Владимир Буров - Кастинг. Маргарита и Мастер

– Это Чистые Пруды?

– Сначала мы пройдем очищение на Патриарших.

– Это Патриаршие? – удивилась Алла, и вошла в воду больше чем по колено.

Она обернулась и сказала:

– У меня такое непреодолимое чувство, что ты Том Кр, а я подставная телка.

Да? Тебе тоже так кажется?

– Нет, я думаю, ты настоящая принцесса.

– Неужели я похожа на принцессу?

– Сейчас мы это проверим, – сказал Дима, и тоже поплыл.

– Это не страшно? – спросила Алла. – Ночь, луна, под ногами нет земли.

– Даже если и так, теперь бояться поздно.

– Почему? – спросила Алла. И добавила: – Ты меня съешь?

– Да, – просто ответил Дима, и добавил: – Но только наполовину.

– Вторую половину куда?

– Побудешь пока…

– С тобой? – и тут она обернулась, чтобы увидеть огни горящего города. И ей показалось, что город действительно горит.

– Вот, я тебе говорил, что не надо оборачиваться?

– Не-нет-т? – жалобно мяукнула леди.

– Ну, теперь уже всё равно поздно.

– Да? Что поздно?

– Ловить мышей. – И он открыл такую пасть, что в нее можно было:

– Уместиться во весь рост.

И она залезла туда, как кролик в удава:

– Без дальнейшего принуждения.

И так бы ее никто и не вспомнил, кроме меня, но Плинтус после продолжительного размышления решил:

– Ценные вещи должны оставаться в семье. – И цапнул Диму за рукав:

– Вээ из май вайф?

– Я бин не понимайт твоего русского.

– Я между прочим, лауреат, хотя и бывший, если бывают бывшие лауреаты, – поэтому:

– Отвеча-а-а-ть-ь!

– Что ты орешь, как будто побираешься на площади? – спросил Дима, остановившись, подожди немного, щас дам, – и скрылся за дверью туалетума.

И пока он отвернулся на приветствие Тети тоже проследовавшей в параллельный туалет зачем-то, что, мол:

– Я тебе этого никогда не прощу, – даже успел немного задуматься:

– Если не найду ту, может согласиться на ухаживания этой? – но Алла явилась, так сказать:

– Собственной персоной: в парике блонде, – и так сразу не скажешь кто это, но точно, что одна из двоих:

– То ли Али Сильв, то ли Кир Дан.

Тут возникает закономерный вопрос:

– Мог Иов проглотить Кита? – в том смысле, что сначала один проглотил другого, потом наоборот.

Но Пли, проверив нечаянно халат этой Магдалины, когда вышел с ней – как будто заблудился к знаменитому уже вентилятору мясного холодильника, где недавно сидел Михаил Маленький – обнаружил в нем матрешку, и это был:

– Дима.

– Значит, она его не проглотила в ответ на такое же Антре Кита, а просто положила в карман, – мог бы подумать Пли, если бы вообще мог думать в такой ответственный момент.

И она вернулась, и никто – даже СНС – не удивилась, а только крякнула, как Леон Иль, репетируя начало второй четверти своей речи:

– Хрен с вами, – продолжаю рассказывать то, что не все, может быть, хотели бы слышать про себя:

– Пляшите, – ибо я заказала оркестру весь Белый Альбом Битлз на сегодняшний вечер. – Но!

Но как прелюдию я прочитаю-спою пока что песню моего бывшего возлюбленного:

– Это не очень веселая песня для такого радостного события, как Премия, – сказал Пели.

А Сори добавил:

– Которую мы собрались делить.

Не обращая внимания на эти веселые приколы, дама с двумя матрешками в карманах продолжала:

СНС почему-то встревожилась, и поискала глазами Плинтуса, чтобы сказать ему что-нибудь хорошее, – а именно?

– Ну-у, я решила издать вашу книгу в моей энциклопедии научных сказок. – Но.

Но не нашла его, и так удивилась, что даже заглянула под стол, где и встретилась лицом к лицу Аллой Два.

– Вы хотите еще спеть? – спросила она. – Пожалуйста, я не против. Даже не так: – Я вообще люблю слушать песни.

Но Алла негромко проурчала:

– Скажи что-нибудь получше.

– Кончено, я вас люблю… – и хотела добавить:

– Слушать, – но уже не смогла:

– Алла положила в карман кожаной куртки французского производства ее матрешку.

И в таком виде предстала сзади Войнича и, похлопав по плечу ладошкой, и прикрыв потом ей же, зевок, предложила:

– Белый танец, мистер, желаете?

– Но вы в черном, – механически сказал парень.

Тем не менее, он так испугался, что когда ее задели во время танца, и она тоже в шутку отставила назад заднюю – прошу прощения:

– Просто ногу, – отбежал в сторону, и спрятался в туалет.

Но, к сожалению, это было не то место, где от нее можно спрятаться.

– Так, так, так! – Алла посчитала кабинки, которых здесь было ровно одна, ибо другая находилась в другой двери, а третья вообще где-то в районе кухни. – В этой его нет, в этой-й? в этой, кажется, тоже, а здесь, кто здесь, а? – она уже протянула руку к двери, чтобы подергать ее или постучать, как в туалет вошли, ибо:

– Нет, не потому что Алла забыла закрыть дверь: она и так должна была запереться автоматически, – а потому, что ее кому-то удалось открыть.

– Не поворачиваться! – твердо, но негромко сказал вошедший.

– Это кто, ты? – спросила Алла.

– Да, май диэ чайльд.

– Но я ничего такого не делала.

– Так сделай.

– Можно? – радостно улыбнулась она и, выбив ногой дверь, съела успевшего немного привстать Войнича.

Нобелевская Премия даже не зацепилась за ее зубы. Так сказать, да, но не настолько, чтобы воспрепятствовать перемещению в:

– Невидимую Часть Ласточкина Хвоста.

– Что такое Невидимая Часть? – спросил только последний, кого съела Алла, шеф-повар НН, так и не дождавшийся, когда ему принесут за стол что-нибудь в виде просто:

– Виски.

Успел ли он подумать:

– Вероятно, в другом месте его заказ будет выполнен, – не знаю.

Хотя, скорее всего, этот парень вообще ничего не заказывал, так как привык, что виски ему просто дарят, а наливает он его сам.

И когда очередь дошла до Сирано, Алла сказала:

– У меня больше не осталось места.

Я могу перенести в себе только девять полнометражных хомов.

– Не беспокойся, я доберусь сам.

Но когда все собрались на корабле – Сирано:

– Не было.

И многие – если не почти все – обрадовались, когда, наконец, увидели его. Но он был мертв.

– Наверное, только, спящая царевна, – сказала одна леди, которая сама никак не могла понять, как сюда попала.

И тут Алла – уже как Мамочка многих, или, по крайней мере, некоторых, присутствующих здесь с корабля на бал, а точнее:

– Наоборот, – личностей, прохлопала в ладоши три раза, и все, даже без подробного рассказа поняли: