Владимир Буров - Кастинг. Маргарита и Мастер

– Сейчас будет репетиция:

– Иво погребения. – На что Сори – хотя не был первенцем, рожденный-выплюнутый ею из… нет, не из, а прямо изо рта, что, собственно, скорее всего должно было означать:

– Родился, да, тоже заново, но:

– Все ли у него остались дома?

На этот вопрос смог ответить только Пелев:

– Именно у него-то:

– Как раз все.

Далее, Воскресение, но об этом никто не подозревает.

Некоторые подумали:

– Если это финита ля комедиум, то непонятно, почему на море, ибо:

– Это же очень страшно!

Тут вышел Кот Штрассе, взмахнул цветным платком, как фокусник, и рявкнул, как дог или стаффордширский терьер:

– Кто считает себя артистом – прошу пройти на сцену-у-у!

И первой из забвения прорвалась туда Грейс Келли, применив способ:

– На карачках, – когда споткнулась на одной из семи ступенек, ведущих на зиккурат.

Редисон Славянская схватила ее за ногу, но она смогла стряхнуть ее, как наваждение, напавшее на жену Лота, когда она хотела повернуться в сторону горящей Помпеи:

– Раньше времени.

Вдвоем они сбросили нескольких шустрых дам вниз без парашюта, в частности, Мотю, которой опять не удалось прорваться на правый фланг, несмотря на отсутствие помощи Электрика, а скорей всего, именно поэтому.

И пожалели-ужаснулись, когда она оказалась их:

– Главным режиссером.

– К-как? – только и смогла сказать Грейс, а Редисон добавила:

– Я сама режиссер, и более того, русско-американского производства, но так и быть, гут, будешь помогать мне на кастинге.

– Нет, нет, – сказала Мотя, – у меня тугаменты на полное и безоговорочное руководство, и если кто хочет мне подсказать кое-что и кое-либо, запишетесь, пожалуйста, у моего секретаря, – и она представила:

– Михаила Маленького. – Как грится:

– Если кто не хочет, чтобы его постоянно третировали на кастинге – будь хоть каким-нибудь режиссером, в том числе и:

– Вторым.

Правда парень надеялся, что Мотя не будет лезть в собственно работу режиссера, а удовлетворится администраторскими наслаждениями, как-то:

– Отбором уже отобранных им актеров, – но она ответила просто:

– Ты не знаешь конечной идеи.

– Да?

– Да, и знаешь почему?

– Почему?

– Я тебе ее не говорила.

– Почему?

– Жду, – она взглянула на небо, – нет, нет, это описка, ибо мало кто поймет это выражение правильно:

– Небом для нее был Ретранслятор Тесла, который сломался намедни, и теперь его заменял:

– ДД – Дима Добрый, – так он предложил называть себя:

– На Сцене.

Некоторые радовались, но Мотя, как главный режиссер, сказала свою первую фразу, и уже многие ужаснулись:

– Писателей и лошадей на середину! – И никто не решился спросить:

– Кто такие лошади?

Но Мотя пояснила сама:

– Это одна, но так как она большая.

И значит, всех, кто считает себя писателем посадили в эту лошадь, называемую в простонародии Троянским Конем.

И многие уже почти обрадовались, что хоть так, и то лучше, чем вообще сидеть в зале, откуда нет другого выхода, кроме, как:

– В буфет, – а, как говорится:

– Мы уже надеемся на лучшее, – как сказала немного присмиревшая Тётя.

Но Мотя сказала Михаилу Маленькому, чтобы:

– Выводил всех назад, – это была только примерка.

Так-то бы всё обычно, если бы Кот Штрассе не вступил в спор с Михаилом Маленьким по поводу перехода количества в качество, в том смысле, что:

– Может ли оно произойти.

Противоречие:

– В Галилею должны пройти двенадцать человек, а Мария Магдалина вмешает только девять. – Следовательно:

– Как туда попадут еще трое?

Кот настаивал на научной теории, что:

– Трое лишних – это сам Конь.

Михаил не доверял науке, и попросил время на:

– Подумать.

Хотели опять и здесь устроить кабак, но кто-то сказал:

– Сцена не для этого предназначена.

– Хорошо, – и Конем выбрали только что прибывшего – с опозданием – Олигарха-Машиниста с Гусарской Балладой и Соломенной Шляпой в придачу.

Но Мотя, как заботливая подруга, предложила отдать одно место Тете.

– Нас посадят тогда на одно место, что ли? – спросила Гус. Бал.

– Но как? – добавила Сол. Шля.

– Она пойдет по другому списку, – сказала гл. реж. Мотя.

– А именно? – спросил Германн, – ибо сердце у него че-то в этот момент защемило. И

И было:

– Одиссем-м, – вкладчиво произнесла Мотя, поправив таким образом сомнительную интонацию Михаила Маленького, который промурчал что-то такое из Кота Штрассе:

– Вполне невозможно, но я бы был лучше.

Германн сам думал быть Одиссем, как человек военного склада мышления, заключающего в том, чтобы к нему меньше прислушиваться, а больше всматриваться в реальную, сегодняшнюю ситуацию. Но понял, что лучше быть телохранителем Моти, и от сердца сразу отлегло, и вовремя. Потому что Войнич, уже пришедший в себя, высказал неназойливое мнение, что на роль Одиссея, собственно уже прошли проверку люди:

– И более того, всем известные, как-то:

– Михаил Маленький и вот эта Тётя.

– Я в этом деле ничего не понимаю, пойду простым помощником Олигарха-Машиниста, и тут же попыталась разыграть из себя то ли Кир Дан, то ли Али Сильв. Но.

Но тут же была уличена во лжи:

– Через подзорную трубу Германн-Майор увидел их на стене города, а Машинист так, без вооруженного взгляда нашел их там же:

– Рядом с Аном Молчановским, под крытым синим с красно-желтыми узорами театром:

– Толи Иерихона, толи Трои.

Тётю решили не брать на роль Одиссея, чтобы не испытывать судьбу лишний раз, а выбрали ее простой:

– Кассандрой. – Но! но она почему-то обиделась и отказалась:

– Я уже всё предсказала в моём последнем сочинении Брысь под Лексус 8—11.

И Одиссем логично стал Олигарх-Машина со своими людьми:

– Из клана Гусарских Баллад и Соломенных Шляпок. – И получается, что каждый из них мог нести по три хомо сапиенса, но это в принципе, а на самом деле пятерых взял на себя Машина, а по два достались Машам. – И:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.