Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

Вместе с русской фамилией Якин принял и русские привычки.

Авиатор оживился: он уже явно не рассчитывал на то, что всё обойдётся малой кровью. «В лице» горячительных напитков.

– Могу предложить спирт! Правда, не вполне очищенный: держу его не для человека, а для аппарата! Но если товарищи командиры не побрезгуют…

– Товарищи командиры не побрезгуют! – решительно заверил Якин. – Давай сюда свой спирт!

Вскоре трёхлитровый запас пилота перешёл в руки командующего группой.

– Из закуски могу предложить только сухари!

Авиатор ещё раз «повинился» руками.

– Предлагай!

Якин уже не отводил взгляда от сосуда с «живой водой». Расчувствовавшийся пилот хотел даже пожертвовать мензурку из-под бензина, но посуда у командиров имелась своя.

– ???

Это Якин отработал глазами по авиатору. Тот не понял: не имел комиссарского опыта по работе с начальственными взглядами. Пришлось командиру включить звук.

– Третьим будешь?

Пилот скорбно покосился на стакан.

– С нашим бы удовольствием – да я за рулём!

– Ну, в таком случае, не смею задерживать!

Якин и комиссар сдвинули стаканы. Под завистливый взгляд авиатор хлюпнул слюной, приложил руку к хрустящему шлему – и упал. Духом.

– А в штабе-то, что сказать?

Не поднимая глаз – точнее, не отрывая их от стакана – Якин дожевал сухарь.

– Скажи, что пакет передал. Предъяви расписку. Добавь, что Якин приступил к изменению маршрута. А изменил тот Якин маршрут, или нет, не их собачье дело! Всё! Порхай!

Авиатор ещё раз хрустнул кожей – и побрёл к аэроплану. Через пять минут, трясясь всеми расчалками и маша «бэушным» полотном, биплан оторвался от земли. Исчезающую за горизонтом неуклюжую деревянную птицу Якин провожал завистливым взглядом.

– «Чому я нэ сокiл, чому нэ лiтаю?» Тьфу!

Лирическая пауза оказалось… лишь паузой.

– Сволочи! Штабные крысы!

Якин хватил ещё стакан – и не позволил уклониться комиссару.

– Чего молчишь?

Комиссар неспешно дожевал сухарь: основательный человек. Во всём.

– Думаю. Полезное занятие, между прочим.

– Ну, и чего надумал?

Комиссар кивнул головой на сосуд.

– Давай – по третьей? А то для серьёзного разговора мы чересчур трезвы.

– Дело говоришь, комиссар!

Давно обрусевший по всем линиям, Якин решительно взялся за бутыль. Выпили ещё «по одной». Закусили, чем Бог – через лётчика – послал. Помолчали.

– Ну?

Комиссар вздохнул. Точнее, выдохнул.

– Думаю так. К Хватову нам идти – сие неизменно: вариантов нет. А вот как идти…

Глаз комиссара съехал на Якина.

– Раз уж ты решил отказаться от штабного маршрута, давай наметим свой!

Якин заметно оживился: он услышал именно то, что хотел. Доказательством тому была мятая карта, тут же выдернутая из-за галифе сапога.

– Подключайся!

Под командирский тон – но великодушным жестом – Якин предложил комиссару место у своей персоны. На соседней кочке. Расстелив карту на жёстком ковре выжженной травы, он обставил её по краям стаканами. Комиссар подполз к Якину – и они оба уткнулись в карту.

– Вот, смотри!

Палец Якина «проводил» комиссара к точке на карте.

– Мы сейчас – примерно здесь. А Слонов, судя по информации штаба, перейдёт нам дорогу примерно здесь.

Палец командующего переместился в другую точку, на толщину фаланги правее исходной.

– Это – если мы будем двигаться прежним маршрутом, самым неудобным, но кратчайшим и наиболее безопасным.

Якин покосился на бутыль: мыслительный процесс требовал допинга. Но комиссар увлёкся картой – а солировать Якин не привык.

– Судя по расчётам штабных, Слонов будет здесь не раньше полутора-двух суток. Но, как бы мы ни поспешали, а он перехватит нас примерно здесь.

Обозначая место встречи, Якин бросил на карту огрызок сухаря.

– Вот и думай, комиссар, куда нам, бедным, податься! Налево – Иван Антоныч, прямо по курсу – Слонов, направо – Директория вперемежку с анархией. И уже не сторожевые разъезды, а, какие-никакие, войска: с тачанками, с конницей, с артиллерией!

Якин загрустил – и уже не только без водки.

– Прямо, как в сказке: направо пойдёшь – коня потеряешь, прямо пойдёшь…

Он махнул рукой – и сказку сделал былью:

– … твою мать!

Комиссар тактично не препятствовал отводу души. В этом ему помогал опыт знакомства. Тот самый: «сын ошибок трудных…». Через пять минут живописных матов командующий должен был «вернуться». Так оно и произошло.

– Выбора у нас нет!

Якин решительно подвёл черту под сомнениями, собой и комиссаром.

– Один у нас шанс: вот этот коридор между Слоновым и Директорией!

Он провёл ребром ладони по краю карты.

– Не думаю, что «белый» генерал, прекрасно зная, где находятся жовто-блакитники, сам полезет на рожон. Скорее всего, он пройдёт вот здесь, чтобы спокойно и без потерь уйти за линию фронта.

Ладонь Якина сделала изгиб на карте.

– А мы пройдём между ними по узкой полоске земли – ну, как по лезвию ножа! Как считаешь?

Комиссар немного подумал – и «посчитал так, как надо». Как надо делу и командующему.

– Только одно возражение.

– ???

– Один край я вижу. А где второй?

– Край чего?

Голос Якина дрогнул: он уже всё понял. Но комиссар не ограничился сделанным выстрелом – и «перезарядил ружьё»:

– Коридора, естественно?

– …

Якин оказался честен перед правдой жизни и правдой карты.

– Вот тот-то и оно! – выразительно поработал глазами комиссар. – Отсюда – неизвестная ширина коридора. Непонятно также, что там, внутри? Какой рельеф местности?

Он смахнул с карты стаканы, и встряхнул просвечивающую на изгибах потёртую клеёнку.

– Карты-то не хватает! Мыши обгрызли!

Мыши, конечно, были ни при чём. На этот раз благодарить стоило картографов РККА и командирский сапог. И, если первые не закончили дела, то второй ополовинил даже не законченное. А всё – потому, что красные командиры «академиев не кончали», и планшету всегда предпочитали сапог. А законов физики не могла отменить даже революция. Хотя бы – в части сопротивления материала. Материал карты сопротивлялся недолго: сапог оказался сильнее.

– Да и масштаб мелковат: ничего конкретного даже о видимой части маршрута сказать нельзя… Знаешь, если бы поляки всучили Сусанину такую карту, и он повёл бы их по ней, то они не посмели бы критиковать старика! Его извинила бы их же собственная топография!

Якин нахмурился. Он не любил возражений. Особенно – не голословных.

– Будто у нас есть выход… Или ты предлагаешь внаглую переть на Слонова?

Перед ответом на такой вопрос следовало основательно подкрепиться – и комиссар налил ещё по стакану. По полному: полумер не признавал ни тот, ни другой. Сдвинули. Осушили.