие в жизни. Когда-то, видно, он был очень силен и здоров, но теперь он поминутно кашлял и растирал себе грудь, словно ему душно было даже среди этого простора. Другой был, напротив, очень юн, почти еще мальчик. Он спокойно глядел на океан с видом хозяина, осматривающего свои владения, и тихонько посвистывал. По воде вдали иногда проплывали какие-то бесформенные черные предметы — деревья, вырванные с корнем недавним ураганом и унесенные в море.

— Таити недалеко теперь! — сказал старик.

Потом он задумался.

— Если я умру внезапно, — сказал он, — смотри, Эд! Хоронить меня в море! Даже, если я умру там на суше, все равно хорони в море! С лодки!

Юноша кивнул головой.

— Хорошо! — просто сказал он.

— А что, Эд, — продолжал старик, — как по-твоему, страшно это — умирать?

Эд покосился на него и пожал плечами. Очевидно, он очень мало задумывался над этим вопросом.

— Не знаю!

— А жить тебе нравится?

— Странные вещи ты спрашиваешь, дед! Конечно, нравится!

— И ты совсем доволен своей жизнью?

— Доволен!

— Ну, а скажи, Эд, тебе бы хотелось быть богатым человеком? Страшно богатым!.. Иметь целые сундуки... кой чорт... не сундуки, целые вагоны денег...

— А зачем мне это нужно?

— Ну, как зачем! Ты жил бы во дворце, имел бы слуг... ездил бы всюду в автомобиле... Не работал бы!

— Чудак ты, дед! О чем речь завел! Не знаю... Думаю, что ни к чему это все мне.

— Чтоб не работать ради куска хлеба.

Эд задумался.

Его работа состояла в том, что он или мыл палубу, подставив свою загорелую спину солнцу и соленому ветру или болтался в бочке, повешенной высоко на мачте, и «смотрел вперед». Лазить в бочку по веревочным лестницам, жмурясь от ветра, и потом сидеть там высоко над морем было очень приятно. У Эда не было никаких причин отказываться от этой работы, тем более, что за нее он получал сытный обед, сухари и еще немножко мелких денег, на которые он мог на островах купить хороший складной ножик, книжку или просто повеселиться с другими моряками в каком-нибудь кабачке.

Поэтому он ответил довольно решительно.

— Нет... я бы не хотел никакого богатства.

Старик усмехнулся.

— Ну, что же, — сказал он, — это хорошо... хорошо. А вот послушай-ка такую историю.

«Давно это было. Тогда еще только начали говорить о том, что в Клондайке, на Аляске в земле находится очень много золота. И, конечно, всякий, кто был жаден до золота, потянулся туда, чтоб скорее набить себе карманы, покуда место еще свеженькое и не обшмыганное.