Андрей Бондаренко - Гвардейская кавалерия

Эрнесто Че Гевара — «последний романтик Революции».

И именно с его личность (да и с его Судьбой), связано суперсекретное задание, поставленное перед бойцами группы «Азимут».

Что это за задание? Мол, неусыпно охранять и оберегать Че?

И это, конечно, тоже. Но не только…

Автор

Ник проснулся в восемь тридцать утра.

«Вау-у-у! Качка, похоже, уменьшилась», — заметил сонный внутренний голос. — «А ночью мотало — не приведи Бог. И не выспаться толком: с койки, того и гляди, свалишься…. Следовательно, шторм откочевал куда-то? Нормальный вариант. Вставай-ка, братец. Полюбопытствуем — что да как. Лишним, ей-ей, не будет…».

Он оперативно оделся, покинул каюту и, предварительно посетив туалетную комнату («гальюн» — по-морскому), поднялся на палубу. А после этого, понятное дело, на капитанский мостик.

Ветер заметно стих, дождик прекратился, но небо по-прежнему оставалось серо-чёрным, без малейшего намёка на присутствие ласкового утреннего солнышка. А седовласый капитан яхты и его юная помощница, напрочь позабыв о своих прямых судовых обязанностях, увлечённо целовались, оставив штурвал без присмотра.

— Кха-кха! — известил о своём появлении Ник. — Ну, волки-волчицы морские, вы и даёте. Обо всём на Свете, голубки влюблённые, позабыли…. А мы, часом, с курса не сбились?

— Очень надо, — неохотно выпуская из объятий невесту, скорчил обиженную гримасу Куликов. — За кого, Никитон, ты меня принимаешь? За жёлторотого и легкомысленного салабона? Напрасно, право слово. Руль намертво «заклинен». Идём, как и было задумано, строго на восток…. Хи-хи-хи, — неожиданно захихикал, а отсмеявшись, пояснил: — Губы у тебя, алмазная донна, знатно распухли. Ну, вылитая негритянка с ближайших карибских островов, если, конечно, только по ним судить…

— Если, Серж, хочешь увидеть классического «губастика», то спустись в кают-компанию и посмотрись в зеркало, — отпарировала Мартина. — Прежде, чем подкалывать…. Всё нормально, командир, с курсом. Видишь, дымок с правой стороны? Это «Гранма» идёт по волнам. Вернее, тащится — словно черепаха беременная.

— С правым дымком, как раз, всё понятно…. А кто это у нас слева по курсу дымит?

— Что ещё такое? — пристально всматриваясь в северную часть горизонта, насторожился Куликов. — Действительно, дымит, так его и растак…. Марта, достань-ка из рундука бинокль.

— Держи.

— Спасибо…. Вот, они и начали сбываться. Паскудные смутные предчувствия, я имею в виду. Нас, дамы и господа, догоняет неизвестный сторожевик без опознавательных знаков. Вернее, идёт, сволочь, наперерез…. Тревога! Дон Андрес, спустись, пожалуйста, в трюм и разбуди моих будущих тестя и тёщу. Пусть будут наготове, согласно штатному расписанию….

Сообщив Айне и Сизому о неприятной новости, Ник заглянул в свою каюту, спрятал в тайнике, размещённом в боковой стенке, пару неоднозначных документов, поместил за пазуху верный браунинг, распихал по карманам запасные пистолетные обоймы, а после этого вернулся на капитанский мостик.

За время его недолгого отсутствия серо-зеленоватые волны, такое впечатление, явственно заматерели и обзавелись белыми пенными «барашками». Ветер — тревожно и нудно — завывал над головой. Словно бы пел песню — о безысходности всего сущего…

Светло-серый сторожевик — длинный и красивый какой-то хищной красотой, неотвратимо надвигался с норд-веста, планомерно сокращая расстояние, отделявшее его от якобы беззащитной яхты. Никаких флагов и вымпелов, по которым можно было бы судить о его национальной принадлежности, не наблюдалось.

— Подняли международный сигнал: — «Немедленно лечь в дрейф!», — тревожно передёрнув узкими плечами, сообщила Марта. — Что будем делать, кэп?

Скупо и трескуче протарахтела пулемётная очередь. С раздробленной верхушки мачты вниз полетели мелкие щепки.

— Объясняют, что имеют самые серьёзные намерения, — лениво, с чувством собственного достоинства зевнул Куликов. — Суки рваные и позорные…. Ладно, я пошёл в секретную боевую рубку. Имею на такой «пиковый» расклад непреложные и чёткие инструкции…. Поднять на клотике белый флаг! Потом, Марта, разворачивай «Кошку» так, чтобы встать правым бортом к этим грозным чудикам, и плавно гаси скорость — вплоть до нуля.

— Белый флаг? — искренне изумилась девушка. — У нас, Серж, нет на борту белого флага. Да и быть не может. Любые другие: полосатые, пятнистые, в крапинку — сколько угодно. Но, пардон, белый? «Кошка» трусостью, по твоим же собственным словам, никогда не отличалась. Опять же, непреложные законы морской чести…

— Отставить — пустые разговоры, — капитан ещё раз вяло зевнул и небрежно поправил очки с затенёнными стёклами, которые задорно качнулись на кончике его длинного носа. — Нет белого флага? Закавыка. Воспользуйся, любимая, наволочкой. А ещё лучше — простынёй…. Выполнять! Моржову мать…. Удачи нам всем, соратники. И не надо — преждевременно — писать в жиденький компот.

— А дымок «Гранмы», тем временем, практически растаял, — повернув голову направо, известил Ник. — Следовательно, уходит. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…

Дизель «Кошки» сбавил обороты, потом громко зачихал, яхта начала постепенно разворачиваться и вскоре остановилась, размеренно покачиваясь на частых и бокастых волнах.

Невесть откуда появилась-выползла лёгкая туманная дымка. До борта неизвестного преследователя оставалось порядка ста тридцати-сорока метров.

На палубе сторожевика началась какая-то бестолковая суматоха, послышался тихий скрип работающей лебёдки, с высокого борта начали спускать вёсельный баркас.

— Стоять спокойно, уроды недоделанные! — надменно оповестил на английском языке мегафон. — Стреляем без предупреждения!

Раздался лёгкий ненавязчивый шорох. Это из тайных подводных люков «Кошки» стартовали две боевые торпеды, устремляясь по направлению к борту сторожевика. Серо-зеленоватые волны — с белыми «барашками» на своих гребнях-вершинах — надёжно скрыли следы торпедной атаки. Даже Ник, чётко зная, что торпеды уже ушли, сколько не вглядывался в волны, так и не заметил характерных светлых полос.

Заметили или нет эти следы с борта сторожевика — уже не имело никакого значения. Вскоре — с секундным интервалом — прогремели два громких взрыва, заставив на короткое время умолкнуть все остальные звуки. Сторожевик — почти сразу — разломился на три составные части, превратившись за какие-то полминуты в бесполезные и беззащитные кучи металла.

«Страшное это зрелище — тонущий корабль», — кратко прокомментировал хладнокровный внутренний голос. — «Впрочем, они сами нарвались. То бишь, поделом…».