Юлия Фирсанова - Убить демиурга!

«Чего это он в светофор играет?» — задумалась было Ника, очередной порыв вроде бы игривого ветерка обдул мокрые от крови лохмотья и девушка осознала: Садовник решил, будто она смертельно ранена.

— Все в порядке! — энергично заверила мужчину свежевоскресшая.

Тот, судя по бледной и мрачной физиономии, не поверил. Наверное, подумал, что жертва храбрится исключительно в благородно-подбадривательных целях!

Где-то наверху послышался совсем несвойственный небу звук — ироничное хмыканье — и на Нику упал тяжелый солдатский плащ из колючей шерсти. Темно-серый, теплый и очень кусачий, явно рассчитанный на плечи пошире и фигуру повыше. Например, на фигуру Сарстисара. Если бросили и попали, значит, подарили, и уроненной нечаянно вещь не считается. Завернувшись в плащ-подарок, удивительно уютный, несмотря на колючие шерстинки, Вероника решительно подошла к Садовнику и объявила:

— Честное слово, все в порядке! Это одежда грязная, а я жива и здорова! Можно пощупать и убедиться тактильным способом!

К сомнению на физиономии Садовника добавился налет надежды. Он и в самом деле, не разворачивая плаща, ощупал Веронику, ловя на лице хоть намек на боль. Девушка улыбалась, отколупывая ноготком успевшую свернуться кровь из уголка рта.

— А дырки и кровь откуда? — хрипло уточнил собеседник, поверив хотя бы в то, что отбрасывать тапки прямо здесь и сейчас собеседница не намерена.

— Это я умирала, кажется. В яму с острым металлоломом упала в коридоре, где статуи и фрески красивые. А потом все зажило, меня из ямы вытянуло, и сюда выкинуло, — наскоро и самыми простыми словами, чтобы быстрее дошло, объяснила ситуацию Ника и виновато пожала плечами: «Дескать, понятнее не расскажешь, когда сам почти ничего не понимаешь».

— Коридор? — сглотнул Садовник, смотря куда-то сквозь собеседницу.

— Да, я в него случайно угодила, когда к стене в зале прислонилась. Ходила там, ходила, смотрела. Странное место, как улитка стенки заворачиваются. Но интересно, как в музее. Залюбовалась и сама не заметила, как упала, — отчиталась девушка, пытаясь определить реакцию мужчины на ее абсолютно честную историю, звучащую хуже самого завирального вранья.

Однако тот, похоже, поверил. Прочистил осипшее горло и заметил:

— В Храме в кольцо свернут лишь Жертвенный Путь, где приносят жизни в дар Сарстисару. Коридор полон мест приношения жизней, то есть ловушек, и до конца им может пройти разве что сам Верховный Жрец, укрытый милостью бога, как его плащом… — тут Садовник снова покосился на плащ Ники и осекся, поперхнувшись словами.

Девушка улыбнулась и погладила колючий плащ. Да, конечно, Сарстисар был богом Садовника, но коль плащ подарили с барского, хм, божественного плеча, лично ей, то отдавать его фанатикам на сувениры девушка не собиралась. Самой пригодится, хотя бы вот от ветерка спастись, а то и дождик, того гляди, соберется, будет чем укрыться.

— Значит, случилось обыкновенное чудо, — констатировала Вероника, вспоминая Альрахан, слияние с сознанием пробудившегося и мыслящего мира, всеохватность и совсем юное любопытство «новорожденного».

— Чудо, — повторил Садовник и неожиданно успокоился.

В конце концов, если он не желал идти на поводу у интриганов верхушки узарской власти, так почему с такой же ситуацией должен мириться бог? Его алтарь собрались использовать в угоду амбициям. Разумеется, Сарстисар был волен вмешаться. Богам тоже не чужды симпатии к смертным. Если ему, Садовнику, пришлась по душе занятная девушка, то и Сарстисару она могла понравиться настолько, чтобы спасти.

Пока сбивчивые, но в целом верные мысли носились в голове, у Садовника ужасно зачесалось запястье. Мужчина потер руку. Зуб не унимался. Тогда Садовник закатал рукав, сдвинул наруч и замер, разглядывая кожу.

Привычная, как родинка, старинная татуировка — лезвие без рукояти — знак посвящения Сарстисару, изменилась. Теперь у клинка появилась рукоять и гарда простая и практичная, назначением коей была защита не только руки, но и самого клинка, от косого удара на излом.

— Я — меч Сарстисара, — шепнул Садовник и благоговейно поцеловал татушку.

— М-м-м? А что были сомнения? — удивленно моргнула девушка, вспоминая прочувствованную речь о том, что ее спутник — посвященный бога.

— Был лезвием, стал мечом, — поправил Садовник. — Тем, кто следует воле Сарстисара, выбирая дорогу без указания из храма, сам. Совесть меча — бог в душе.

— Поздравляю, — ответила Ника, все равно не понимала восторженной радости человека. Наверное, чтобы понять такое, надо быть истинно верующим, а сходить один раз на экскурсию по Жертвенному Пути для постижения взаимоотношений Сарстисара с паствой — недостаточно. — И что дальше?

— А? — трезвый аналитический ум пока отказывался служить хозяину, сосредоточившему все внимание на новомодной татушке.

Девушке очень захотелось ответить «Б и другие буквы алфавита», но поскольку соль шутки все равно прошла бы мимо понимания Садовника, спросила по существу:

— Мы снова в степи, без лошади и повозки. С водой правда, — фляжка по-прежнему висела на поясе мужчины. — Куда пойдем дальше? Тебе нужно назад в храм, или постараемся добраться до реки, как собирались сначала?

— К реке, — определился Садовник. Перед ответом он на пару мгновений замер, будто совещаясь сам с собой. И то верно! Чего бы не поговорить с умным человеком?

— И где у нас река?

— Там, — провожатый повернулся на северо-запад так уверенно, будто имел в голове GPRS-навигатор и зашагал вперед.

Девушке не оставалось ничего иного, чем закутаться в плащ и последовать за ним, пробираясь среди травы по следам предводителя.

Окровавленные лохмотья вместо одежды немного напрягали, но сдирать их с себя и путешествовать в одном нижнем белье, фактически с подарочком Сарстисара на голое тело, было еще хуже. Нет, конечно, Ника была благодарна за плащ, понимала, что бог — это тебе не магазин модной одежды, но все-таки.

— Мог уж и рубашку пожертвовать в пользу воскрешенных! — буркнула под нос замучившаяся жертва.

Нежная кожа под чистошерстяным плащом чесалась. Зудела она и в тех местах, где кровь на остатках туалета начала подсыхать и приклеиваться к телу. Да еще какая-то не кусачая, доставучая мошкара так и норовила пробраться под плащ и исследовать испачканную рванину.

Серая, застиранная рубаха свалилась прямо на голову девушки. На этот раз где-то там наверху никто не хмыкал. Там самым возмутительным образом ржали в покат. Почему-то девушке показалось, что бог немного… пьян? С другой стороны, если у него «Дни Схождения» — что-то вроде терронского Нового Года или дня рождения, то имеет право праздновать, как душе угодно. Вон, итальянцы, кажется, старую мебель из окон выкидывают, а Сарстисар рубашечкой и плащом бывшими в употреблении ограничился.