Дмитрий Быстролетов - Para Bellum [журнальный вариант]

— Рад, что вы так думаете. Это прида­ет мне смелости. — Вероятно, Маргарита сделала какое-то непроизвольное движение, потому что Иоганн тут же воскликнул: — Нет, нет, не беспокойтесь! Я не буду объяс­няться в любви!

Она рассмеялась. Иоганн тоже.

— Кажется, с вас довольно и одного ста­ричка, — сказал он шутливо.

— Вы имеете в виду вашего друга про­консула Мональди?

— Да. Но он мне друг лишь постоль­ку — поскольку... Приятели — еще куда ни шло, но друг...

— Разве? — удивилась Маргарита. — А он так восторженно о вас отзывается...

— Я тоже ничего плохого о нем не го­ворю. Но все-таки друг — это слишком сильно сказано. Много ли у вас друзей?

Маргарита задумалась, слушая, как скри­пит песок под их шагами. Иоганн явно не­спроста затеял этот разговор, но для че­го?

— Не считайте, я уверен — их не так уж много. — Голос Иоганна звучал отече­ски мягко. — Но сколько бы их ни было, вы можете смело причислить к ним еще одного.

— Благодарю вас.

— И уж если мы коснулись этой темы, разрешите дать вам дружеский совет?

— Зачем такие предисловия?

Он коротко откашлялся — видно, тому, что предстояло сказать, Иоганн придавал большое значение. У него даже румянец выступил на щеках.

— Проконсул Мональди немножко не тот человек, за которого он себя выдает, фрейлейн Маргарита. К тому же староват для вас...

Маргарита даже приостановилась:

— Вы хотите сказать...

Но Иоганн, раз решившись, обрел сме­лость. Он не дал ей договорить, его прямо прорвало:

— Я хочу сказать, он — банкрот, у него, кроме жалованья и этого чужого домика, нет ничего. Он просто хочет воспользовать­ся вашей неопытностью. Он даже мне дол­жен довольно солидную сумму. И вас уго­щал — вернее, себя — на мои деньги, в кредит.

Маргарита не знала, смеяться ей или оби­деться. Она спросила растерянно:

— Господи, зачем вы мне все это гово­рите?

— Мне больно видеть, как он плетет во­круг вас свои сети. Он не принесет вам ни­чего — ни комфорта, ни покоя. Вы може­те рассчитывать на гораздо более достой­ную партию.

Ах, вот оно что! Она наконец-то поняла, что Иоганн принимает ее за ловца богатых женихов — за робкого, неумелого, но все-таки ловца! И она рассмеялась.

— Неужели я похожа на тех женщин... на тех... — Маргарита не находила нужно­го выражения.

— Нет, — горячо, не похоже на себя, возразил Иоганн. — Но он собирается сде­лать вам предложение, это совершенно точно, и я хотел предупредить...

— Предложение? Так быстро?

— Он совсем обезумел от вас. И потом... Думая о вас, он думает о Берлине. Для его карьеры женитьба на немке, да еще на аристократке, очень выгодна.

— Кое-что я уже поняла, — сказала Маргарита. — Но все равно — спасибо вам.

— Вы на меня не сердитесь?

Маргарита протянула ему руку.

Этот приступ откровенности, неожидан­ный со стороны всегда невозмутимого Иоганна, навел Маргариту на размышления. Она попыталась оценить все сообщенное хозяином отеля с точки зрения Ганри, но никаких ясных выводов сделать не смогла. Она скорее сердцем, а не головой, пони­мала, что в общении с проконсулом Мональди должна как-то учитывать новые фак­ты, узнанные от Иоганна. Но как именно? Это мог определить только сам Ганри.

В тот же вечер Маргарита встретилась с ним. И это оказалось своевременно, так как через день, в субботу, у «Кайзергофа» остановился оливкового цвета запыленный автомобиль, и из него бодро выскочил словно бы помолодевший на двадцать лет бравый проконсул.

