Владимир Буров - Кастинг. Маргарита и Мастер

– Именно, именно! – поддержал логику Кота Ваня, – и заметьте это не миф: люди любят Адские фрукты.

– Может быть, но только не я, – сказал Сори.

– А я буду! – сказал СНС

– Ну тогда и я – тоже – готов отправиться в ад вслед за вами.

– И вообще, – сказал Кот, – если мы-таки попремся в Ад, то каждый так и так получит в подарок один фрукт, пахнущий цветами, а второй натуральным говном.

– Зачем? – спросила на свою беду Редисон Славянская.

– Кто вам разрешал говорить? – строго спросил ЕЕЗ.

Наступившее тягостное молчание нарушил Войнич:

– А вот я помню, как упал в бочку с селедкой!

– В Елисеевском не было таких бочек, – вставил и свое строгое слово другой летописец литературы ЗЧБНТИН.

– Так, мой милый, я живу в настоящей реальности, – ответил Войнич.

– А именно? – попросил уточнить За Что Боролись.

– Моя реальность такая же, как ваша, но только с учетом того, что она всегда еще и:

– Написана-а!

– Значит, пока реальность еще не написана, вы успеваете бросить яблоко в лоб продавцу, сворованное с витрины нарюрлих?

– Да, но только наоборот, – ответил Войнич, – ибо реальность всегда сначала написана, а только потом будет видна. Что не исключает того, что некоторые не видят очень долго, более того:

– До сих пор, – как Вторую Скрижаль Завета, как Плат с головы Иисуса Христа.

Как Другой Ученик Иисуса Христа, сначала увидел только Пелены, а посмотрев еще и снизу:

– Увидел и Плат, – лежащий отдельно.

– Значит, вот в этот разрыв времени – пока Другой Ученик спускался с Верха Гроба к его Входу, где стоял Петр, – и можно внести те изменения в окончательный текст, которых не было в реальности? – спросил борец с постмодернизмом, именно по причине:

– Отсутствия связи между ним и остальной литературой. – А как сейчас оспаривал Войнич:

– Связь эта, если образовалась, то, значит, она:

– Всегда и была.

– Ну, хорошо, расскажите, что вы сделали такого хорошего в Елисеевском?

– Я просто упал задом в бочку с сельдью, и испортил свое новое, только что привезенное из Израиля по бесплатной путевке бежевое пальто, ибо заплатил за него только пошлину, как за секонд-хенд, подаренный мне с благородного плеча самим Стивеном Спи, когда мы вместе читали мою незабвенную книгу про бравого солдата Чонкина, лежа на спинах в Мертвом море моего несбывшегося детства.

– Вы просто тогда не знали, что вы еврей?

– Да.

– Получается, это та же ваша теория о Пеленах и Плате, лежащем отдельно, что можно не только потом дописать Всю, так сказать, Истину, даже если ее не было на самом деле, но и наоборот:

– Исключить обрезание, – как будто его сначала и не было?! – спросил Если Есть Запас, в простонародии И-Кали.

– Да, – просто ответил Войнич, – задача в том и заключается, что надо обрезать:

– Адама.

После этого некоторые даже забыли, о чем шла речь. Только Реди, желая здесь прописаться постоянно, спросила:

– Можно принести пальто?

– И вообще, – сказал Плинтус, чтобы поддержать свое реноме в том смысле, что:

– Протеже:

– Ну, квартира, ну машина.

– А дальше? – поддержал-посмеялся над ним Сори.

– Дальше возникает вопрос, какая это машина, – невозмутимо отразил удар Пли. – Я, например, люблю…

– Редисон Славянскую, – сказала неожиданно для самой себя произнесла СМС. Прошу прощенья, что-то не то. Ну, потом найдем ошибку, впрочем, пожалуйста:

– Слово можно и сказать, – но оно не воробей – назад всегда вернется.

– Приведите пример, пожалуйста, – сказал Кот во время перемены тарелок между – нет пока еще, не между Саподиллой и Маракуйей, а только:

– Картофельным пюре и его котлетой, – которые Кот ел по-научному, что значит:

– Раздельно.

Впрочем, я сам приведу:

– Говорят, что научный марксизм-коммунизм – это не то, что происходило на самом деле. – Это тезис, а антитезис, как раз наоборот:

– Это тоже самое. – Ибо, даже если Ле говорил, что украинский национализм – это хорошо, только, как дэзинформацию.

– Почему? – спросила СНС.

– По определению. Ибо в фундаменте всех высказываний Ле стоит Партийность, что тоже самое:

– Дэзинформация, как не только вторая, но уже первая натура.

Поэтому марксизм и его практическая реализация в России – это не близнецы-братья, и тем более, не разночинцы, а:

– Одно и тоже. – Но именно по реально научному:

– Сравниваются не две одинаковые половинки, а:

– Первая и Вторая Скрижаль Завета. – Наука не допускает тавтологии. Как некоторые думают, что это вообще возможно.

– Некоторые засомневались: Кот Штрассе – это говорил, или кто-то другой? Но он настоял на своем:

– Я шутил.

– Что значит, шутил? – строго спросил Пели, – у меня давление поднялось на тридцать градусов.

– Кто такое Ле? – спросила Редисон, чтобы о ней не забыли, но и со страхом перед толпой, совершенно невозмутимой ее талантом артистки, сценаристки, менеджера, продюсера и любовницы в одном почти лице. Так только иногда приходится чуть-чуть притворятся.

– Мой родственник, – сказал Кот, – моя фамилия от него образована, это так только говорят в простонародии:

– Кот Штрассе.

– А на самом деле? – спросил Сори.

– Ле-Штрассе Три.

– Три с большой буквы?

– Да, и знаете почему? Взял пример с одной леди, называвшей себя три раза – если не считать остальных – с большой буквы:

– Фике, Августа, София.

– Кто это такая? – спросил Пели, пытаясь раскурить трубку, так как гаванские, в отличие от Сори, не любил, да и дороги, собаки, сто баксов за штуку, а говорится:

– Если уж пить – то Хеннесси, а курить уж если, то не меньше и не хуже, чем Черчилль. – Впрочем, Сори, кажется, бросил, а значит:

– Я не брошу никогда.

Редисон Славянской дали шанс рассказать, что она делала в Елисеевском, когда другие пытались своими силами развеять царивший там дух чванства, а точнее:

– Душевного чавканья, – ибо прямо в магазине мало кто ел – боялись, заподозрят в голодоморе. – Почему? Ну, представьте себе идет человек по бульвару в каком-нибудь Таганроге, в руках толстая, как хвост дракона любительская, а вверху спускается петля, он думает: за колбасой, но тут его во время этого марксистско-умственного эксперимента и ловят самого, и съедают.

– А колбасу выбрасывают? – спросила СНС. И добавила: – Не обожраться же.

– Вы как камень, брошенный в моё море, – сказал Кот.

– Я?

– Я?

– Можно, я запатентую эту фразу за собой? – сказала СНС. – И знаете почему? Я первая поняла, что это значит. – Но тут же добавила: – Конечно, при условии, что вы не попросите уменьшить мой портфель председателя своим присутствием.

– В таком случае, я ей отдам эту фразу, – сказал Кот и тут же сделал:

– Предложил Редисон начать свой рассказ о приключениях в Елисеевском именно с этой фразы: