Александр Аннин - Корректировщик

Перед особняком Марата Петровича виднелись милицейские машины – «уазик» и «Мицубиси», возле стоящей тут же труповозки маялись испитые санитары.

Басов выключил двигатель, вышел вслед за Малышом из «Жигулей», захлопнул дверь, зачем-то подергал ручку. Неспешно осмотрелся.

Свет горел лишь в нескольких домах, но у подполковника было такое чувство, будто из темных окон особняков за происходящим вокруг коттеджа Хрипунова наблюдают десятки глаз. И электричество-то погашено специально, чтоб лучше видеть, как на носилках выплывет в осеннюю хмарь укрытый простыней труп молодой женщины… А кое-кто из соседей не утерпел-таки, выполз из своей берлоги, чтоб вблизи, в упор поглазеть на смерть.

Внимание Басова привлекла живописная старуха, она стояла у калитки ветхого двухэтажного деревянного дома, что притулился напротив хрипуновского коттеджа. Тощая бабка куталась в драный лисий воротник и курила сигарету с длинным мундштуком. Карлсон с Малышом подошли к ней, и Матушкин ощутил явственный запах перегара.

– Вы что-нибудь видели или слышали? – спросил Басов, отметив про себя, что вблизи старуха и сама-то здорово смахивает на воплощенную Смерть.

– Разумеется, – хрипло произнесла старая дама. – Сначала, около шести, к Хрипуновым подъехала черная «Волга», из нее вышел статный такой военный. Понятное дело, к Елене. А тут, гляжу, и Марат Петрович на своем «Мерседесе» пожаловал. Ну, думаю, сейчас будет потеха! – старуха икнула. – И точно: в доме пальба поднялась…

– Сколько было выстрелов? – вставил вопрос Малыш.

– По-моему, два. Почти и не слышно за такими стенами-то, я бы и значения не придала, если б не ожидала чего-то подобного. Звук – будто кто в ладоши хлопает. Ну, жду, что дальше будет. Минут через десять выходит этот самый военный, садится в свою «Волгу» и уезжает. Потихоньку, даже фары не включил.

– Что ж вы милицию не вызвали? – укоризненно спросил Матушкин.

– А у меня телефон за неуплату отключили, вот что! – злобно сказала старуха и выдохнула дым в лицо Алексею.

Вера Ардашкина кривила душой. Телефон она испортила сама, без вмешательства АТС – зато теперь могла спокойно жить, не опасаясь сводящих с ума звонков…

– Ладно, смотрю дальше, – продолжала вдова. – Вижу, доктор Градов к дому подходит, он на соседней улице живет. Наверное, тоже выстрелы услышал. Толкнул калитку, она открыта. Ну, тут и я осмелела, стала одеваться – выйду-ка узнать, в чем дело. Вошла к Хрипуновым, а там – прямо поле боя: Леночка лежит посреди гостиной, Марат у камина кровью истекает, а Градов по телефону звонит… Он меня на улицу выгнал, велел, чтобы я «скорую» встречала.

– Вы сказали, что когда увидели черную «Волгу», то сразу поняли, что это приехал гость к Елене Хрипуновой, – неспешно заговорил подполковник. – Значит, вы уже видели здесь эту «Волгу» и этого военного?

– Конечно, – фыркнула свидетельница.

– И он приезжал в отсутствие хозяина дома, что говорит о его близких отношениях с потерпевшей? – гнул свое Карлсон.

– Нет, я этого сказать не могу, – раздраженно бросила старуха. – Как раз наоборот, он раньше, то есть до сегодняшнего дня, приезжал в гости, когда Марат был дома. Раза два или три. Но я была уверена, что рано или поздно все кончится именно так. То есть они заведут шуры-муры за спиной у Марата.

– А что, Елена Хрипунова часто флиртовала с мужчинами? – спросил Басов.

– Ах, ничего я не знаю, – отмахнулась дама с мундштуком. – Только и дураку ясно, что эта богатая бездельница имела любовничков, это уж как пить дать. По-другому не бывает.

– Бывает, – раздался вдруг поблизости суровый мужской голос.

Оперативники разом оглянулись и различили в полумраке сгорбленную фигуру бывшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры Петра Ванникова.

– Петр Игнатьевич? – подполковник Басов искренне удивился присутствию ветерана в «Серебряных ключах».

– Нда-с, собственной персоной, – склонил голову в приветствии пенсионер.

Вид у Ванникова был скорбный, и тем не менее чувствовалось, что ему приятно льстит замешательство знаменитого муровца. Как же, ведь Петр Игнатьевич – обитатель поселка миллионеров! Вряд ли этот Басов мог даже мечтать о чем-то подобном.

Мир, как известно, тесен, а мир столичных правоохранительных органов – и подавно. Несколько раз за минувшие десятилетия Басов и Ванников сталкивались по долгу службы и уважительно относились друг к другу. Несмотря на то, что иной раз их сугубо ведомственные интересы, прямо скажем, не совпадали. Следствие, а тем более – прокуратура, как известно, предпочитает строго держаться буквы закона, тогда как уголовный розыск то и дело норовит эту букву проигнорировать. Что касается Петра Игнатьевича, то он слыл человеком осторожным, не в пример пылкому Карлсону, и добиться от него ходатайства об аресте подозреваемого было не так просто, как от следователя городской прокуратуры Шаравина.

– Помнится, мы с вами в девяносто первом расследовали серийные убийства девушек, – помолчав, проговорил Петр Игнатьевич.

– Проституток? – почему-то счел нужным уточнить Басов. – Да, было дело. Только следствие вели вы, а я убийцу-маньяка искал. Как говорится, почувствуйте разницу… Меня ведь ваша контора отстранила от дела, причем аккурат в тот момент, когда я вышел на серьезных людей, замешанных в этих убийствах. А вы вроде бы и после меня продолжали заниматься расследованием, если я не ошибаюсь?

– Какое-то время – да, но вскоре дело прикрыли. Как принято говорить, возникли новые обстоятельства.

– Петр Игнатьевич, давайте все-таки поговорим о сегодняшнем убийстве, – мягко перебил его Басов. – Мне показалось, что у вас есть о чем рассказать, не так ли?

Старуха алчно следила за их разговором, и все трое – Карлсон, Малыш и пенсионер – двинулись по бетонной дороге вглубь поселка.

Вопреки ожиданиям Карлсона, Петр Игнатьевич Ванников не сообщил ничего существенного – во всяком случае, на первый взгляд. Его показания смахивали скорее на эмоциональные впечатления поэта, нежели на сухое изложение фактов устами опытного прокурорского работника. Главная мысль в рассказе бывшего следователя заключалась в том, что Елена Хрипунова, о смерти которой он только что узнал от старухи с мундштуком, была чуть ли не образцом женской святости. Впрочем, Ванников подтвердил, что к Хрипуновым действительно подъезжала черная «Волга» – 3110. Пенсионер как раз выходил подышать воздухом, когда машина проехала мимо его участка.

– Да, кстати, – с какой-то загадочностью заговорил вдруг Ванников. – Сейчас я пишу мемуары…

Он запнулся и Басов вставил иронично:

– Вот как? Достойное занятие.