Забегая немного вперед, стоит отметить, что развитие скоротечного базельского ро­мана проконсула Гаэтано Мональди в по­следующие три дня превзошло даже самые худшие опасения Иоганна. Ему пришлось испытать чувство горькой обиды из-за то­го, что прекрасная женщина, наделенная таким обаянием и, без сомнения, умная, столь легкомысленно пренебрегла его пре­достережениями.

Проконсул Мональди, видимо, решил на этот раз не терять даром ни одного часа.

В прошлый свой приезд он только вышел на исходные рубежи. Теперь требовалось осуществить генеральное наступление, окружить высоту и предложить противнику сдаться на милость победителя без всяких предварительных условий. А если не удаст­ся — взять высоту с боя, каких бы жертв это ни стоило. И проконсул сразу после ванны и бритья явился в полном боевом вооружении на поле битвы...

Для начала он пригласил Маргариту по­кататься в автомобиле по городу и окрест­ностям. Шофер с помощью слуг и охранни­ка должен был через полчаса привести ма­шину внутри и снаружи в надлежащее со­стояние.

После катания уже само собой разуме­лось пообедать в особняке, который, как давно заметила Маргарита, ремонтировался чисто теоретически, но который имел впол­не приличную столовую, где к их возвра­щению кулинары от Иоганна накрыли стол, не посрамивший бы даже римского импе­ратора Вителлия, прославившегося непо­мерным обжорством и самолично учредив­шего для одного из своих пиров блюдо под названием «щит Минервы градодержицы», куда входили в фантасмагорической смеси печень рыбы скар, фазаньи и пав­линьи мозги, языки фламинго, молоки му­рен и еще сотни других экзотических ком­понентов.

Проконсул извлек уроки из предыдуще­го и на сей раз держался молодцом.

Часам к восьми вечера он созрел для крупных акций и сделал Маргарите предло­жение. Она отвечала в том смысле, что лучше им отложить решение этого вопро­са до утра, на свежую голову, и выдвинула предложение: недурно было бы завтра по­вторить обед, но не в ресторанном испол­нении. Заказать продуктов на дом, а слуги пусть приготовят все по-итальянски...

Эта мысль привела проконсула в восторг.

Перед уходом Маргарита любезно со­гласилась исполнить последнее желание проконсула — осмотреть его апартаменты, и это был первый за весь день случай, когда он точно угадал ее собственные желания.

Комната супружеской четы слуг, комна­тенки шофера и охранника, равно как и прилежащие необходимые помещения, ни­какого интереса не представляли. Экскур­сия свелась к подробному осмотру каби­нета и спальни.

В кабинете Маргарита сейфа не увидела и потому подумала, что он, скорее всего, спрятан где-нибудь в стене и замаскиро­ван. Она уже мысленно подбирала подхо­дящие слова, чтобы выудить из сильно не­трезвого проконсула необходимые сведе­ния, но он увлек ее в спальню, где в гла­за ей сразу бросился старинный секретер, выглядевший в окружении новейших и моднейших предметов спального гарниту­ра довольно нелепо. Сразу было ясно, что секретер поставлен сюда не меблировки ради.

Маргарита громко выразила горячее одобрение вкусу Мональди и робко поди­вилась присутствию дисгармонирующего предмета, на что полковник хитро оскла­бился и, подведя ее к секретеру, показал фокус: откинул вертикальную крышку, под которой обнаружилась муарово перели­вающаяся стальная дверца с тремя не­большими, круглыми, как у карманных ча­сов, циферблатами, расположенными один под другим. Маргарита удивилась еще больше, и тогда полковник установил имев­шуюся на каждом из циферблатов стрел­ку на определенную цифру — получилось число 377, затем потянул за ручку, и сейф раскрылся. Он был пуст, если не считать маленького черного портфеля свиной ко­жи, сиротливо лежавшего в стальной пе­щере. Проконсул попросил Маргариту от­вернуться на секунду, что она и исполни­ла, — а когда он разрешил снова взгля­нуть, сейф был уже заперт. Вероятно, будь Мональди трезвым, он сделал бы наобо­рот: повернул бы Маргариту, когда откры­вал сейф, а не когда закрывал. Но, к сча­стью, он все-таки был пьян...