Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

— Да я же для пользы дела. Там же все правда! Это проку…

— А мне на твою правду, — оборвал его Вертанов, — тьфу!

Полковник и в самом деле смачно плюнул в стоящую обочь плетеную корзину:

— Своих дегтем мажешь! А мы, что тут, слепые? На, — толкнул чистый лист Дахову.

Случившееся бумерангом ударило и по Комлеву. Он навытяжку стоял в кабинете Жимина, который вовсю отчитывал куратора:

— Ты кого подсунул?! Я же просил достойного человека! Я думал, разбираешься в людях, а ты… Предупреждал же, что мне глаза нужны, а не бельмо коровье…

Ошарашенный известием о снятии своего заместителя, Осушкин тоже долго не мог прийти в себя. Подписывая Дахову обходной листок, спросил сочувственно:

— Как ты умудрился обмишулиться? Дернул тебя черт! Единственно не могу понять, кто подставил тебя. Ты что, свой черновик сам им принес, что ли?

— Владимир Ильич! У меня сейчас полное затмение в голове. Конечно, я не прав. Но при Саранчине никакая правда-матка дорогу бы не нашла. Вот и толкнула меня нелегкая взяться за перо. Думал, что смогу глаза приоткрыть начальству на беспорядки наши… А без Дубняша тут уж не обошлось, это точно. И без Можарова…

Осушкин позвонил Комлеву:

— Ты прав был, Афанасий Герасимович! Узелок вокруг Дахова Дубняш с Можаровым затянули. Замполит воду мутит. Страшный человек. Пока он тут, добра не жди никакого. Потому и личный состав подобрался. Гнилушки одни. А сама работа? Мне уже стыдно на улице простым людям в глава глядеть.

«Как бы он там со своей принципиальностью двор не наломал, — подумал Афанасий. — А из-за этого лесоруба щепки и сюда долететь смогут». Но Осушкину сказал:

— Ты, Владимир Ильич, правильно рассуждаешь. Беда только в том, что голыми руками мы их не возьмем. Стенка-то перед нами ой-ой какая. У меня тут планчик есть один. Сразу не отказывайся. Есть в нем свои нравственные изъяны. Не без этого. Но цель-то у нас, сам понимаешь, какая.

— Что предлагаешь?

— У Можарова жена директриса магазина. И там, уверен, не все чисто… Пошли-ка к ней оперативника из молодых, новоиспеченных ребят. Пусть закрома проверит.

— А чего ж вы раньше этого не сделали?

— А этот вопрос ты Саранчину в Москву адресуй. Я тебе не зря так ответил. Чуешь, куда ниточки тянутся. Дернешь за одну, и Можаров ручки вскинет. Но только это не театр марионеток. Куклы здесь пострашнее будут. Сам ведь сказал.

Осушкину не все нравилось в предложении Комлева. Но он согласился с ним в главном: виновник любого правонарушения должен быть наказан.

— Вызывали, Владимир Ильич? — в кабинет зашел краснощекий симпатяга-лейтенант Бакутин.

— Подсаживайся, — сказал начальник райотдела. — Есть тут для тебя одно щепетильное задание…

Прихватив с собой двух студентов-внештатников, лейтенант подъехал к гастроному. Пройдя по залу вдоль полупустых прилавков, они вышли в длинный узкий коридор, где за металлической дверью находился кабинет заведующей.

Софочка, умело и старательно сохранившая свою привлекательность, встретила их несколько отчужденным взглядом. Она крикливо разговаривала по телефону и что-то записывала на клочках бумаги. Небрежно показав рукой на стулья, продолжала свой разговор. Наконец опустила трубку, позвала:

— Катюша!

В кабинете появилась грудастая баба с высоченной и мудреной прической. Заведующая подала ей бумажный листок:

— Подберите по списочку мне сюда.

— Не первый раз замужем, — тетенька взяла бумажку и, вяло передвигая ногами, вышла.

— Что привело вас сюда, молодые люди! — не без доли жеманства обратилась заведующая.

— Мы к вам с проверкой, — Бакутин показал удостоверение.

— Из нашего отдела? Что же не позвонили. Мы бы все приготовили.

— Вы нас неправильно поняли. Нас интересуют подсобные помещения.

— Ишь, какие любопытные! Ну, а коли так, я сейчас экскурсовода приглашу. Рая!

На ее зычный крик вошла маленькая, щупленькая, остроносенькая женщина неопределенного возраста с чуть лоснящейся кожей лица.

— Тут вот из милиции пришли. Думают, мы что-то утаиваем от них. Проведи по подсобкам.

— Обслужим в лучшем виде, — сказала Раиса, понимающе закивав головой и беря корзину. — Айда за мной, ребяты!

Проводив их мучнистым взглядом, Софа снова подняла телефонную трубку:

— Ну, муженек! Совсем сдурел от ревности. Сосунков каких-то понаслал.

Рая повела Бакутина и студентов в подвал и стала открывать одну за другой решетчатые двери. Распахнула дверцу холодильника и спросила, показывая на ящик с югославским сервелатом:

— Сколько? Две? Три?

Студенты смутились.

«Здесь килограмм пятьдесят, не меньше! — прикинул Бакутин и сказал:

— Не так сразу.

— Что-то ребята нерасторопные какие-то, — произнесла та и потянула на себя еще дверцу. — Балычок будем брать? Осетрину?

— Ух ты! Как дрова лежат! — охнул конопатый студент.

— Так отлеплять легче, — пояснила Раиса.

— Да нет, — сказал другой студент, облизнувшись.

— Поглядели и ладно, — проговорил опер.

— Ну, у вас и запросы…

В следующей подсобке за штабелями пустых деревянных ящиков показала на картонные коробки:

— …Рислинг венгерский… Шампанское полусладкое… Коньяк армянский… Я смотрю, вы и непьющие попались. Это уж совсем гиблое дело. И не курите? — ткнула огромную упаковку с сигаретными блрками. — Ну, а сладкое любите? Мужики все любят сладкое.

Зашли в угловой закуток, где на деревянных стеллажах высились стопки конфетных коробок. Редкость по тем временам. «Мишка на севере», «Красная шапочка», «Тузик»…

Лейтенант поднял одну из коробок с конфетами.

— Не, коробками не даем! По килограмму на брата. А-то слишком жирно будет, — сказала женщина. — Ну, пошли к директору.

Поднялись наверх.

— Софья Семеновна! Они ничего не отобрали. Только глвза пялили, — приставила пустую корзину к коробке в углу, в которой поблескивали слюдяные горлышки шампанского, пестрели коробки шоколадных наборов, заманчиво круглели толстые тельца севрюги и палки сервелата.

Софа молчаливо уставилась на молодых людей.

— Где можно составить акт? — спросил Бакутин у опешившей директрисы. — У вас имеет место сокрытие товара. Я вас попрошу накладные за последнюю неделю…

— Успеете еще свое сочинение написать. Но это все согласовано. В нашем магазине всегда порядок. Разве вам Можаров об этом не говорил?

Разговор прервал задребезжавший телефон.

— А я к тебе никак дозвониться не могу. Что за шутки у тебя дурацкие! Кого ты в магазин ко мне прислал? Не знаешь. Как вас там? — обратилась к оперу.

— Бакутин.

— Вот, Бакутин какой-то. Акт собирается писать. Сейчас я ему передам, — протянула лейтенанту трубку. — С вами ваше руководство хочет поговорить.