Иван Паластров - Дорога жизни

Рано утром мы ребятня вставали и собирались по несколько человек и шли на улицу. Утром еще темно, в окнах домов свет был только там, где топились печи. Из труб вверх шел столбом дым. Мы шли славить. Мы начинали с самых крайних домов и заходя в дом, начинали петь кто как мог – славься… и так далее. В общем мы славили и нам за это давали гостинцы – у кого что было, кто просто кусок хлеба, кто пару пряников или горсть конфет подушечек. Но самое лакомое было из всех подарков, это сырчики из творога. Зимой мало у кого доили коровы и сырчики были не у всех, но мы все-таки насобирали их достаточно много и делили все поровну.

Конечно, не у всех было что нам дать, были и такие. Мы знали, кто как живет в селе и к бедным не заходили. Собирались славить, конечно, самые бедные, потому как нам тоже хотелось чего-то вкусного, чего дома не было. Вот так мы атеисты, встречали Рождество Христово. В Крещение, мама всегда ставила мелом крестики над каждым окном и дверью, она хоть и была глухой и безграмотной, но знала все религиозные праздники и свято чтила их. Она была рождена в самом начале двадцатого века, за семнадцать лет до революции.

Весна это самое долгожданное время года. После долгой и морозной зимы, какой бы она ни была хорошей, всегда хотелось яркого солнышка и тепла. В то далекое время, время моего детства, весна всегда была именно такой. В конце марта, когда заканчивались школьные каникулы, снег таял быстро и все овраги шумели половодьем, быстро заполняя русло реки. Лед еще стоял и покрывался талой водой. Всегда неожиданно и всегда после обеда от реки шёл какой-то непонятный шум: это поднимался и с грохотом лопался лед. Он ломался, льдины наползали на берег и друг на друга, издавая какой-то шорох. По селу раздавался крик: «Лед пошееел!» И все, кто был в селе, бежали к реке, чтобы посмотреть это завораживающее зрелище. Лед все шел и шел, где-то делались заторы и берега заливались водой. Ребятня прыгала на льдины, которые плыли рядом с берегом и несколько десятков метров проплывали на них. У затора льдины с грохотом наползали и ломались, сверкая на разломе изумрудом искр. Люди заворожено смотрели и не уходили до самого вечера. Кто-то ходил по берегу с саком и ловил рыбу в мутной воде, которая тоже наверное ошалела от этого ледохода. Утром лед еще шел, но уже не было того, что – вчера.

На реке было все спокойно. Только воды было много, половодье длится еще несколько дней, пока не растает весь снег. Мостов в это время не было: их сносило половодьем, и люди переправлялись на лодке, так как село было по обоим берегам реки, а магазин, клуб, контора, школа и сельсовет были на одной стороне.

Школьников на лодке не переправляли, они на время половодья жили у родственников или у знакомых на той стороне, где школа. Снег растаял, паводок закончился, на речке построили очередной мост.

И все повторялось в следующую весну.

В марте зима начинает потихоньку свои права уступать весне. Ярче светит солнышко, днем появляются первые сосульки, которые мы всегда почему-то сосали. Что в них было вкусного – не знаю, но это было для нас своего рода тоже лакомством. Потихоньку появлялись маленькие ручейки, и мы пускали по ним какие-то щепочки как кораблики. Затем появляются проталины, проталины на пригорках, такие небольшие, но с каждым днем они становились все больше. Мы радовались этому и всегда играли на этих проталинах в свои мальчишечьи игры. И играли всегда босиком, еще везде лежал снег, но мы этого не боялись. Наверное поэтому у нас на ногах и руках всегда в это время были цыпки.

Первой игрой всегда была с колышка. Это такая игра: в землю забивается нетолстый колышек, чуть выше уровня земли и на него ставится шарик, величиной с детский мячик. Шарик вырезали из корневища молодой березки, он был крепким и его невозможно было разбить. Команда могла быть любой, от трех и больше ребятишек. У всех были свои биты – шаровки, которыми с расстояния нужно было попасть в шарик. Один из участников должен был ставить шарик на колышек и бегать за ним, когда в него кто-то попадет битой. Это продолжалось до тех пор, пока все не промажут, тогда водящий выбирает следующего, кто должен бегать за шариком и ставить его на колышек. Надо сказать, что попасть в шарик было не так просто – расстояние было приличным. Эта игра чем-то похожа на игру в городки, только с шариком и правила немного другие.

Была и другая игра – в верховое. В этой игре шарик подкидывался высоко вверх и игрок битой должен попасть в него на лету. Вот такие игры у нас были на пригорках весной, летом мы тоже в них играли, но реже, летом были другие игры и интересы, летом был лес. С ранней весны и до поздней осени наши ноги не знали, что такое обувь, мы все бегали только босиком, даже девчонки.

P.S. У девчонок были свои игры на проталинах, они играли в домашние, игры подражая мамам и бабушкам, они всегда возились с куклами и всегда что-то варили. Видимо это было уже заложено у них на генетическом уровне. Сейчас дети не играют в такие игры, сейчас другие интересы. Девчонки может и играют, но мальчишки – точно нет. Может это плохо, не знаю, видимо у всех поколений свои игры в детстве.

В селе было полно гусей пока не случилась беда с нашей речкой Течей. Мало кто не держал эту птицу у себя во дворе. Гусь птица неприхотливая, питается, в основном, травой и водорослями на речке или озере. Любит гулять посуху и воду, в воде гуси плавают и купаются. Гусыни несут яйца, крупнее чем куриные раза в два-три. Ближе к теплу гусыни садятся на гнездо выпаривать птенцов – гусят. В деревенском доме, как правило, им делали гнездо из большой ивовой корзины и ставили в доме под широкую лавку, закрытую занавеской. Нас ребятишек они почему-то не любили, всегда шипели и норовили ущипнуть за ноги. Высидев положенное время, появлялись маленькие желтенькие гусята. Они были такими красивенькими и пушистыми! Нам так хотелось взять в руки маленький комочек! Но гусыни всегда были настороже и строго следили за нами. При нашем приближении вытягивали шеи, грозно шипя, щипали нас. Щипки были болезненными, клювы у гусей сильные. Так что нам не удавалось поиграть с маленькими гусятами. Нагулявшись, гуси садились, гусята забивались к ним под крылья: там им было тепло. Время шло, гусята росли быстро и превращались из желтеньких комочков в молодняк с каким-то грязно-серым пухом. Затем они начинали обрастать пером, таким же цветом, как и родители.

Осенью, когда убирали зерновые с полей, гуси, с оперившимся молодняком, могли подняться на крыло и улететь в поля. Там они находили оставленные колоски, склевывали их и, набив зоб зерном, прилетали обратно домой и сами заходили во двор, где стояло большое корыто с водой. Гуси с гоготом пили воду и купались в этом корыте. Гуси очень чуткие и хорошо слышат, они всегда предупреждают своим гоготом, если кто-то идет.