Владимир Буров - Кастинг. Маргарита и Мастер

– Нет еще, но было проинтонировано, что письмо из нобелевского комитета. – Неужели не верите? Да я и сам не поверил, испугался, пошел погулять, а когда вернулся….

– Письма не было, – сказал Войнич.

– У вас тоже так было?

– Нет, чисто логика.

– Тогда как вы докажете, что ваше даже не официальное письмо, а простой болтовня-разговор – существовал?

– Просто, – ответил Войнич, – мне прислали этот шведско-долларовый миллион.

– Наличными? – удивилась СНС.

Он вынул пачку и бросил-передал ее Моте:

– Натюрлих?

– Я лучше разбираюсь в натуральных вещах, – сказала влетевшая, как парашют леди Грейс, щас проверю:

– Если не горят – значит настоящие.

Все замерили – будет лауреат спасать свою шкуру, или свои-нобелевские кроны, уже переведенные в баксы, как это здесь принято.

Далее, банкет с изображением сцен из Чонкина в натуральную величину.

Сори и Пели хотят стреляться, как объяснили:

– Хочется умереть, но самому это делать страшно, да вдруг другой останется жить, а – спрашивается:

– Как жить, – если Премию опять не дают, так как, говорят:

– Прошлый раз отказались сами из-за неполного недовыполнения плана, теперь не ждите, бегать за вами никто не будет, ибо:

– Ибо не только сталь, но и Пупс – это само по себе, а валюта… а валюта:

– Тоже имеет самостоятельное мнение, – ибо она же ж:

– Реэкспортная-я!

– Что значит Реэкспортная? – не понял, потрогав сердце Войнич.

– Ну как вы не поняли, – сказал И-Кали, – это был только танец на голове в обнаженном до скрытого неприличия виде.

– Вы хотите меня обмануть, доказав, что не Нобелевский комитет, а просто на-просто простой, – слегка начал заикаться Войнич, – олигархус прислал мне миллион баксов? Но зачем?!

– Нет, конечно, – подбодрила парня буфетчица, правда:

– Не из нашего ресторана, – ибо будет же официальное поздравление короля Швеции.

– Это тоже можно купить, – сказал Плин.

– На какие деньги? – спросила и леди Грейс, – это же ж надо оккупировать целый охгромный залище, да хгостям заплатить хотя бы по тысяче баксов.

– Каждому? – удивился Войнич, почему-то подумавший, что это его и заставят платить. – Максимум на что я способен, это пригласить…

– Как Пушкин, – перебил Сори, – только покойников на свой день рождения.

– Что значит, День Рождения? – сначала не понял Войнич.

– Ты думал, зачем некоторым людям дают эту премию, для окончательного мира в своей душе?

– А з-зачем?

– Вот, пожалуйста, лауреат, он не знает, зачем ему дали Нобелевскую премию, – сказал весело-печально Пели.

– Чтобы ты ответил, если бы тебе дали?

– Я бы? Я не скажу. И знаешь почему?

– Почему?

– Мне на самом деле могут ее дать, и тогда, что я скажу, если все знают: два раза одно и тоже не повторяю. И более того, – добавил он:

– Вдруг они спутали: хотели дать премию мне, но перепутали и дали тебе?

– К-как это пере-перепутали? – даже испугался Войнич.

– Ну, дали мне, а какая-нибудь секретарша послала тебе, так как в этот день, точнее в день перед этим получила вот такое странное послание:

– Если ты Сара Коннер, то ты следующая. – И что думать, она никак не могла понять – толи хотят трахнуть в не очереди, толи на самом деле повысить по службе:

– Из просто секретарей в завотделом.

– И из-за этого у нее вышла запарка в голове, когда она паковала миллион долларов в ровные пачки, чтобы послать его не тому, кто не заслужил, а мне? – спросил Войнич.

– Я думаю, было по-другому, – сказал Сори.

– А именно? – решила вмешаться в диспут СНС, так как никто потом не поймет, почему она в нем не участвовала, ибо решат, значит:

– Была больна, – и не исключено, что вполне серьезно. – Как-то:

– Только недавно вышла замуж, а любовь неожиданно опять нагрянула опять не кстати. – И она потеряла всегда присущее ей чувство уверенности, но не от этой любовной драмы, а:

– Никак не могла найти все три причины, чтобы отказаться от этого принуждения Судьбы к:

– Потусторонней Связи.

– Что значит, а именно? – почему-то с первого раза не понял Сори, так как его версия была не совсем понятна даже ему самому. – Ибо.

Ибо это был рассказ о том, что он, да умер, но вместо бабушек с унитазами его встретили на Том Свете именно с этой легендарной Нобелевской премией, и что самое неудивительное:

– Зас-лужен-но-о. – Почему?

Все так считали, кто там был.

И значит, – сказал он:

– Если там дали – здесь уже отказать не могут, правильно?

– Я понимаю, – сказал Войнич, присев на стул за накрываемый пока что, но все равно для праздничного завтрака, стол, – вы хотите разделить мою личную премию на троих.

– Почему на троих, – сказал кто-то как из гроба.

Сердце Войнича забилось в пятках, ища выход, ибо это была уже вернувшаяся из небытия Тётя.

– Давайте разделим его на всех!

Он облегченно вздохнул, так как На Всех – значит не:

– Напополам со мной, – и уж тем более не с Сори и Пели вместе взятыми.

И он рявкнул:

– Танцуют все!

– А именно? – решила уточнить Грейс, оттесняя Мотю от ее прямых на сегодня обязанностей метрдотеля. – По скока с человека?

– В каком смысле? – спросил он.

– Что значит, в каком смысле, не я же буду платить за этот произвол Нобелевского Комитета?

– Простите, мэм, но я не прошу ничего лишнего, а только принять, сколько влезет сюда, плюс немного им на дорогу, чтобы помнили.

– Что помнили, и сколько именно на дорогу? – вмешалась Мотя.

– Во-первых, помнили день моего второго рождения, во-вторых штуки по полторы баксов.

И знаете почему, – продолжал он, не обращая внимания на широко открытые рты обеих ресторанных леди, – некоторые, как говорят у нас в литературе, любят арбузы, а другие только молочных поросят, поэтому.

– Поэтому?

– Поэтому, пусть сами себе выберут по интернету, что им больше по душе, и значит, дайте деньками.

– Это хорошая мысль, – как говорил еще Савелий Крамаров, снимаясь в Голливуде, – пусть выберут кто что хочет: толи роллс-ройс, толи мерседес, толи тойоту, – и было неизвестно, кто это сказал.

Имеется в виду, до того, как он это сказал, но сразу после этой презентации выпихнули вперед. И это был Михаил Маленький, джентльмен так сказать интеллектуальной удачи.

Многие ужаснулись, что не только вездесущая Тетя, но и этот Мишка-Гришка смог выбраться из подземного царства в здравом уме и полной памяти, так как не урезал у массы ничего нового, а наоборот:

– Предложил всё сделать по-честному. – А ясно, что каждый может успокоиться только тогда после того, как кому-то пусть и заслуженно дали Такую Премию, если получит не всё тоже, конечно, но одно из трех:

– Роллс-Ройс, Мерседес, Тойоту.

Некоторые Хомы с математическим уклоном попытались объяснить, что: