Виктор Печорин - Артефакт для Сталина

– Рафик, у тебя не найдётся пары десяток.

– А я только собрался расслабиться в баре, – вздохнул Рафик, вынимая две десятки.

– Мы на работе, – улыбнулся Антон. – Не время расслабляться. Похоже, следующая остановка – Египет.

– Что? Опять куда-то лететь? – Рафик схватился за голову, изображая панику. – Хочу домой!

– Не переигрывай! – Антон повернулся в сторону холла, и увидел, как двое мужчин, один повыше и помассивнее, другой пониже, тащат его информатора к выходу.

– Эй, вы, постойте, это какая-то ошибка! – закричал Антон, кинувшись за ними. Один из мужчин, повернувшись, бросил на него выразительный взгляд и, распахнув пиджак продемонстрировал кобуру на поясе, из которой виднелась рукоять пистолета. Антон застыл на месте, провожая троицу растерянным взглядом.

Девушка за стойкой на ресепшене только пожала плечами в ответ на его немой вопрос.

Поднявшись по узкой, опасно поскрипывающей деревянной лестнице (пришлось останавливаться несколько раз, чтобы передохнуть и унять дрожь в коленях) на самый верх высоченной каменной башни, стоящей над сухим руслом канала, Антон постучал в дверь, выкрашенную в синий цвет. Ответа не было. Он поискал кнопку звонка, но обнаружил только какой-то бронзовый крючочек, торчавший из стены. Потянув за него, услышал в глубине дома мелодичный звон. Через некоторое время дверь открылась. За ней никого не было. Единственное, что могло открыть дверь, было нелепое механическое устройство, напоминающее протез руки. Как только Антон с Рафиком переступили порог дома, механический «швейцар» закрыл дверь, лязгнув тяжелым засовом.

– Ого, сними-ка это! – сказал Антон Рафику. – Есть кто дома?

– Русский? – раздался голос из другой комнаты. – Ахлан васайлан! Доброго пожаловать!

В скромно обставленной комнате у стола, заваленного металлическими и деревянными деталями непонятного назначения, пружинами, колесиками, а также различными инструментами, сидел человек неопределенного возраста в засаленном бежевом халате. При виде гостей он кивнул, отложил в сторону нечто, напоминающее металлический макет руки, слегка отодвинулся от стола и выкатился к гостям на инвалидной коляске.

– Икрам, – представился он, и они обменялись рукопожатиями, – люди зовут меня мажестир, по-вашему – мастер.

Показав на широкий низкий диван, занимавший весь дальний угол комнаты, хозяин предложил:

– Присаживайтесь. У нас говорят: «Гость – посланец Аллаха!». Кофе? Итак, что вас привело ко мне?

– Ваш племянник дал адрес, – сказал Антон.

– А, этот шалопай… Он уехал в Палестину, на заработки. У нас-то здесь революция, работы нет, только митинги. Так вы видели Шамси? И что он вам наплел?

– Он сказал, что у вас есть информация про древний артефакт – про голову, которую мы ищем.

– Про голову? Вот негодник!

– Так вам действительно что-то известно?

– Я не хотел бы преждевременной огласки… Этот Шамси такой несдержанный на язык.

– Обещаю вам, что все останется между нами.

В этот момент раздалось мерное позвякивание, как в поезде звякают стаканы в подстаканнике. Раздвинулась драпировка одного из дверных проемов, и оттуда выкатилась фигура девушки в индийском наряде, держащей в одной руке дымящийся кофейник, а в другой – поднос с чашками и сладостями. Девушка была, не настоящая, механическая. Она стояла на невысокой платформе, движущейся на колесиках. Под удивленными взглядами гостей, кофейник в руке девушки-автомата наклонился над одной чашкой и чашка наполнилась кофе. После этого большая тарелка повернулась, и перед кофейником оказалась другая чашка, пустая. Когда она наполнилась, тарелка снова повернулась, подставив под кофейник еще одну чашку.

После этого мажестир нажал незаметный рычажок, выступающий на боку автомата, отчего девушка замерла, и предложил угощаться.

Опасливо взирая на удивительную прислугу, Антон и Рафик взяли с подноса чашки и лукум. Кофе оказался замечательным – такого они еще никогда не пробовали.

– Ладно, – сказал хозяин, – раз уж вы все равно знаете… Но просил бы, чтобы вы никому…

– Обещаю. Кстати, вы так хорошо говорите по-русски…

– Спасибо. Я учился в вашей стране. Закончил ЛИТМО в Ленинграде. Но это было давно. Сейчас ваша страна стала другой. И Ленинград теперь по-другому называется.

– Санкт-Петербург.

– Вот-вот. Санкт-Петербург. Нерусское название. Зачем давать русскому городу немецкое имя? Если вам теперь так не нравится Ленин, как раньше нравился, ну назвали бы – Петроград. Это было бы по-русски.

– Наверно, вы правы. Погорячились, не подумали. Теперь не вернешь. Так что насчет головы?

– Да, голова… Я ведь по образованию механик. И отец мой был механик. Он закончил инженерный колледж в Каире, еще при англичанах. А я – институт точной механики, ЛИТМО, в Советском Союзе. А деда моего люди называли «уста Абан» – он был великий мастер, из старинного рода мастеров. Султан назначил его главным смотрителем водяных колёс. Вот от деда мне достались старинные книги по механике, некоторые еще рукописные. В этих книгах описаны многие диковинные вещи, – самодвижущиеся повозки, клепсидры, сосуды для охлаждения воды, волшебные фонари, даже говорящие статуи. Ребенком я любил рассматривать в этих книгах рисунки и чертежи. Наверно поэтому я и стал механиком – мне хотелось тоже создавать такие удивительные вещи, оживлять неодушевленные предметы. Но жизнь, увы, требовала другого. Нужно было строить железные дороги, фабрики, мосты. Я этим и занимался. До тех пор, пока не лишился ног при неудачном испытании одного устройства. Военного назначения… Конечно, правительство выделило мне неплохую пенсию. Но работать я больше не мог. Разве что иногда ко мне обращаются за консультациями. Зато я теперь предоставлен самому себе и могу заниматься тем, что мне нравится. И я решил воплотить в жизнь свои детские мечты – попробовать воспроизвести описанные в старинных книгах удивительные механизмы. Вот посмотрите, например на это.

Мажестир подкатил свое кресло к полкам, на которых громоздились различные странные предметы, и, сняв с одной из них деревянный ящик кубической формы, водрузил его на стол. По бокам ящика оказались металлические зажимы, удерживающие крышку, а точнее – футляр, под которым скрывалась бронзовая фигурка птички на массивной подставке. Одно нажатие на крыло птички, – и она раскрыла клюв, встряхнула перышками и мелодично зачирикала, поворачивая голову в разные стороны.

Антон с Рафиком разинули рты, наблюдая чудо оживления мертвой материи.

– Здорово! – сказал Рафик. – А что насчет головы?

– Да, да, голова… – ответил мажестир, аккуратно водружая футляр на место. – Над ней я бился дольше всего. И до сих пор не закончил. Ее чертеж я нашел вот в этой книге, – он снял с полки толстенный и очень потрепанный фолиант в кожаном переплете и раскрыл на странице, почти сплошь занятой изображениями непонятных загогулин, колесиков, пружинок и прочих деталей, кое-где снабженных пояснительными надписями на арабском. – Вот видите, какой это сложный механизм! А теперь посмотрите сюда.