Анастасия Киселева - Одно сердце на двоих

— Я Дафна из рода Ль'Эстар. По праву крови и данного в древности слова я прошу твоей помощи, Великая Богиня.

Безгубый рот презрительно усмехнулся.

— Кто ты такая, чтобы чего требовать от меня, смертная!

— Я потомок рода Ль'Эстар, — твердо повторила Дафна. — Мой дом окружен нежитью. Я прошу у тебя защиты, Великая Богиня. По праву крови и по праву рода! Умоляю, Великая!

— Кровь? — Лицо, вылепленное из язычков пламени, резко качнулось вперед. — В тебе ее почти не осталось. Жалкой капли недостаточно, чтобы ты имела право чего-либо у меня просить. Род? Ты давно к нему не принадлежишь!

— В моих жилах течет не только эльфийская кровь, — Дафну начала бить мелкая дрожь. — Но разве другие народы не поклоняются тебе, Огненная Кобра Нарванны?!

— Ты пахнешь зверем, — насмешливо прошипела богиня. — Одним из тех, что никогда не склонялся передо мной. Ты живешь с оборотнем, ты родила ему ребенка, и все еще на что-то надеешься?

— Умоляю! — У женщины подломились ноги, и она упала на колени. — Умоляю! Наш ребенок ни в чем не виноват! Защитите его, прошу вас!

Глухой удар сообщил о том, что нежить начала ломать дверь. Вслед за первым тут же послышался второй. Сколько минут еще выдержат запоры?

— Умоляю!!!

— Знаешь, Дафна, — в голосе богини мелькнула задумчивость, и женщина подняла голову с надеждой. — Я ничего не имею против тебя. Мне даже тебя жаль. Но обстоятельства сложились таким образом, что твоя смерть стала гораздо ценнее твоей жизни.

— Госпожа, — прошептала Дафна, поднимаясь на ноги.

— Ты даже ритуал правильно провести не смогла, — презрительно бросила Кобра. — Я не услышала бы тебя, если бы не ждала призыва.

— Ждали? — Опешила молодая женщина. — Что это значит?

— Ты уже мертва, давно и бесповоротно, — равнодушно сообщила богиня. — Бессмысленная жизнь, глупая смерть, невнятные сожаления, пустые эмоции! Это долгая цепочка на вид ничем не связанных и разрозненных событий, не мною выстроенная. Но я воспользуюсь обстоятельствами в своих интересах. Ты же сыграешь роль приманки.

Равнодушное лицо растаяло одновременно с уходом Кобры. Огненный столб изогнулся и хлестнул прямо по отшатнувшейся женщине. Дафна, падая, закричала от непереносимой боли, а огненные змейки уже наперегонки неслись к стенам, поджигая половик, стулья, занавески.

«Линдвурн!» — Единственная мысль билась сейчас в мозгу умирающей. Она из последних сил приподнялась на руках и тут же рухнула назад.

Перед слезящимися глазами мелькнула чья-то тонкая рука, ладонью сбившая язык пламени в сторону. Огонь недовольно затрещал, но девушка, склонившаяся над смертельно раненной, даже не обратила на него внимания.

От удивления даже обжигающая боль притупилась. Дафна прищурилась, пытаясь рассмотреть растрепанные русые волосы, заплаканные глаза, прикушенную губу. А потом ее взгляд переместился на большой синий камень в серебряной оправе, и боль обрушилась на женщину с удвоенной силой.

— Лана! — Со слезами в голосе позвала кого-то незнакомка.

Беспамятство наплывало на Дафну. Из последних сил она протянула руку и сжала ладонь девушки.

— Сын! Его спаси!

Плач проснувшегося в пылающей комнате малыша мать слышала даже сейчас. Он рвал ей душу и удерживал крепче якоря на этом свете.

Девушка горестно шмыгнула носом и бросилась прямо в огонь. Языки пламени трепали полы наброшенного на плечи плаща, лизали ноги незнакомки, касались открытых рук, метили в лицо, но отступали, будто некая сила хранила гостью.

Та же самая, которая погубила молодую хозяйку еще вчера счастливого дома.

— Берегись! Ловушка, — прошептала Дафна из последних сил, но девушка ее не услышала.

Она быстро вернулась и замерла на пороге кухни, прижимая к груди кричащего ребенка. Ее глаза последний раз поймали тоскливый взгляд Дафны, шэдон ярко засветился, незнакомка шагнула вперед и пропала, унося драгоценную ношу в неведомые дали.

Дафна потеряла сознание за несколько секунд до того, как обрушился потолок.

Пылающий жар отступил, стоило оказаться в Прамире. Стены рушащегося дома скрыл туман небесно-синего оттенка, шум и треск пожара сменились извечной тишиной. И даже ужас только что увиденного притупился — Изначальная Тьма ненавязчиво забирала то, что предназначалось только ей: эмоции, страхи, воспоминания. За это Юнона была ей сейчас особенно благодарна.

Юни стояла, не двигаясь, крепко прижимая к себе выхваченного из колыбели ребенка. Ждать пришлось недолго — а возможно и целую жизнь: время в Мире Теней утрачивало свое значение.

Густая мгла посветлела, расступилась, открывая возникшую под ногами тропинку и стоящего посреди нее каменного зверя.

— Пропусти, — потребовала Юнона, игнорируя угрожающе наставленный на нее рог.

— Ты пытаешься отобрать то, что принадлежит Изначальной Тьме! — Пророкотал индрик.

— Это вовсе не так: Тьма не забрала его, — парировала Юнона. — Пропусти: время этого мальчика еще не пришло!

— Девчонка, — гневно фыркнул каменный страж Прамира, яростно стукнув копытом. — Сейчас придет твое время. Ты вмешиваешься в то, что тебя не касается. Мертвые принадлежат Тьме! Это закон.

— Этот ребенок — моя семья, — тихо проговорила Юни. — Он не мертв. Закон не нарушен.

Словно в подтверждение ее слов, младенец вякнул и завозился в руках девушки.

— Осядешь дома и будешь нянчить братца? — Съязвил зверь. — Брось, это не в твоем характере.

— Я отдам его тем, кто справится с этим лучше меня, — качнула головой девушка. — Ты ведь и сам все знаешь! Смерч, пожалуйста, пропусти.

— И что дальше? — Качнул массивной головой индрик. — Ты не знаешь дороги. Как ты найдешь правильный выход из Мира Теней?

Юни вздохнула и тихо попросила.

— Помоги! Я расплачусь за его жизнь.

Индрик смерил ее внимательным взглядом синих глаз, после чего уточнил.

— Ты уверена в своем решении?

— Да.

— Хорошо, — кивнул каменный страж. — Иди!

Он провел рогом сбоку от девушки, рассекая клубящийся туман.

— У тебя очень мало времени, — тихо напутствовал зверь. — Торопись призвать Тьму!

Юни улыбнулась серому индрику и скользнула в открывшийся проход. Стоило сделать шаг, как и тропинка, и каменный зверь исчезли. Над головой раскинулось звездное небо, а прямо перед носом оказалась деревянная дверь. Ночь скрадывала очертания, не позволяя сориентироваться, но Юни была уверена, что оказалась именно там, куда стремилась.

Дверь открылась, стоило постучать. На пороге стояла женщина в простом домотканом платье и накинутом на плечи платке. Она подслеповато прищурилась, изучая гостью в исходящем из дверного проема свете, и одновременно чуть заметно втянула воздух ноздрями.