Светлана Черемухина - Долгая дорога к себе

Семерка остановилась, не решаясь продолжить путь, а Генрих, наоборот, заметив ее, приветливо помахал рукой и ускорил шаг, стремительно сокращая расстояние между ними.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся мужчина, поравнявшись со своей рабыней.

Не переставая улыбаться, он вдохнул пьянящий запах травы и листвы, росшей по одной стороне тропинки, ведущий в лагерь, расположенный в низине.

Девушка вежливо кивнула, опустив глаза и стараясь не смотреть на него. Сердце учащенно забилось.

– Как твои дела? – Генрих приблизился к девушке вплотную, заглядывая в ее огромные от страха глаза. – Я смотрю, ты плакала? – он вдруг протянул руку и пальцами стер ей слезы. – Не плачь, не надо. Все будет хорошо. У кого-то обязательно все будет хорошо, – сказал он, сверкнув глазами из-под темных бровей.

– Я хотела бы, чтобы хорошо было у меня, – произнесла девушка.

– А разве у тебя что-то плохо? – мужчина поднял брови, изобразив удивление. – Насколько мне известно, с тобой обращаются довольно неплохо. Для рабы, рожденной в неволе – это уже отличные условия. Ты чем-то недовольна?

– Нет, что Вы, я довольна, – прошелестела девушка, не поднимая глаз. – Но почему мне так хочется улететь отсюда? Здесь так красиво, но я понимаю, что это не мое.

Генрих внимательно посмотрел на говорившую.

– Разумеется, это не твое. Раньше ты работала в таком месте, где света божьего не было видно, понимаешь? Тебе разрешено видеть эту красоту и великолепие природы, но ты никогда раньше с таким не сталкивалась. Я не удивлен, что ты не можешь к этому привыкнуть.

– А где я раньше жила? Каким был мой хозяин? Моя мать осталась там? Она жива? – девушка вдруг решила, что Генрих может что-то знать о ее прошлой жизни. Может быть, он прольет немного света на ее прошлое?

– Почему ты решила, что я интересуюсь прошлым своих рабов? – холодно произнес мужчина.

Семерка поняла, что вопросы ему не понравились. Она потеряла бдительность, переступив черту. Он хозяин, а она никто, и не имеет права приставать к нему с расспросами.

– Простите меня, – прошептала она, склонив голову.

Генрих насмешливо улыбнулся, протянул руку, и за подбородок поднял лицо девушки.

– Пойми, я рад бы был тебе помочь, но я мало что знаю о том, что с тобой было прежде. Я не был там, где тебя купил, переговоры велись на расстоянии, через посредников. Так всегда происходит. К тому же, покупку рабочей силы не сопровождают личными документами и сведениями о персональных данных. И их родословная не прилагается, это же не породистые щенки, понимаешь?

– Нет.

– Конечно, нет, – он покачал головой, не сводя с нее снисходительного взгляда. – Ничего удивительного, – он пожал плечами. – Просто я не знаю, кто ты, и ты не знаешь кто ты. Так что можешь быть кем хочешь. Ага? – он ей подмигнул.

Девушка подняла глаза на мужчину, и в них зажегся какой-то неведомый свет, от сияния которого мужчину прошиб холодный пот. Он с трудом сдержался, чтобы не наброситься на нее, не сдавить ее трепетное тело в жестких объятиях, не сжать свои пальцы на нежной шее. Еще не время, надо подождать. Надо как следует разогреться. Еще пара недель, и тогда можно будет насладиться этой прелестью. Он облизнул вмиг пересохшие губы, стараясь дышать медленнее и тише, чтобы утихомирить разбушевавшееся сердце, и резко отвернулся, чтобы девушка не заметила то, что с ним сейчас происходит.

– Какая вокруг красота, ты не находишь? – спросил, не оборачиваясь.

Засунув руки в карманы белых брюк, поднял голову, рассматривая темнеющее небо, на котором лишь вдалеке прощальными алыми всполохами лучи солнца коснулись облаков. За горизонтом на мгновение край неба осветила яркая вспышка. Через мгновение издалека донесся шум, раскатом пронесся над их головами и бухнул со всей силы буквально над ними, рассыпавшись на осколки.

Девушка улыбнулась, даже, кажется, рассмеялась.

– Что, тебе совсем не страшно? – обернулся к ней хозяин.

– Нет, ни капли. Это так красиво, так фантастично! – она подняла голову, зажмурилась, чувствуя на лице ветер, прилетевший с первым ударом грома.

Похолодало и мгновенно потемнело. Мужчина не сводил глаз с девушки. Она выглядела так необычно, была так прекрасна, что он поймал себя на мысли, что готов снять пиджак и набросить ей на плечи. А еще – читать ей Байрона. Черт подери, девчонка необыкновенна! Она изумительно хороша! О, как страстно он будет читать ей стихи, когда захлебываясь клокочущей в горле кровью, она будет кричать. О, он не сомневается, что она оценит и глубину произведения, и красоту стиха, и мастерство его декламации. Уж кто-кто, а она вполне способна это оценить. Он сглотнул, заставляя себя отогнать такую манящую картину. Еще не время.

– Тебе пора, – произнес он глухо. – Сейчас начнется дождь, да и опасно гулять в грозу. Иди, тебе надо выспаться.

Очередная вспышка осветила странное существо невдалеке. Не поняв, что это такое, девушка вскрикнула от неожиданности и непроизвольно сделала шаг ближе к Генриху.

– Там кто-то есть, – она указала пальцем в сторону темной бесформенной фигуры. Следующая вспышка позволила Генриху узнать своего племянника.

– Это Гай, не пугайся, – он расхохотался. – Он в любом случае не причинит тебе вреда, если ты, конечно, не будешь к нему приближаться.

Девушка пристально вглядывалась в темноту, и смогла, наконец, разглядеть молодого человека в инвалидном кресле. Черты лица читались смутно, взъерошенные длинные волосы торчали иглами растрепанного дикобраза во все стороны, блестели цепочки на запястьях, хромированные обода колес и белки глаз.

– Что ты там делаешь? – услышала девушка его сердитый голос.

– Я наслаждаюсь грозой, а что ты здесь забыл? – ответил хозяин плантации.

– Меня послали за тобой. Эльвира ждет тебя на партию в покер, а Максуд жаждет с тобой о чем-то посекретничать за кальяном.

– Ну конечно, и больше некого было послать за мной? Только безногого? – Генрих расхохотался.

– Я люблю грозу, и не боюсь, – проворчал Гай. – Ты идешь? – спросил он требовательно.

– Конечно, Гай, конечно.

Генрих взял девушку за плечо и подтолкнул вниз по тропинке.

– Беги, тебе пора отдыхать. Скоро увидимся, моя дорогая, – почти прошептал он и направился к родственнику, ожидающему выше по склону.

– Какая-то ты сегодня странная, – прошептала Татьяна, все утро наблюдавшая за подругой. Она работала довольно быстро, чтобы находиться все время рядом со своей подругой, которая непрестанно вызывала ее живой интерес. А Тане нравилось заботиться, опекать, шествовать.

– Странная? – Семерка не прекращала прополку. У нее стало получаться вполне споро и аккуратно. – Не знаю. Вряд ли… Вовсе нет, – она даже помотала головой.