Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…»

– Да у меня руки не отсохнут их стирать! Хоть по три раза на дню меняй, хряк ты такой! Сколько ж говорить?!

– Верка, отвянь! Дай после еды отдохнуть спокойно, – Егор вил гнездо на диване у телевизора, пока жена стягивала с него рабочее.

– Фу, вонючка противный! – и шла на кухню греметь посудой.

Аленка, их единственный ребенок, была фигурой в мать, лицом в отца, но, как ни странно, симпатичной девчушкой, очень строптивой, но в то же время ласковой, зацелованной бабушкой-завскладом. Второй бабушке, Вале, было меньше дела до внуков. Майка и Аленку частенько к ней закидывали, она честно и с любовью их нянчила, но бдительности не теряла, пока, еще до инсульта, ее муж болтался с друзьями-алкашами. А ну как бабы там какие? Глаз да глаз – полподъезда одиноких.

Марина расплатилась за поездку и вышла из машины. Холодцы жили на восьмом этаже. Она глубоко вдохнула, вошла в подъезд и вызвала лифт. Облезлый, помеченный кошками, расписанный непристойностями, он медленно, скрипя тросами, поднял Марину на нужный этаж. Дзинь! Дверь открыла бледная Верочка.

– Привет, Марина, проходи. Разувайся здесь, вот тапочки. Ты голодна?

– Нет, спасибо, пока не хочется.

«Ерунда какая-то. Лучник, Холодцы, Верочка», – Марина вымыла руки, посмотрела в зеркало и пригладила волосы.

– Проходи в кухню. Олег звонил, он подойдет скоро.

«Ну вот, и Олежку нашли». Марина вошла в кухню. За накрытым наспех приготовленными закусками столом сидели Егор, его сестра Калугина Света и сутулый худой мужчина с редкими волосами, от которого веяло бедой, болотом и смертью. «Какой жуткий тип, кто он им? Зачем здесь? А я зачем?»

– Здравствуйте.

– Здравствуй, Марина. Меня зовут Захар Семенович, я друг Светланы, твоего Олега бывшей жены. Вот ее, – он кивнул в сторону Светки. – Вера, налей Марине чайку. Или водочки выпьешь со мной?

– Нет, спасибо, я ничего не хочу. Здравствуй, Света, – Марина даже из вежливости не смогла выдавить «очень приятно», ей было отвратительно, страшно и почему-то очень хотелось к Машке.

– Привет, Маришка! – Света ровняла пилочкой ногти.

– Ну, не хочешь, не надо, – Захар Семенович налил стопку водки и подвинул ее к Марине, в упор глядя ей в глаза, – не хочешь – не пей.

«Какие пустые, нечеловеческие глаза. Если бы я верила в нечистую силу, то подумала бы, что сам дьявол сидит передо мной…»

– Мы тут с Егором пообщались, что да как. У тебя дело свое, так?

– Да, так. Вы наверняка уже все знаете.

– Да, Лучник дал расклад. Как же вы умудрились работать без крыши столько времени? Красавцы…

– Да вот как-то так…

– Непорядок это. Неправильно и то, что сын без отца растет. Света поделилась со мной своей болью, – медленно и тихо Захар чеканил слова. – Олег твой подонок. Сына бросил, денег Светлане не дает, братву кинул. Вы мне должны.

«Господи, если ты есть, помоги не сойти с ума…»

– Что молчишь? Не согласна?

– Мое несогласие что-то меняет в вашем решении?

– Дерзкая, да? Ну-ну. А ну-ка, вышли все отсюда, оставьте нас с ней, – Захар кивнул на Марину. Бледная Верочка с мужем, красным то ли от стыда, то ли от неловкости, тихо вышли из кухни. Света быстро вскочила, тряхнула длинными волосами и, кинув пилочку на стол, догнала родственников.

– Захар, ты там с ней не очень…

– Пошла вон, шалава! – рявкнул Захар. – И дверь плотно прикрой!

