Владимир Маталасов - Тайна Вселенской Реликвии

Вскоре Митька включил свет, подошёл к установке и поочерёдно щёлкнул тумблёрами. Проработав ещё несколько секунд, вырабатывая оставшееся топливо и переходя с высоких тонов на низкие, а затем и на гудение, двигатель, чихнув два-три раза, остановился и смолк. В мастерской воцарилась тишина.

– Потрясающе! – нарушил её покой Санин голос. – Феноменально. По моим скромным подсчётам и соображениям, ты, Митька – талант, вот ты кто!

– Бери выше! – поддержал Кузя.

– Да ладно вам, шутить изволите, – смущённо вымолвил стеснительный Сапожков, как-то недоверчиво, исподлобья поглядывая на друзей.

– Ничего не шутим, точно говорим.

– Если бы не батя, я бы в жизни всего этого не сделал.

– Какая разница? Идеи-то всё равно – твои.

– Мои не мои, а что бы в том толку было, если бы я не смог их релизовать?

– Реализовать! – тактично поправил Малышев.

– Ну да, я и говорю – реализовать! – поправился Митька с видом, полным достоинства. – Так вот, на уже знакомые вам модели мне и хотелось бы установить этот двигатель.

– А не слишком-то тяжёлыми окажутся тогда твои конструкции? – попробовал усомниться Кузя.

– А ты попробуй сам модели на вес, предложил конструктор.

Малышев подошёл к стеллажу и осторожно поднял под фюзеляж сначала одну, а за ней – другую модель.

– Слушай, Сань, – удивился он, – и вправду – лёгкие. Попробуй.

– Да-а-а, – сделал тот изумлённые глаза после того, как уступил просьбе друга, – на килограмм потянет, не больше.

– На восемьсот граммов, – уточнил Митя. – Плюс двигатель со всеми системами питания – полкило, плюс система радиоуправления не более двухсот граммов. Итого, килограмма на полтора наберётся.

– А ты что, сам и схемы радиоуправления конструируешь? – оживились ребята.

– То-то и оно, что нет, – разводя руками, честно признался Сапожков. – Я плохо пока в этом разбираюсь. Да и вообще, мне железки как-то ближе к сердцу.

Он подошёл к стеллажу и расшторил несколько полок, прикрытых матерчатой занавеской.

– Вот тут у меня есть кое-какая литература по этому вопросу: в «Букинисте» купил. Да что-то уж больно сложно для меня.

На полках стеллажа бессистемно размещалось превеликое множество книг. Какой только литературы тут не было: и техническая, и художественная, и спортивная, и большое количество другой. Нашлись даже книги по кулинарии и по поварскому делу. Друзья перелистали несколько книг по радиотехнике.

– Не переживай, поможем! – обнадёжил Кузя. – У нас с Саней в этом отношении уже есть кое-какой опыт.

– Правда?! – обрадовался Сапожков. – Тогда я могу спать спокойно. – Немного о чём-то подумав, он добавил с некоторой долей сожаления: – Но это, наверное, уже после окончания четвёртой четверти. Помните, что обещали мы Степану Палычу?..

– Ми-итя! – донёсся откуда-то из-за стенки призывный голос Митиной мамы.

Тот приоткрыл дверь, высунув в неё голову.

– Чего, мам?

– Ух как ты начадил тут своим керосином. Пора обедать, уже час дня.

7. Ну, Митька, не ожидали!

Наспех накинув на себя шубы, друзья бегом направились к дому. Очутившись в освещённых сенях, они заполнили их клубящимися облаками пара, исходившими от одежды и учащённого дыхания, и пеленой застилавшими свет электрической лампочки.

– А-а-а, явились, орлы?! – приветливо воскликнул Геннадий Акимович, входя в просторную переднюю с газетой в руке и с водружёнными на лоб очками.

– Являются черти, и то – только во сне.

– Ну, ты, Митяй, ещё подерзи, подерзи отцу-то! – зычным голосом пригрозил отец сыну. – Давно ремень по тебе плачет.

– Я больше не буду, – сделал испуганные глаза Митька.

– То-то же, давно бы так.

В воздухе носился волнующий, щекотавший ноздри и воображение запах варёной картошки, жареной рыбы, печёного теста и ещё чего-то такого невообразимо вкусного. Друзья моментально ощутили во рту непонятные спазмы и обильное слюноотделение, непроизвольно сделав несколько судорожных, глотательных движений. Высокая калорийность предстоящего обеда не вызывала никаких сомнений.

– Быстренько раздеваться, мыть руки и – за стол, – скомандовал отец.

Быстро преодолев формальности, друзья уселись за большой кухонный стол и приступили к обеду.

– Не обессудьте, мальчики, у нас здесь всё по простому, чем богаты, тем и рады, – приговаривала каждый раз Любовь Матвеевна, заменяя быстро опорожняемые тарелки на новые с вкусным украинским борщом, с варёной, толчёной картошкой и устанавливая посреди стола огромную миску с жареной рыбой. – Ешьте себе на здоровье. Может кому добавки?

А потом друзья ели пирожки с мясом и запивали их молоком.

– Много чего нам Митя про вас рассказывал, – добродушно говорил за обедом Геннадий Акимович. – Как повёлся с вами, так и учиться хорошо стал, сорванец. А вот почему-то о Кузьме думал, что росточком поменьше будет.

– Папа! – возмутился Митька.

– Что – папа? Сам же говорил.

– Ну ты меня убиваешь!

Малышев и действительно очень сильно вытянулся за последние полгода, обогнав Екатерину Николаевну почти что на полголовы, и догоняя Саню.

– Ладно, ладно! Я ведь это так, от хорошего настроения, – примиряюще засмеялся отец. Он уже успел опрокинуть в честь гостей три стопки и сообщить, что хорошо знаком с Богданом Юрьевичем по работе, а с Иваном Ивановичем, Кузиным отцом, он встречался года четыре тому назад, когда тот собирался писать о нём обширную статью в районной газете.

– Хорошие, толковые мужики, побольше бы таких, – вымолвил он, утвердительно мотнув головой, – не то, что этот – Вен-Бен-Ши.

Ребята догадывались о ком идёт речь: так в народе прозвали директора моторостроительного завода – Вениамина Бенедиктовича Шишкина, Гришкиного отца. На заводе его недолюбливали за чрезмерную самоуверенность и какой-то въедливо-докучливый характер.

– Ну чего ты плетёшь, Гена? – упрекнула мужа Любовь Матвеевна, раздражённо забирая от него властной рукой бутылку и пряча её в шкаф.

– Лю-юба, Лю-юба, – разгубленно воскликнул он ей вслед, а потом, безнадёжно махнув рукой, залпом допил недолитую рюмку водки.

Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое потрескиванием сухих поленьев в русской печи, да тиканьем настенных ходиков.

– Вы его, ребятки, не слушайте, – сказала Любовь Матвеевна, возвращаясь к столу и с укором посматривая в сторону мужа. – Выпил маленько лишнего, вот и несёт всякую ахинею.

Окончив трапезу и встав из-за стола, друзья поблагодарили хозяев за вкусный, сытный обед.

– Гена! Кур надо бы покормить, – напомнила хозяйка мужу, собирая со стола, – с самого утра ведь не кормлены. Да, и дровишек малость наколите вместе с Митей. А я уж как-нибудь постараюсь развлечь наших дорогих гостей. Ну, ступайте же.