Иван Паластров - Дорога жизни

Воробей тоже интересная птичка, за ним интересно наблюдать. Он делает свое гнездо за наличниками окон, также под стрехой сарая, крытого соломой. Воробей еще драчун и забияка, к тому же нахал. он может из под носа кота утащить что-нибудь съестное. От воробья страдают подсолнухи в огороде, ему нипочем пугала. Скворцы улетают на зиму в теплые края, а воробей домосед, он родину не покидает. Скворец и воробей разные птицы, но обе интересные, каждая по своему, только нужно внимательно понаблюдать за ними. Берегите птиц, у них нелегкая жизнь, особенно у воробушка зимой. Не жалейте для них корма в зимние морозы.

В селе пища всегда была простой, и главным за столом был всегда хлеб! Если нет хлеба за столом – человек не насытится. У крестьян всегда труд тяжелый и есть нужно всегда плотно, не важно что: суп с мясом или без него, простая похлебка, но хлеб должен быть. Хлеб всегда ценили выше всего потому, что знали как нелегко его вырастить.

Но был еще один продукт в сельском доме, может не у всех, но очень ценен – это молоко. Молоко дает корова или коза, это не так важно, но продукт этот любим всеми селянами, а особенно нами, детворой. Из молока делается тоже много чего, особенно хороша деревенская простокваша, ее можно резать ножом, тоже любимый всеми продукт. Летом в селе не бывало мяса, так как хранить его было негде, так, может когда зарежут курицу, и то если гости.

Набегавшись за день на улице, прибегаешь домой, отрезаешь краюху хлеба, наливаешь кружку молока или простокваши и… нет ничего вкуснее, чем хлеб с молоком. Хлеб любой, пусть белый или чаще черный, но это так вкусно, это не объяснить словами, это надо попробовать. Попробовать, набегавшись целый день на улице и когда съешь все это, тут же засыпаешь, едва положив голову на подушку. Но это было давно..

Мама родила меня поздно, в 44 года. Я был последним ребенком. Шла война, хотя уже не у нас, а где-то далеко на западе. Вот в это тяжелое время я и родился, Я помню себя, наверное лет с пяти-шести. Жили мы бедно, но речь не об этом. Мне казалось, что наша мама уже старая, хотя ей было 50. Была она худенькой и невысокой, с маленькими, но очень сильными руками. Мама была красивой женщиной, но совершенно глухой. Поэтому замуж ее никто не хотел брать. Муж был, но как сейчас говорят, жили в гражданском браке. Он погиб на фронте в 43 году.

У меня был другой отец, которого я и в глаза не видел, значит я был нагулянный, как говорил мой старший брат – зауглан. Конечно, какое воспитание могла дать нам крестьянка, которая все время работала в колхозе, чтобы хоть как-то прокормить нас троих? Но я вопреки всему вырос и стал нормальным человеком. Помню, когда нужно было весной заготавливать дрова, она брала нас на делянку. Брат и сестра были старше и помогали маме пилить дрова, а я складывал сучья в кучу, чтобы потом их сжечь. Хотя и был еще совсем мал, но у берез сучья нетолстые, толстые убирали они сами. Так же мама брала с собой в поле на работу, и я всегда ждал обеда, мама кормила меня, отдавая самое лакомое. А это были шаньги, обыкновенные шаньги с картошкой, но мне казались такими вкусными, что кажется не было ничего вкуснее на свете. Я и сейчас иногда прошу испечь такие свою жену. Она печет, но мне кажется не такие, как были у мамы.

Спали мы все на русской печке. Печка у нас была большая, и мы свободно все на ней умещались. Мама ложилась с краю, я всегда спал рядом с ней, просунув свои ножки между ее коленок. Она всегда прижимала меня к себе и гладила по спине, пока я не засну.

Мама прожила до 86 лет, я хорошо помню ее лицо, помню ее теплые мягкие губы и маленькие, самые красивые руки. Когда приезжаю на родину, всегда хожу на ее могилку и сижу. Я с ней разговариваю, она для меня живая до сих пор, хотя умерла в 1986 году. Помните свою маму, помните до конца дней своих, потому что для нас мама, жива всегда…

У нас в селе сроду не было садов, даже палисадники у дома были единичны. Дворы были огорожены заплотами из нетолстых бревен, набранные между толстыми столбами. Также были и тесовые ворота с калиткой, у некоторых домов с навесами. Во дворе были хозяйственные постройки для скотины и обязательно банька.

Но появился в селе человек, то ли украинец, то ли молдаванин из эвакуированных во время войны. Этот человек, мужчина пожилого возраста выпросил у председателя колхоза небольшой кусок земли – соток тридцать-сорок. Где он взял саженцы яблонь, а может вырастил сам, яблонь-ранеток. Засадил этими яблоневыми саженцами весь участок и они все прижились. Через несколько лет это стал яблоневый сад. Конечно, яблочки были мелкие, но мы были рады и таким, раньше-то вообще ничего не было. Просто в Зауралье не выращивали никаких фруктовых деревьев. У него в саду росла малина и одна слива, плоды которой были красного цвета. Это для нас было вообще в диковину.

Мы, детвора, конечно, не могли удержаться от соблазна залезть вечером в сад, когда там висит столько красных, пусть и маленьких, но яблок. Вкус был терпким, но не кислым, а скорее приятным. Я не знаю, куда девали урожай яблок, может сдавали на районный консервный заводик. Для населения они были без надобности в большом количестве, так как варить варенья из чего-либо, не было моды, а уж из ранеток, тем более. Где столько сахара напасешься? Нам же, ребятне, хватало и так досыта, мы же убирали урожай вместо физкультуры и просто после уроков, копали картошку. Конечно, не бесплатно, осенью нам колхоз выплачивал какие-то деньги.

Впоследствии этот сад был вырублен, так как садовод умер и ухаживать за садом стало некому. Сейчас на месте сада построили дома, целую улицу. Сейчас в Зауралье растут яблоки, и сливы: вывели морозоустойчивые сорта, даже есть ползучие, которые ложатся на зиму под снег. Но тот первый сад помнят только те, кто жил в селе в то далекое время. Я с теплотой вспоминаю те, наши первые яблочки-ранетки.

У нас в селе было два фонтана, это фонтанирующие артезианские скважины. Когда-то их пробурили то ли геологи, то ли гидрологи. Уже никто и не помнит. Один фонтан был пробурен на той стороне реки, километрах в трех-четырех от села в урочище «Чаща». Там был летний лагерь для колхозных коров, где их пасли и поили водой из этого фонтана. На трубе стояла задвижка и ее открывали, когда было нужно поить скотину.

Второй фонтан был на нашей стороне, на Каменухе, это от села в трех километрах вниз по течению реки. Фонтан был пробурен на высоком берегу, прямо в березовом лесу. Задвижки на нем не было. Вода лилась постоянно и промыла берег до уровня воды в реке. Вода в фонтанах была чистейшая и холодная, как лед.

Мы, ребятня, всегда летом бегали к фонтану в березовый лес искупаться в холодных струях воды, падающих с высоты нескольких метров, так как промоина была глубокой и в песчаном грунте. Мы с визгом становились под этот ледяной душ, и постояв несколько десятков секунд, выскакивали и зарывались в горячий песок, чтобы согреться.