Марк Твен - Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт)

— Теперь у нас все обстоит благополучно. Мы устроим для Джима подземный ход. На это потребуется нам около недели.

Успокоившись на этом, мы отправились домой. Я прошел черным ходом, где двери не запирались на замок, так что стоило только дернуть за ремешок, чтобы отворить задвижку; но это казалось Тому Сойеру недостаточно романтичным. Ему непременно хотелось вернуться к нам в спальню через окно, вскарабкавшись по железному пруту громоотвода. Раза три ему действительно удалось подняться по этому пруту до половины высоты, но затем он срывался и падал вниз. В последний раз он грохнулся так, что чуть не вышиб у себя из головы все мозги. После этого он сперва было решил отказаться от столь шикарного способа возвращения восвояси, но, отдохнув немного, счел уместным еще раз попытать счастья и действительно благополучно долез до окна, а оттуда пробрался в спальню.

На другой день, встав на рассвете, мы спустились во двор и прошли к негритянским хижинам, чтобы приласкать собак и покороче познакомиться с не гром, приносившим еду Джиму, если только, действительно, так звали содержавшегося взаперти неволь ника. Негры как раз тогда завтракали перед тем, как идти в поле. Негр, присматривавший за Джимом, укладывал в оловянную тарелку хлеб, мясо и тому подобную снедь. В то время, как его товарищи от правились на работу, ему прислан был из дома ключ.

Лицо у этого негра казалось добродушным, но глуповатым. Курчавые его волосы были перевязаны во многих местах нитками, так что образовали множество пучочков. Это делалось для охраны от колдунов и ведьм. Он уверял, что те и другие страшно его мучили за последние несколько ночей. Ему грезились наяву самые странные вещи. Он слышал какие-то дикие звуки и необычайные шумы и вообще сознавал себя в данную минуту околдованным сильнее, чем когда-либо. Рассказывая об этом, он так воодушевился, что совершенно забыл о возложенной на него обязанно сти. Том очень ловко напомнил ему о ней:

— Для кого эта еда? — спросил он. — Уж не собираешься ли ты кормить собак?

Негр ухмыльнулся. Улыбка постепенно расплылась по всему его лицу, подобно тому как расходится кругами рябь, поднятая в грязной луже брошенным туда кирпичом.

— Да, господин Сид, собаку, — отвечал он. — За метьте себе, что эта собака очень интересная. Не угодно ли вам будет на нее взглянуть?

— С удовольствием!

Слегка подтолкнув Тома в бок, я ему шепнул:

— Ты собираешься идти к нему сейчас же, на рассвете?.. Ведь это, кажется, не входило в наш план?

— Не входило, а теперь входит! — возразил Том.

Таким образом мы отправились с визитом к Джиму, не предупредив его предварительно о своем посещении. Такой рискованный маневр, признаться, мне вовсе не нравился, но приходилось все-таки же сообразовываться с планом гениального моего товарища. В хижине, куда нас привели, было так темно, что мы в первое время не могли ровно ничего рас смотреть, но Джим, оказавшийся действительно там, видел нас как нельзя лучше. Это доказывалось, между прочим, уже его возгласом:

— Гек, вас ли я вижу? Праведный Боже, да ведь это, кажется, мистер Том?

Я знал, что так непременно случится, и заранее рассчитывал на это. Однако же я положительно недоумевал, как теперь вывернуться, и если бы даже придумал какой-нибудь способ, то не успел бы тотчас же привести его в исполнение, так как негр, присматривавший за Джимом, с изумлением воскликнул:

— Вот так штука! Неужели он вас знает, джентльмены?

Ловко же, однако, мы попались, подумал я про себя. Том, в свою очередь, пристально и как бы с удивлением поглядывал на негра, обратившегося к нам с таким щекотливым вопросом, а затем осведомился у него:

— Про кого ты это говоришь?

— Да вот про этого самого беглого негра, который вас как будто знает.

— Сомнительно, чтобы он мог нас знать! Но каким образом, скажи на милость, могло это тебе прийти в голову?

— Как могло это прийти мне в голову? Да ведь он сию же минуту кричал, что вас знает.

Том, обнаруживая все большее изумление, воскликнул:

— Однако же, как это все выходит странно!.. Кто такой кричал, когда и что именно он крикнул?

Обращаясь затем ко мне, он совершенно спокойно спросил:

— Слышал ли ты какой-нибудь крик?

Разумеется, на такой вопрос возможен был только один ответ. Собрав все свое хладнокровие, я объявил:

— Нет, я ровнехонько ничего не слышал!

Том обернулся тогда к Джиму и, бросив на него такой взгляд, как если бы никогда в жизни с ним не встречался, спросил внушительным тоном:

— Говорил ты что-нибудь?

— Нет, сударь, я ничего не говорил! — ответил Джим.

— Так-таки, значит, не говорил ни слова?

— Ни единого слова, сударь.

— А видел ты нас прежде когда-нибудь?

— Никак нет, сударь, что-то не припомню!

Негр, присматривавший за Джимом, совершенно растерялся и словно остолбенел. Смущение его еще более возросло, когда Том, строго нахмурив брови, сурово ему заметил:

— Что же это значит в таком случае? С чего это тебе вздумалось утверждать, будто кто-то кричал?

— Ах, сударь, все это наделало проклятое колдовство! Право, я бы желал лучше умереть, чем ходить так по свету околдованным. Проклятые ведьмы, прах их побери, не хотят отпустить мою душу на покаяние! Они проделывают со мной такие шутки, что я когда-нибудь непременно умру от страха. Пожалуйста, ни кому не рассказывайте про это, сударь, а то старый хозяин непременно станет меня бранить. Он ведь не верит никаким ведьмам и колдунам и даже, прости Господи, говорит, будто их на свете нет. Как жаль, что его теперь здесь не было. Интересно знать, что бы он тогда сказал? Ручаюсь, что он не мог бы на этот раз объяснить все дело моей глупостью. Впрочем, всегда ведь так бывает. Уж как захочет человек ни во что не верить, он так и называет все глупостью. Что ты ему там ни говори, а он твердит себе все свое и не хочет ни во что всматриваться. Если даже кто-нибудь другой, видевший собственными глазами, по старается его разубедить, он все-таки не поверит.

Том объявил, что никому не скажет о случившемся, и дал негру маленькую монетку на покупку ниток, чтобы завязать еще несколько пучков на голове. Окинув затем Джима презрительным взглядом, он добавил:

— Удивляюсь, отчего дядюшка не повесил этого негра. Если бы мне довелось когда-нибудь поймать негра, который в своей неблагодарности дошел до того, что осмелился убежать, я бы не стал возвращать его владельцу, а вместо того преспокойно бы его повесил.

Пользуясь тем, что негр остановился в дверях, разглядывая монету и пробуя на зуб ее доброкачественность, Том шепнул на ухо Джиму:

— Не показывай вида, что знаешь нас. Не удивляйся, если услышишь ночью, что роют землю. Мы собираемся тебя освободить.