Света вернулась, недовольно закрыла дверь в кухню и заперлась в ванной, открыв кран.

Бледная, как снег, Марина смотрела Захару в глаза. Он сидел, ссутулившись, положив на стол сцепленные руки, не видя полных отчаяния глаз Марины.

– Слушай меня, девочка. Мне раздавить тебя легче, чем комара. Единственным смягчающим обстоятельством является то, что ты дружишь со Светой и ее братом. Она с говном дружить не будет.

«Разве?»

– Поэтому расклад такой. Для тебя небо льный. Двести долларов в месяц ты платишь лично Светке. Считай, это алименты твоего Калугина.

«Нашего Калугина».

– Посчитаешь, сколько месяцев не платили братве, умножишь на двести и отдашь баксы ей же. Это ясно?

«Яснее не бывает».

– Что молчишь? Уже считаешь? – вдруг улыбнулся Захар Семенович, и от этого его лицо стало еще страшнее.

«Наверное, так улыбается смерть…»

– Ты не молчи, девочка. Ты отвечай.

– Я не молчу, – прошептала Марина, – я слушаю.

– Слушай, слушай, – тихо и медленно говорил Захар Семенович. – Егора возьмете в свое дело в долю, на пятьдесят процентов, друзьям надо помогать. И вот еще что. Чтобы тебе было яснее и не было желания крутить. Я все всегда обо всех знаю. Я буду знать, сколько ты потратила туалетной бумаги и сколько бутылок пива выпила за месяц, поэтому если хочешь работать спокойно и если хочешь, чтобы в твоей семье все были живы и здоровы, сделай, как я сказал. И не скрывай от Светланы доходы.

«Егор проконтролирует, будьте уверены».

– Помни, у тебя маленькая дочка. Машенька, красивое имя, сказочное. Да?

«Девочка моя, малышка…»

– Хочешь, чтобы с ней было все хорошо, сделай, чтобы твоим друзьям было хорошо. Ты разговаривать со мной будешь сегодня?

– Я все поняла, Захар Семенович.

– Вот и молодец. И Калугину передай – ребенка сделал, должен содержать.

Марина медленно протянула руку к стоявшей перед ней стопке водки, подержала в руках немного нагревшуюся жидкость и залпом влила в себя, не закусывая. Отставила стопочку, взяла бутылку и налила еще водки в чайную кружку.

– Ваше здоровье, дорогой Захар Семенович! – еле слышно сказала Марина.

Авторитет чуть вскинул брови.

Марина выпила одним махом почти все содержимое. Взяла колбаски, положила на хлеб и медленно откусила.

– Ты все правильно понимаешь, Марина, – вдруг сказал Захар. – Понимаешь – так надо, и чувствуешь расклад. Ты не пропадешь в жизни. Ни одна, ни с мужиком. А такие, как эта блядь, всегда будут жить за счет кого-то. Сама не смей называть ее блядью. Мне можно, тебе – нет. Все, мне пора.

Захар Семенович встал из-за стола и вышел в коридор, в комнатах было тихо, по телевизору показывали какой-то вестерн.

– Я ушел, – Захар ударил кулаком в дверь ванной комнаты, – Света, я в «Подкове». Приходи! И Маринку бери, нормальная девчонка. Не ее вина, что мужика рядом нет, одни пидоры.

Он аккуратно закрыл за собой дверь. В квартире повисла тишина. Вера зашла в кухню, Марина стояла у окна, прислонившись головой к стене, и смотрела на скудное ночное освещение маленького города. С высоты восьмого этажа в темноте город казался не таким уж замызганным.

– Марин… я ничего не знала, правда… я только сегодня… мне Егор сказал.

– Да ладно, Верка, все в порядке. А что за водка? Не берет…

– Нормальная, наша местная водка, хорошая, выпей еще. Налить?

– Да я уже полбутылки выпила. Не берет.