Карл Май - По дикому Курдистану

– Как?

– Пленники не связаны. Каждому из них нужна лишь одна лошадь. Если они быстро вскочат на ноги, взберутся на лошадей и моментально ускачут, то, возможно, я смогу прикрыть их отход. У меня есть основание полагать, что несториане не будут в меня стрелять.

– Гм! Красивая задумка! Отлично!

– Но это должно происходить быстро. Вы участвуете в деле?

– Yes! Будет интересно!

– Но мы не будем стрелять, сэр!

– Почему?

– Это было бы неблагодарно по отношению к мелеку.

– Тогда они нас поймают.

– Не думаю. Мой конь хорош, ваш – тоже. Если остальные лошади неплохие, то есть шанс удрать. Значит, вы готовы?

– Yes!

– Тогда будьте внимательны.

Я снова повернулся к мелеку.

– Что вы решили?

– Мы останемся верны бею.

– И отклоните мою дружбу?

– Нет. Но ты нам разрешишь выполнить наш долг. Мы сейчас пойдем и, я скажу тебе откровенно, сделаем все, чтобы освободить бея.

Мелек улыбнулся и сказал:

– Даже если вы позовете всех своих воинов, они опоздают, потому что мы уже к тому времени уйдем. А вы сейчас не сможете уйти; раз вы хотите помочь бею, я вынужден вас задержать.

Я поднялся, Линдсей уже стоял около своей лошади.

– Задержать? – спросил я, чтобы выиграть время, потому что уже дал Халефу знак рукой и при этом указал на пасущихся поблизости лошадей и на выход из долины. – Думаю, я не стану твоим пленником.

– Ты вынуждаешь меня к этому.

Я увидел, что Халеф меня понял, потому что он принялся шептаться с другими, они с ним быстро согласились, и Халеф посмотрел многозначительно в мою сторону.

– Мелек, я хочу сказать тебе что-то, – сказал я, подойдя к нему и положив ему руку на плечо. – Посмотри вверх, в долину!

Он повернулся спиной к пленникам и сказал:

– А что?

– В то время как ты смотришь в эту сторону, за твоей спиной произойдет то, что ты считаешь невозможным!

– Что ты имеешь в виду? – спросил он удивленно.

Я ответил ему не сразу.

В самом деле, в эту секунду пленники вскочили на ноги и подбежали к лошадям, успев взобраться на них еще до того, как прозвучала тревога. Англичанин тоже сидел на коне и умудрился сбить с ног нескольких мужчин, которые решили преследовать его.

– Твои пленники убегают, – отвечал я неторопливо.

Я применил детскую хитрость, чтобы в решительный момент отвлечь внимание мелека и сидящих рядом с ним пленников; но она удалась! Мелек быстро обернулся.

– За ними! – крикнул он и подскочил к своей лошади.

Это был курдский буланый жеребец великолепнейшего сложения. На этом коне он быстро догонит беглецов. Мне нужно было этому помешать! Я подскочил к коню, вытащил кинжал и нанес лошади сильный удар в заднюю ногу, едва мелек коснулся поводьев.

– Предатель! – крикнул мелек и набросился на меня.

Я отшвырнул его, несколькими прыжками преодолел пространство между мной и моим вороным, вскочил на коня и помчался прочь.

Пленники знали, что выше по долине их ждет авангард, потому свернули направо вниз. Я промчался мимо первого преследователя, оставив его позади; затем остановился, приложил ружье к щеке:

– Остановитесь, я стреляю!

Они не послушали меня; я два раза нажал на курок и положил лошадей первых преследователей. Остальные остановились, но задние всадники напирали, и поэтому я выстрелил еще три раза. Это дало беглецам время ускользнуть из поля нашего зрения. Наконец появился на своем буланом мелек, которому удалось его поймать. Он окинул быстрым взглядом происходящее и рывком вытащил пистолеты.

– Застрелите его! – кричал он гневно, скача прямо на меня.

Я повернул лошадь и помчался. Теперь все зависело от скорости моего коня. Я положил ему руку между ушей.

– Ри! [46]

Он вытянул свое тело и полетел, словно пущенная стрела. Его длинная грива обвивала мне колени, словно знамя. Через минуту меня уже не мог достать ружейный выстрел. Это было совершенно другое чувство – мчаться среди дня, не то что тогда, темной ночью, из Ступенчатой долины к лагерю хаддединов. Я достиг первого изгиба долины, когда мои друзья только-только исчезали за вторым, и мне пришла в голову мысль. Я расположился поудобнее в седле, так что лошадь меня практически не чувствовала, и жеребец так погнал вперед, что даже борзая осталась позади. За три минуты я настиг беглецов, уже измучивших своих лошадей.

– Скачите быстрее! – крикнул я. – Еще немножко быстрее! Я собью мелека с толку.

– Как? – спросил бей.

– Это мое дело. Нет времени объяснять. Сегодня вечером встречаемся в Гумри.

Я придержал свою лошадь, в то время как остальные галопом промчались мимо меня. Скоро они исчезли за следующим изгибом дороги. Я поскакал к первому повороту и увидел преследователей далеко вверху. Впереди скакал мелек. Я высчитал момент, когда они достигнут моего теперешнего месторасположения, и медленно развернулся, пустив лошадь рысью, а затем опять галопом. Борзая снова была со мною. Скоро появились и преследователи. Они увидели меня и, естественно, посчитали, что я еще не настиг своих друзей и поеду той же дорогой, по которой скачут они.

Снова я увидел маленький ручеек, вытекающий из боковой долины, куда я и свернул. Она была очень каменистой, со скудной растительностью. Мне приходилось скакать здесь медленнее, и скоро я увидел, что за мной следует мелек. Наверняка за ним скакали все его люди, так что курды были спасены.

Заметил я, однако, и другое – буланый мелека был лучшим «альпинистом», чем мой вороной. Я гнал и гнал лошадь, но тем не менее расстояние между мной и мелеком все уменьшалось. Самой трудной была верхняя часть ущелья, где нужно было преодолеть очень крутое место, сплошь покрытое щебнем, который рассыпался под копытами и затруднял бег лошади. Я гладил и ласкал лошадь. Она стонала, сопела и делала все возможное – наконец мы были наверху.

Тут за моей спиной раздался выстрел мелека; к счастью, он не попал в меня.

Теперь прежде всего нужно было осмотреть местность.

Передо мною расстилались лишь голые холмы, между которыми не было видно даже тропинки.

Справа лежал отвесный склон горы, который показался мне наиболее проходимым; туда я и направил свою лошадь. Вершинное плато, на котором я находился, было ровным, поэтому я снова приобрел преимущество. Теперь я скакал под гору, где имелась похожая на настоящую естественная скалистая дорога. Я быстро продвигался по ней вперед.

Где-то надо мной раздался громкий крик мелека. Был ли это крик недовольства оттого, что я ускользаю? Или крик предостережения? Я скакал вперед, за мной – осторожно мелек.

Местность становилась все сложнее. По правую руку скала круто шла вверх, по левую – падала отвесно вниз, и при этом тропа становилась все уже. Моя лошадь была привычной к ущельям после гор Шаммар, поэтому она не боялась и шла дальше шагом осторожно и медленно, хотя в ширину тропа была не больше двух футов. Местами она становилась шире, и, увидев перед собой изгиб тропы, я понадеялся, что дальше дорога будет более удобной. Но у поворота лошадь остановилась без моей команды. Перед нами была пропасть глубиной во много сот футов.