Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…»

«Продал жилье, чтобы поехать в самый дорогой отель», – она вспомнила, как первое время Олег не покупал хлеба, чтобы не разменивать полтинник. Она считала его скуповатым, потому что он старался не менять без особой нужды крупные купюры, а отсутствие хлеба или молока нуждой не считалось. Выпроводив Вовчика и перебравшись к Марине, Олег поначалу несколько месяцев жил на ее деньги, а свои куда-то аккуратно откладывал. А сейчас продал квартиру. Чудеса…

– А я поеду? – с надеждой спросила Маша.

– Нет, ты с бабулей останешься. Потом, летом, я вас с мамой отправлю на море.

Олег потрепал расстроившуюся девочку по лысой макушке. «Надо было наголо постричь в годик, сейчас бы густые росли».

Маша вздохнула. Опять придется жить по правилам бабы Тамары. Не ходи, не смотри, оденься, ешь, не трогай кошек.

***

Ласковое средиземноморское солнышко приятно грело щиколотки. Марина открыла глаза и повернула голову. Олег курил, смотрел на Марину.

– Проснулась?

– Да я и не спала, так, подремала немного.

– Пивка?

– Не хочу. Лучше коктейль.

Олег встал с шезлонга, затушил сигарету и пошел в бар.

«Какой же он у меня красивый, – мурлыкала Марина, провожая Олега взглядом, – высокий, стройный, добрый, заботливый. Повезло, наконец. Настоящий мужчина рядом». Она потянулась, откинула спинку лежака, села поудобней и затянулась тонкой сигареткой. Вот она уволилась. Вот они отдыхают от того кошмара, проедая деньги с продажи квартиры. А дальше что?

– Держи, ром с колой, – Олег протянул Марине стакан.

Марина привстала, взяла коктейль и сделала большой глоток.

– Олег, вот что. Мы так не сможем долго – изображать богему. Надо за что-то браться, как приедем.

– Какие соображения?

– Давай сами попробуем магазин открыть? Знания, что к чему, у нас есть, большую торговую площадь брать не будем. Небольшой зал для розницы, а с колес – опт. Мясо-заморозка, рыба, консервы, кондитерка.

– Стартовый нужен. Кредит?

– Нет. Кредит пока не будем брать. Что-то с продажи твоей квартиры осталось. Начнем с мелкого опта по предоплатам. Соберем заказы по городу, кому что. Часть денег попрошу у отца. Раскрутимся на опте, откроем магазинчик. Как идея?

– Маришка, одним тяжеловато будет. Колеса нужны.

– Чем тебе наша «шестерка» не колеса?

Олег засмеялся, они давно уже планировали заменить «жигуль» на девяносто девятую.

– Нет, в целом я – за. Заниматься чем-то надо. Давай рискнем!

***

ЧП Толмачевой М. И. быстро набирало обороты. Олег прочесал их небольшой городишко, оповестив о начале деятельности, съездил в соседний Еловск. Они собрали заказы, деньги на товар давали без капризов почти все коммерсанты. У Калугина была хорошая репутация в городе, а случай с вагонами тушенки не испортил отношений Марины с местными частниками. Все в городе знали, что Милка поменяла «крышу» и преспокойненько живет в Москве, ворочая миллионами. Славик взял кредит и открыл свой продуктовый магазин, начав все с нуля. Начиная свое дело, Олег и Марина знали, что и им нужна будет «крыша». Вопрос решился довольно оригинальным способом.

Бывшая жена Олега, Света Калугина, помытарившись в Северогорске и не найдя для себя ничего и никого подходящего после расставания с Альгисом, уехала с сыном Майком в столицу на поиски личного счастья. Поиски увенчались встречей с авторитетом российского значения Захаром Семеновичем, который двадцать семь лет из прожитых пятидесяти двух провел на нарах на Крайнем Севере, и ни дня в своей воровской жизни не работал. У него никогда не было ни семьи, ни детей. Он снял Свете квартиру, небольшую двушку в спальном районе Москвы, и появлялся там по очень свободному графику, чего, видимо, требовали его особые дела. Свои новые отношения Захар не афишировал, Света же из рук нежного Олега и богатого Альгиса попала в лапы жестокого и нещедрого дядьки с криминальным багажом. Шестилетний Майк страшно его боялся. Захар Семенович не знал, как обращаться с детьми, и все их общение сводилось к вечерним незамысловатым диалогам.

– Привет, пацан! Вот, это тебе, – он протягивал Майку шоколадку, машинку или игрушку.

– Здравствуй, дядя Захар. Спасибо.

– Уроки сделал?

– Я в школу еще не хожу, мне рано.

– А-а, ну молодец.

Захар Семенович, не разуваясь, проходил в кухню, где его ждал добровольно-принудительно приготовленный обязательный хавчик, то есть ужин.

Светкин избранник был высок, сутул и очень худ, его крупный череп облепляли редкие жесткие волосы. Глубоко посаженные темно-карие глаза и тяжелые надбровные дуги с нависающими кожными складками делали цепкий взгляд каким-то зловещим. От него веяло холодом и равнодушием. Было ощущение, что его всегда сопровождает та самая старуха в черном и с косой, и даже дорогой французский парфюм не мог перебить еле уловимый запах, похожий на запах склепа. Он всегда носил темно-серые и темно-синие костюмы, неброские рубашки, говорил и ел мало. Было вообще непонятно, как они общаются – веселая красивая двадцатисемилетняя Светка и это могильное чудовище. На вопрос подруг:

– Света, зачем?

Она отвечала:

– Майку нужны отец, одежда и образование.

– Но ведь с ним нужно спать?!

– Ничего. Потерплю. Надоело жить в нищете.

На самом деле Светка никогда и не жила в нищете. Олег из кожи вон лез, чтобы круто одеть любимую жену, и с Альгисом она имела более чем достаточно для себя и сына. Сказка о рыбаке и рыбке… Захар Семенович много денег не давал, не разгуляешься, ровно столько, сколько приносила Светка по чеку. Так что ее мечты о богатстве и роскоши, о норковой шубке и машине вдребезги разбились о серую стену с колючей проволокой. Ночами маленький Майк слышал, как в комнате за стеной сначала кричит от боли, а потом плачет его мама. Слышал недовольные окрики отчима, потом тихий монотонный разговор и снова мамин плач. Потом все стихало. Майк смотрел в ночь широко открытыми глазами. Иногда он прятался с головой под одеяло. Он совсем не хотел шоколадок, и ему были противны его машинки. Он очень хотел к папе, к настоящему папе Олегу, доброму, спокойному и веселому. Зачем мама заставляет называть папой дядю Захара?

– Мама, а мой папа Олег?

– Нет, твой папа теперь дядя Захар.

– А так бывает? Чтобы много пап?

– Бывает.

Света никогда не обращала особого внимания на сына. Живя в Северогорске, часто оставляла его со своей матерью или с подругами, или в семье брата Егора, который служил с Олегом в армии. Она и в Москву взяла Майка не сразу, а когда обустроилась, спустя полгода. У бабушек Вали и Ларисы Майку было по-настоящему тепло, худющего лопоухого мальчонку там действительно любили, купали, обнимали, вытирая мягкими душистыми полотенцами, и вкусно кормили. Когда Света привезла Майка в Москву, поначалу он радовался переменам, новым впечатлениям, но очень быстро заскучал по дому, по отцу и домашнему теплу. Дядя Егор звонил его маме каждый день. Не сказать, что между сестрой и братом были теплые отношения, но Егор всегда поддерживал сестру.