Владимир Маталасов - Тайна Вселенской Реликвии

За полчаса до назначенного срока Саня уже звонил в дверь квартиры Малышевых. Дверь отворила Екатерина Николаевна.

– Здрасьте, тёть Кать!

– Саня?.. Здравствуй! Ты к Кузе? – удивлённо спросила она. – А он в библиотеку пошёл, а потом, сказал, что к тебе заглянет.

– Ну, значит, разминулись мы с ним, – соврал Саня, слегка покраснев. – Тёть Кать, а можно я его у вас немного подожду? А то мы с ним опять разойдёмся.

– О чём может быть речь? Чего спрашиваешь, Саня? Ради Бога, конечно же, проходи. – Она пропустила его в прихожую. – Да ты никак весь промок! А ну-ка скоренько раздевайся.

Небольшая двухкомнатная квартира дореволюционного образца, с высокими потолками и ажурными барельефами на них, была незамысловато, но с большим вкусом, обставлена умелой и опытной рукой её хозяйки, отчего казалась очень уютной, невероятно приветливой и какой-то таинственной. В квартирах таких домов, как говорят старые люди, обязательно должны водиться свои, добрые домовые.

Раздевшись, Саня вошёл в гостиную. Первым делом он посмотрел на стрелки старинных, напольных маятниковых часов.

– Давай-ка я тебя чаем напою, а то как бы не заболел. Посмотри на себя: весь продрог! – Не спрашивая на то согласия, Екатерина Николаевна уже звенела на кухне чашками.

Поставив перед гостем на блюдечке красивую фарфоровую чашку с дымящимся ароматным чаем и небольшую, миниатюрную, хрустальную розетку с вишнёвым вареньем, она, как обычно, умостилась на диване.

– Ешь, и не обращай на меня внимания.

– Спасибо, тёть Кать! – поблагодарил Саня, а сам подумал: «Ну, прям, как по сценарию».

– Пей, пей, спасибо потом говорить будешь.

Захватывая серебряной, десертной ложечкой с витой ручкой душистое, невероятно вкусное варенье, обжигая губы горячим чаем, Саня нет-нет да и поглядывал на часы. Стрелки неумолимо приближались к назначенному времени.

– Надо что-то придумать и предпринять, – лихорадочно размышлял Саня, – чтобы Екатерина Николаевна встала, как было заранее оговорено друзьями.

Уже пятнадцать секунд отделяли их от начала проведения опыта.

– Тётя Катя, – обратился Саня к хозяйке, поспешно допивая чай и уминая варенье. – А ещё можно?

– Что, понравилось? Конечно же, иду, я мигом.

В этот самый момент часы стали отбивать точное время. Екатерина Николаевна поднялась с дивана и направилась к столу, намереваясь повторить угощение. Сделав шаг в Санину сторону, она вдруг, остановившись, замерла на месте, безвольно опустив руки. Веки её глаз начали медленно смыкаться. Саня быстро поднялся со стула и подошёл к Екатерине Николаевне, опасаясь, как бы она не упала, встав рядом с ней возле дивана. Он отчётливо услышал стук собственного сердца, готового, казалось, выскочить наружу.

В подобном состоянии Екатерина Николаевна пребывала не более одной минуты, не проявляя при этом никаких признаков жизнедеятельности. Потом губы её пришли в еле уловимое движение. Она силилась что-то сказать, но не хватало на это сил.

– … не приставайте к нему! – вдруг негромко, но отчётливо вымолвила она, протянув вперёд руку, словно отстраняя кого-то от себя своей ладонью. – Слышите?.. Не приставайте к нему., он не курит!..

Мимика её побледневшего, напряжённого лица в этот момент свидетельствовала о каком-то сильном, глубоком, внутреннем переживании, вдруг охватившим всё её существо.

– .. слышите?.. Отдайте очки!.. – дрожащим, полным смятения голосом, произнесла она. – … прошу вас!.. Ах! – Она испуганно вскрикнула и прижала руки к груди. – Что вы наделали?.. Хулиганы!..

Екатерина Николаевна наклонилась всем корпусом вперёд, обуреваемая негодованием, но ноги её как будто приросли к полу, не давая возможности сдвинуться с места.

– … Кузя!.. Тебе не больно?.. – сочувственным, материнским голосом вымолвила она. – … я прошу тебя, … вставай…

Словно в полузабытьи она сопровождала свою, порой – невнятную речь непонятной жестикуляцией рук и сострадальческой, негодующей мимикой лица.

– … Митя?! – вдруг удивлённо воскликнула она, и было видно, как дрогнули её веки. – … помоги.., хулиган.., пристаёт.., очки…

Дальнейшее её поведение заставляло предполагать, что она мучительно переживает какое-то событие, произошедшее с её сыном. Она стояла, чего-то выжидая.

– … Митя, … осторожней!.. – воскликнула она. – …он… что-то замыслил… худое… О-о-ох! – набрав в лёгкие воздуха, тяжело выдохнула Екатерина Николаевна, пребывая в оцепенении и уставившись в одну точку.

Какое-то время она находилась в неподвижном состоянии. В комнате воцарилась напряжённая, выжидающая тишина, нарушаемая монотонным ходом маятниковых часов. Саня стоял, затаив дыхание, и ему казалось, что события, переживаемые Екатериной Николаевной, заполнили собой всё пространство квартиры и, не находя выхода, сжимали его со всех сторон, вызывая приливы тугой боли в области висков.

– … спасибо, дружок.., – нарушив молчание, промолвила она. – Беги… Кузя… беги.., а то ни за что… Митя!.. Где ты?..

Сделав несколько лёгких, конвульсивных движений, она с трудом приподняла веки и, наконец-то, полностью открыв глаза, опустила руки.

– Что это со мной было, Саня? – спросила она тихо, зажмурив глаза и медленно потирая виски пальцами обеих рук.

– Это, тёть Кать, наверное у вас от переутомления, – поспешил сделать своё заключение Саня, дабы успокоить хозяйку.

– Что же это я хотела? – спросила она самою себя, с трудом припоминая что-то забытое, но очень, как ей казалось, важное. – Ах, да, чаю… Ну конечно же – чаю! Вот чего ещё хотела тебе принести. Извини, Саня, иду, я сейчас.

И уже как ни в чём ни бывало она забрала со стола порожнюю посуду и направилась на кухню за очередной порцией угощения.

Саня посмотрел на часы: они показывали восемь минут десятого. Значит эксперимент длился где-то минут семь-семь с половиной.

Пока Екатерина Николаевна возилась на кухне, он, сидя в одиночестве за столом, размышлял.

– Само собой разумеется, – рассуждал он про себя, ещё не успев полностью оправиться от волнения, – эксперимент дал положительные результаты на все сто процентов. Екатерина Николаевна вместе с Кузей переживали случившееся с ним недавно происшествие. Это – факт. Она даже произнесла несколько раз имя Сапожкова, которого никогда и знать-то не знала, да и в глаза не видывала. Но почему она после выхода из гипноза сразу же забыла обо всём пережитом ей в ходе эксперимента, вот вопрос? Вот это как раз-то и не укладывается в голове.

– А про печенье-то я и вовсе позабыла, – услышал он как будто издалека голос Кузиной мамы, входящей в гостиную с новой порцией чая и варенья. – Извини, что всё так получилось!

Она вернулась на кухню и принесла на небольшом стеклянном подносе круглое, сахарное печенье. В это время раздались звуки квартирного звонка.