Григорий Родственников - Космические будни и земные чудеса

Ларс медленно сел.

– Ты-то что здесь делаешь, старый разбойник? Все чужие челюсти ломаешь? Мне ты точно сотрясение обеспечил…

– Одним сотрясом больше, одним меньше! – хохотнул Конти и, подав приятелю руку, помог встать на ноги. – У тебя всегда была крепкая голова.

– Это моё слабое место, – пожаловался Ларс. – А ты значит, всё воюешь…

– Есть такое дело, – согласился тот и спросил. – Тебя-то каким ветром сюда занесло, бродяга?

– Да вот пролетал мимо, гляжу – стреляют. – Пошутил Ларс. – А что, здоровяк Вилли всё ещё с тобой?

– А куда он денется. Воюет, чертяка, и, как обычно, вечно умудряется вляпаться в какую-то историю, – и вдруг Люк неожиданно перешёл с шутливого на серьезный тон. – Я бы тебе, Отто, посоветовал смываться с этой планеты, пока здесь не началась настоящая заваруха. В пятидесяти километрах от города – на космодроме стоит два бесхозных корабля конфедератов. Не исключено, что там внутри несколько жмуров прижмурилось. Но когда нас с тобой такие мелочи останавливали? Сбросишь где-нибудь по пути – в космосе: там такого добра полно, никто тебя за это не осудит. А вот в двух кварталах отсюда стоят два мобиля. Сумеешь сложить два и два?

– Да я не то, что сложить, я и перемножить сумею. Ты мне только объясни, что за кипишь здесь начался?

– Он ещё не начался, а только назревает, дружище, – кисло улыбнулся Конти. – Дело в том, приятель, что уже скоро сутки, как мы находимся в состоянии войны с конфедератами. Скоро сюда прибудут наши крейсеры, и вот тогда этот Рай превратиться в кромешный ад.

– «Чума на оба ваших дома», – выругался Ларс.

Конти снова ухмыльнулся в ответ:

– Ты, как я погляжу, верен себе – всё цитируешь каких-то древних писак.

– Привычка, – ответил тот рассеянно, прикидывая, что предложение Люка поступило как нельзя кстати, и грех им не воспользоваться. А затем добавил, спохватившись. – Спасибо, что предупредил, командир. Один вопрос: с вылетом у меня проблем не будет?

– У тебя – нет, – покачал головой Люк. – Воздушное пространство теперь под моим контролем, и коридор для взлёта, да и прикрытие в случае чего, я тебе, по старой дружбе, обеспечу. Только поторопись, пока не началось самое веселье. Уверен, что скоро сюда заявятся не только наши корабли.

– Ну, тогда я воспользуюсь твоим любезным предложением и прихвачу один из твоих мобилей, а где-то через час отчалю.

– Заметано, капитан Ларс! Удачи тебе.

– Бывший капитан! – уточнил тот с улыбкой. – И тебе тоже удачи, старый вояка! Полагаю, что в скором времени она тебе пригодится!

* * *

Космический челнок конфедератов, управляемый Ларсом поднялся в небо, унося на своём борту принцессу Гилу и её отца – бывшего правителя Рая. Теперь Рай был потерян для них навсегда.

Отто Ларс чувствовал себя, возможно впервые в жизни по-настоящему счастливым, несмотря на то, что тоже оказался в роли изгнанного из Рая и не заработал в этой экспедиции ни гроша. Но, какой-никакой навар он все же поимел, сменяв свою одноместную аварийную шлюпку на трофейный космический челнок.

В то время, как сильные мира сего пытались добыть пресловутые ключи от Рая кто хитростью, а кто вероломством, их заполучил Ларс, найдя свою судьбу Гилу. Кроме того, астронавта впереди ожидал сюрприз.

В предстартовой спешке, Отто некогда было осматривать челнок, и он не знал, что увёл из-под носа конфедератов и имперцев не только правителя и принцессу Рая, но ещё и загруженные боевиками в трюмы сокровища из разграбленного дворца Палаха.

Главный редактор венерианского журнала для мальчиков «Космические похихушечки» покачал головой и пристально посмотрел на Билла Потсона.

Билл сделал вид, что целиком поглощен рассматриванием звездной лоции за фиолетовым затылком издателя. Взгляд у писателя при этом был лучисто-наивным.

– Что это? – процедил редактор.

Потсон пожал плечами:

– Как что? Сценарий для бестселлера. Вы же сами просили.

Редактор тихо рыкнул и, смакуя каждое слово, прочел:

«Человек разоряет инопланетный приют для пенсионеров, но встречает отпор в лице престарелого зорка! Но зорк слишком слаб и терпит поражение от злорадствующего человека, как вдруг выясняется, что пока человек мутузил зорка, успела приехать полиция, вооруженная водяными бластерами, заправленными мочой. Зорк видит это и кричит: «Ура, хлопцы, стреляйте в этого негодяя!»

Но от волнения полицейский промахивается и струя теплой мочи бьет прямо в раскрытый зорочий рот!»

– По вашему это смешно?! – взревел редактор, – моча попадает зорку в рот! И почему у полицаев бластеры заправлены мочой?! Они что, кретины?!

– В этом и есть вся фишка!

– Какая нахрен фишка, Потсон? Вы только послушайте, что вы там пишете дальше: «Сбитый мощной струей старик нелепо перекувыркнулся через голову и, фыркая как морж, произнес: «Вот это по-нашему – по Альдабарански!»

– Ну, не нравиться вам «по Альдабарански», могу заменить, к примеру… – Билл на минуту задумался, и радостно улыбаясь, огласил, – на «по Центавриански!».

– Вы надо мной издеваетесь, или вы придурок, Потсон?

– Не понял?..

– Ну где вы видели на Центавре зорков?

Потсон вздохнул и с сомнением произнес:

– Эти зеленые – такие суки, куда хошь проникнут…

– Всё! – ударил кулаком по столу редактор, – я больше не хочу иметь с вами дел! Потому, что вы убийца!

Потсон мгновенно обильно вспотел:

– Я, босс?

– Да – Вы! Вы убили моё хорошее к вам отношение!

– Но, хозяин! – зарыдал Билл, – Вы же не выставите меня за порог?! Сейчас, когда такая тяжелая обстановка в мире?! Когда злобные зорки захватывают одну планету за другой! Когда человеческая раса на грани исчезновения! – при этом Билл покосился на фиолетовую с жёлтыми пятнышками физиономию начальника.

Тот молчал и Потсон приободрился:

– А мочамёты можно заменить на что-нибудь более эстетичное…

– На говномёты! – буркнул шеф.

– Правильно! – обрадовался Потсон.

Главный вскочил с кресла:

– Что правильно, дегенерат?! Почему у вас на уме лишь физиологические отходы?!

– Ну, – поморщился Потсон, – моё детство было не слишком радужным: деревянные игрушки, катание на форточках, малобюджетная школа… недалеко от дома канализационный слив… мы там играли.

– Вот в последнее, охотно верю, – прервал его шеф и прибил своей клешней рукопись к столу с таким звуком, словно вколачивал сваю. – Даю тебе, двоечник, самый последний шанс. К завтрашнему утру всё это должно быть переделано, да так, чтобы я хохотал, как сумасшедший.

«Чтобы ты так хохотал, сука, тебе нужно вкатить ведёрную клизму с альдебаранским чипудуком», – злобно подумал Билл, выходя из кабинета главреда.