Юлия Фирсанова - Убить демиурга!

— Спасибо! — вежливо поблагодарила Ника и остановилась для перемены туалета.

Правда, ни ошметки нормальной одежды, ни старая, хоть и чистая мужская рубаха, на это громкое название претендовать в полной мере не могли, но все-таки. Кое-что в любом случае лучше, чем ничего.

Комок окровавленных лохмотьев, содранных с истинным наслаждением, полетел в траву. Их место заняла рубашка — длинная, почти до колен. А вроде бы сидящий на корточках Сарстисар не казался громадиной. Или это модель попалась удачная, для ношения навыпуск? Подвязав ее чудом уцелевшим в ловушке-мясорубке ремешком от брюк, Ника скатала верх плаща и за рукава закрепила на талии, изобразив нечто вроде длинной юбки.

Садовник посматривал на девушку с выражением плохо скрываемой зависти. Цвет, стиль, фасон одежды своего бога он знал превосходно (немало гравюр в книгах пересмотрел, да и витражи в храмах лицезрел). Плюс к косвенным доказательствам внешнего сходства, имелось седьмое, настроенное на нужную волну чувство, которое подтверждало причастность к происходящему Сарстисара.

— Когда нормальной одеждой обзаведусь, тебе на выбор плащ или рубашку подарю, а вторую вещь себе оставлю на память, — добросердечно пообещала Ника.

— Плащ, — тут же пылко заказал преданный адепт.

— Договорились, — согласилась девушка. Мягкая затрепанная рубашка ей все равно нравилась больше колючего плаща. Цвет, конечно, подкачал, но на безрыбье…

Бывали они уже конкретно в этой части первого кольца владений Храма Сарстисара, или нет, даже имея в заначке пол-литра, Вероника разобрать бы не смогла. Ориентирование на местности, тем паче вне города, никогда не числилось среди ее сильных сторон. Нет, природу девушка любила, пусть и не всегда взаимно, к примеру, комары и прочая гнусь для покусания обычно выбирали именно ее кожу. Или это так проявлялась именно любовь? Словом, подневольная путешественница могла только идти, стараясь наступать там, где проходил Садовник. Пусть после него не оставалось наезженного тракта, а все равно получалось удачнее, чем переть напрямки по целине.

Рык тихий и какой-то, ей богу, злорадный, раздавшийся по правую сторону от идущей к цели пары, ворвавшись в почти ленивые размышления Ники на тему личной неприспособленности к туризму. В траве, широко расставив лапы и глумливо оскалившись, стояла здоровенная кошка. Та самая, под клеткой которой первую часть путешествия довелось ехать пленнице. Рядом с хищницей колыхнулась трава и показалась туша полуразумного или, скорее, иначеразумного шестилапа, именуемого зиверрой.

Садовник вытащил из ножен меч и кинжал, начал плавно смещаться таким образом, чтобы оказаться между девушкой и зверьем.

«Надо же, а они не разбежались! — удивилась мимоходом Ника. — Неужели решили, что вместе охотиться выгоднее?»

На секунду глаза девушки встретились с желтыми глазами и ей настоятельно велели:

«Отойди подальше, мы будем убивать.»

— Нет, — вслух и не отводя взгляда от шестилапой «предводительницы восставших», встревоженно воскликнула терронка. — Он меня выпустил их клетки, как я вас, и провожает домой. Если вы его убьете, я не найду пути. Пожалуйста, пропустите нас!

Долго-долго шестилапая бестия изучала Нику, затем стоявшего в расслабленной позе Садовника, потом перевела взгляд на свою хищную спутницу. Та негодующе рявкнула, фыркнула, оскалилась, будто готовясь к прыжку. Шестилапая не зарычала, зашипела, как прохудившееся колесо. Большая кошка разочарованно мявкнула, напряглась для прыжка и взметнулась. Но вместо броска на тюремщика, сделала почти свечку, изящную, точно в цирке, и скрылась в траве совершенно загадочным образом. Вроде бы, в холке была выше растений, и цвет шкуры не подходил для маскировки, однако ж, у зверя получилось исчезнуть, точно накрылась плащом невидимкой. Зиверра провокационных или запугивающих действий предпринимать не стала. Она еще раз смерила взглядом Нику, повернулась и тоже растворилась среди травы.

— Не думал, что тебе удастся договориться, — поделился соображениями Садовник, пряча оружие так же спокойно, как извлекал из ножен. У него даже дыхание не сбилось и ничего не дрогнуло на лице.

— Я надеялась, — вздохнула девушка. — Очень не хотелось, чтобы кто-то погиб или пострадал. Хватит уже крови сегодня.

— Хватит, — согласился мужчина и неожиданно добавил, глядя куда-то за горизонт: — Мое имя Киларден.

— Очень приятно, Вероника, — машинально представилась по второму кругу девушка слегка удивленно. С чего бы это спутнику вздумалось менять на ходу оперативный псевдоним. Тот продолжил, заставив напарницу поперхнуться степным, уже успевшим неплохо прогреться с ночи воздухом:

— Будь ты адепткой Сарстисара, я предложил бы тебе опоясаться своим ремнем, — продолжил Садовник с таким видом, словно в его словах был какой-то глубинный торжественный смысл, ускользающий от собеседницы.

— Спасибо, у меня уцелел свой. А Сарстисар, он, конечно, неплохой бог, только не гожусь я в его адепты, чувство юмора и справедливости у нас разные, — рассеянно отозвалась Ника, срывая метелочку травинки и принимаясь вертеть его в руках. Тянуть в рот не стала, мало ли, вдруг здешняя трава несварение желудка вызывает.

Садовник, то есть Киларден, повернулся к девушке и долго-долго смотрел на нее со странной полуулыбкой на твердых, не слишком привыкших улыбаться от души, губах. Потом повернулся и продолжил путь. Ника снова пошла за ним, как цыпленок за мамой курицей, или, если уж они шли к реке, как утенок за уткой.

В животе предательски заурчало, и девушка резко поняла: она голодная. Нет, не так, она дико хочет жрать! Такого не случалось так давно, что и не упомнить! Как правило, Вероника испытывала лишь легкое чувство голода, элементарно утолявшееся салатиком и небольшим кусочком рыбы или мяса, а то и вовсе банальным питьевым йогуртом. Сейчас же в воображении витали образы громадной тарелки с жареной картошкой, отбивной в сухариках, салатиком оливье и хорошим куском шоколадного торта со взбитыми сливками.

Черствые лепешки, твердый сыр и зеленые яблоки — немудреный продуктовый запас Садовника — никак не отвечали новым потребностям экстренно оголодавшей девушки.

— Есть хочешь? — по музыкальному урчанию сзади догадался Киларден.

— Очень, — вынужденно согласилась удивленная Вероника и тут ее осенило.

Она вспомнила сказанные мимоходом слова бога об энергии, поступающей к ней-демиургу, от мира, и поняла, что творилось с аппетитом. Пуповина, соединяющая ее с Альраханом, подпитывающим создательницу, порвалась, она больше не была Демиургом, потому в пополнении запаса сил могла рассчитывать лишь на пищу насущную.