Григорий Родственников - Космические будни и земные чудеса

* * *

На следующий день, перелистывая страницы нового сценария Потсона, главный уже не сдерживал ярости:

– Что это?! Что я тебя спрашиваю?!

– Сценарий…

Редактор с красными от слёз глазами медленно прочитал:

– Человек крадёт туалетную нано-бумагу из общака наемников, и зорк начинает его преследовать, недоумевая, зачем ему эта фигня. В конце оказывается, что перед уходом человек отравил воду в фляге зорка слабительным, и когда зорк его догоняет, у него случается диарея и он вынужден купить у человека туалетную нано-бумагу по безумной цене.

Уронив рукопись, издатель задёргался в кресле и завопил:

– Ты смерти моей хочешь?!

– Разве не смешно? – робко поинтересовался Билл, – Я так старался. Почти детектив придумал…

Ответить редактор не успел. Свет в комнате погас, а само помещение сотряс мощный взрыв.

В коридоре раздался топот армейских сапог, точно там бежало стадо бизонов. Послышались крики и вопли, прерываемые звуками пиу-пиу, свидетельствующими, что бластеры нападавших заряжены не мочой, а плазменными зарядами.

Дверь в кабинет главного распахнулась и на пороге появился зеленокожий детина с противной зорчьей мордой. Переводя взгляд с него на редактора, Потсон злорадно подумал: «Вот сейчас они тебя повеселят, ценитель ты наш, тонкого и изысканного юмора». Сам писатель предпочёл упасть в обморок.

Громила в доспехах космодесантника, важно прошествовал к столу и, согнав из-за него испуганного редактора, сам плюхнулся в кожаное кресло.

– Я Грыых! – важно сообщил он, – координатор по культуре. Ваш журнал нам нравится, но отныне будет выпускаться под нашим чутким руководством. Кто из вас редактор?

– Я редактор, – дрожа проблеял начальник Потсона.

– Какой ты противный на вид, – поморщился зорк, – фиолетовый весь и в пупырышках. Но делать нечего – где последние рассказы?

Начальник схватился за сердце:

– Рассказов пока нет, есть только сценарии, но они отвратительны! Я не могу такое взять в номер!

– Почитаем! – хрюкнул зорк и сгрёб со стола обе рукописи Билла.

Пробежав сценарии, зорк уронил листы на пол и задёргался в кресле от хохота. Он так ржал, что кожаная обшивка не выдержала и лопнула.

– Вот это супер! – наконец выдал он вердикт, – чуть не обгадился от хохота! Кто придумал эти шедевры?

– Я! – подал голос Потсон и поднялся. – Я придумал, а редактор не хотел брать в номер!

– Этот, что ли? – зорк ткнул пальцем в редактора, лицо которого стало синим с красными пятнами от волнения. – Душитель прекрасного и оригинального! Короче так, в текстах заменить зорка на человека. Зорк свистнул бумагу, а глупый человек погнался за ним, но зорк подсыпал ему отравы! – Зеленокожий не в силах сдерживаться вновь заразительно расхохотался. – Я просто не могу! Вот это ржач!

– У меня еще много задумок, – внезапно осмелел Потсон. – Есть, например, про то, как зор… – он осекся и тут же поправился. – Про то, как человек пришел в гости к даме, когда зорк был в командировке. И тут зорк возвращается домой без предупреждения…

– Ладно, малый, – прервал его зорк. – Напишешь и приноси, вместе поржем.

Потсон шёл домой окрыленный и думал: «Всё-таки здорово, что во Вселенной ещё есть гуманоиды с нормальным чувством юмора…»

Откидываюсь в кресле, закуриваю сигарету, вкусно затягиваюсь. Понимаю, что давно закончились мои парады, оставшиеся в далеком прошлом. Но жизнь-то продолжается. И она не такая плохая штука.

Воспоминания о давно ушедших в небытие временах незваными гостями вторгаются в сознание и уносят в далекую юность…

Так уж сложилось в нашем мире – для того, чтобы в нём выжить, каждый должен что-то продавать. Кто-то свои мозги, своё время или свои руки, а кто-то чужое. Но без этого никак не обойтись. А что мог предложить на продажу молодой парень, выросший в бедной семье колонистов на планете, где каждый день приходилось бороться за выживание? В свои неполные двадцать лет я ничего не имел ни за душой, ни в кармане, звезд с неба не хватал, да и в голове, сказать откровенно, тогда гулял ветер. Ну, разве что, в моем арсенале имелась все же пара достоинств: молодое, крепкое тело, да обостренный инстинкт самосохранения и сопутствующая этому хорошая реакция.

Когда ты молод и полон сил, то почему-то наивно полагаешь, что так будет всегда, а себя мнишь ну, по меньшей мере – мудрецом, постигшим все глубины и тонкости этой «простой», как орех жизни.

Всякий раз, совершая какой-то опрометчивый поступок, оправдываешь свою нерасторопность надменным «я так решил», «я сделал свой выбор». И ведь действительно, делаешь этот чертов выбор – легко и непринужденно, и именно ты сам, гордясь собой и восхищаясь при этом. И совершенно не думаешь о том, куда он может завести. Вернее, не так. Разумеется, ни о чём плохом в тот момент ты не помышляешь. Напротив – тобой движут исключительно благие намерения и дерзкое желание доказать всем, как они были неправы, ошибались и заблуждались…

* * *

Вербовщик скучал, сидя за массивным дубовым столом. Именно этот стол придавал значимости и кабинету, и вербовщику, и тому делу, которым он занимался. Жара, царящая за окном, просачивалась в душное помещение, доставляя служаке жуткий дискомфорт. От неё не спасал ни вентилятор, гоняющий раскаленный воздух по комнате, ни открытые окна, в которые проникал палящий зной. Тучный старший сержант лет сорока с нашивками космического флота Империи на кителе, то и дело доставал свой мокрый носовой платок и тщательно вытирал ним вспотевший лоб и затылок. Глядя на него невольно вспоминалась фраза – мне всего сорок, а я уже старший сержант. Вероятно, бедняга вспоминал старые добрые времена, канувшие в небытие, когда народ стоял в очередях к его столу. Когда этот пункт вербовки рекрутов только открылся, то столов здесь было намного больше. А что теперь? Теперь он готов стелиться перед каждым зашедшим сюда от скуки ротозеем, чтобы промыть тому мозги, и если повезёт, то заманить его под имперские знамена красивыми историями о героических космических походах и наградах, подразумевающихся как что-то само собой разумеющееся и даже обязательное, дабы самому удержаться на этом хлебном месте.

Неожиданно дверь распахнулась, заставив вербовщика отвлечься от грустных мыслей. В помещение вошел молодой человек спортивного телосложения (глаз на это у вербовщика был наметан). Осмотревшись по сторонам, парень неспеша направился к столу.

«Неужели повезло, – мелькнула в голове служаки радостная мысль, которую он боялся спугнуть, – и сегодняшний день не пропадет совсем уж впустую?»

Поздоровавшись, парень поинтересовался:

– А скажите, уважаемый, если я, к примеру, запишусь добровольцем в ряды космического флота, что я с этого буду иметь?