Дмитрий Пшеничный - Превосходство

– Забудем о семи долях, мистер Флетчер, – сказал он. – Есть другое предложение.

Губернатор, на лице которого читалась бессильная злоба, попросил продолжать.

– Что если положить в основу девять частей? Думаю, вы согласитесь – цифра приличная. Но это ещё не всё. Идея в том, что вы получите девять сейчас, а кроме того – наше партнёрство. И со следующих предприятий, по мере того, как будет расти навар, поднимется и ваша доля – сперва до десяти, а потом, того глядишь, и до двенадцати, а быть может и до пятнадцати частей от приза.

Нэш замолчал и переглянулся с Робертом. Капитан был изумлён прыти новичка, но, надо отдать ему должное, переварил услышанное куда быстрее полковника.

– А это действительно неплохое соглашение, – поддержал Хейден. – Что скажешь, Бен?

Флетчер колебался. Наконец он взвесил все за и против и огласил вердикт:

– Предложение интересное. Я принимаю.

– Вот и хорошо, – Нэш сказал это тоном, не готовым терпеть возражений. – Что ж, джентльмены, – обратился он ко всем, поднимая бокал, – тогда ещё по одной – за новые успехи и будущие свершения.

Фуршет длился ещё долго. Напоследок Флетчер пообещал уладить все дела в самые ближайшие сроки и пригласил моряков в начале следующей недели посетить его в трактире на Квин-стрит, где обычно собиралась городская администрация – что немудрено, ведь всякий муниципальный вопрос куда лучше решается под чарку чего-нибудь покрепче, чем на голову трезвую и оттого безыдейную.

На обратном пути Нэш поинтересовался у Хейдена, знал ли он гостя Флетчера, чей отъезд они наблюдали.

– Его фамилия, если не ошибаюсь, Скайлер, – отвечал капитан. – Богатый человек, влиятельный. Один из толстосумов, что всем заправляют.

– А девушка?

– Какая ещё девушка?

– Его спутница. Она была в экипаже.

– Должно быть, Мария.

– Его жена?

– Жена? – рассмеялся Хейден. – Этой рухляди? К дьяволу тебя, Нэш, ей едва за двадцать.

– Вот как? – Томас не подал виду, но внутри немало возрадовался. – Так значит…

– Дочь она Скайлеру. И разменная монета, как видится.

Нэш вдруг резко остановился, заставив недоумевающего Роберта обернуться.

– Что с тобой?

– Разменная монета? – переспросил Том. – Что это значит?

Хейден несколько секунд удивлённо смотрел на него, а затем на суровом лице проступила улыбка.

– Ах вот оно что… Раскатал губу на лучшую девку во всём Нью-Йорке, а?

– Брось, – наигранно отмахнулся Нэш. – Я всего лишь висельник.

– Ну, ну, волк, – Хейден по-отечески похлопал его по плечу. – До петли ещё дожить надо, а пока самое время для наслаждений. Знаешь что? Ты мне нравишься. Нравился с самого начала, а теперь всё больше. Не кисни, парень – в ближайшее время у тебя будет столько золота, что любая баба захлебнётся.

Роберт Хейден в своих словах не ошибся, как не ошибся и в генерал-губернаторе Нью-Йорка – Флетчер не обманул, и через несколько дней долгожданный раздел добычи наконец состоялся.

Каждый отдельный матрос получил свою, более чем внушительную долю, даже большую, чем была оговорена изначально, так как в качестве пайщика вместо двух Джонса и Чаддока выступал один только прикрывающий сделку городничий.

Высшие чины, в числе которых оказались Хейден, Брукс, квартирмейстер Смол и старпом Сайер, боцманы Эванс и Карден (человек Брукса), хирург Оукли и некоторые другие, получили больше остальных, с чем никто не спорил. Формально, конечно, соглашение было разорвано, а значит пересмотру, технически, должны были подлежать все его пункты, но никому ничего объяснять не потребовалось – вожаки оставались вожаками и никто не решался, да и не видел смысла оспаривать данный факт.

Нэш, на момент рейда считавшийся ещё рядовым соискателем, получил, как и все, обычную долю, но нисколько этим не печалился – сумма и без того получилась значительной. К тому же, его статус среди обеих команд, и особенно на «Капризе», рос буквально на глазах; прежде всего, в силу поддержки Хейдена – капитан остался крайне доволен разрешением ситуации с Флетчером, – но и в остальном вполне заслуженно – как и ранее на «Кокетке», Томас на ура справлялся с морским делом и наукой навигации.

Сразу же после дележа, началось наконец то, чего все моряки так давно и с упоением ждали – всесветный и всеохватывающий кутёж.

Кутёж, как было замечено ранее, являлся для людей их профессии нечто гораздо большим, чем отдых после работы для современного человека. Для людей, уходивших в море на долгие месяцы, на полгода, год или порой даже на несколько лет, продолжительное время не ведавших ни женской ласки, ни мало-мальски приличной пищи, оказаться на цивилизованной суше, да ещё и с полными руками денег, означало приняться мгновенно их тратить. Естественно, что портовые города, в особенности Нью-Йорк, благодаря стараниям предприимчивого Бена Флетчера, вынужденного конкурировать с процветающими Филадельфией и Бостоном, и нашедшим в этой ситуации для провинции собственный, уникальный путь развития, были намеренно выстроены так, чтобы поиметь с моряков максимальную для себя выгоду. Таверны, бордели, игральные заведения – всё это располагалось как можно ближе к пристани и на самом видном месте.

Нэш, которому всё это было в новинку, видевший жизнь другую, осмысленную, привыкший к существованию, в основе которого лежала та или иная цель, сидя однажды в компании старых приятелей Энди Кейнелла и Ника Эштона в углу одной из таверн, с удивлением спрашивал:

– Разве не глупость за пару дней спустить все монеты? Да и на что спустить…

– Глупость или нет, но мы так живём, – пожимал плечами Энди, откупоривая очередную бутылку вина.

– Ладно тебе трепать, – выдохнув дым изо рта, устало пробормотал Ник Эштон. – Ну спустил ты на шмотьё, чего кичиться? – осуждающе заметил он, посматривая на недорогую, но в общем и целом приличную одежду Нэша.

Тот действительно побывал у портного и наконец купил новые штаны, сорочку и плащ.

– Другой на баб, третий на пойло. Всё в итоге одно, – закончил мысль Николас.

– Я заплатил за одежду, верно, ибо мне претит появляться в рванине, ходить в собственной грязи, будто животное. Но суть не в этом, а вот в чём – у меня ещё много осталось, и бесцельно я монеты тратить не стану. Выпивать – да завсегда, но не заливать же в себя всё спиртное Америки.

– Это я по-твоему животное? Ты это хотел сказать? – вызывающе спросил уже порядком перебравший Эштон.

– Ну вот, один готов… – саркастически пробормотал Нэш, поглядывая на Энди.

– Кто готов? Ты про меня сейчас говоришь?!..

– Расслабься, Ник, все свои, – охладил товарища более трезвый Кейнелл. – А ты, – обратился он к Нэшу, – придержи язык, у тебя и так бед хватает. Что там, кстати, когда уже дерётесь с Бруксом?