Томаш Пациньский - Линия огня

Дед вздрогнул. Ему удалось выловить в ее голосе искусственное оживление. И ему хотелось совершенно прямо спросить: в чем же тут дело, но Ягода ему не позволила.

- А ты знаешь, что это даже не европейский душок? – быстро спросила ведьма. – Ну конечно же, не знаешь, да и откуда. Тут та же ситуация, что и с животными. Ондатра вытеснила бобра, американская норка вытеснила европейскую. Рак полосатый вытеснил благородного и болотного рака. Шерстистоклешневый краб…

- Погоди, погоди… - перебил Дед Ягоду. Все это начинало его интересовать, хотя крабы ему были совершенно по барабану, если только не появлялись в банке или в виде крабовых палочек. Так ты говоришь, что это не родные душки?

Ягода усмехнулась. Дд с облегчением отметил, что напряжение уже ушло. Или же, по крайней мере, она его лучше скрывала.

- Нет, - ответила ведьма. – Европейские душки все погибли, и их заменил чужие формы. То, что ты встретил, это пак корнуольский или, по крайней мере, какая-то метисация. Ну, знаешь, pwcca .

Дед почесал голову, покрытую короткой серебристой щетиной и украшенную парочкой шрамов.

- Ну а почему? – спросил он.

Ягода пожала плечами.

= Возможно, что он оказался более устойчивым к изменениям окружающей среды. Или ему удалось давать больше потомства. Кто его знает? Никто ведь серьезно этого не исследовал. Люди не верят в душков и домовых. А те, кто верит, считают их вредителями.

- Как я, - скривился Мороз. Ведьма не стала отрицать.

- Ну да, совершенно как ты. И вот тут оказывается, что ты ничего про них и не знаешь.

Дед допил остатки кофе из чашки. Напиток давным-давно остыл, сделался кислым и холодным.

- Нет, не знаю. Может ты мне чего-нибудь скажешь? – попросил он. – Так что это такое, певвукк?...

Ягода громко рассмеялась. Глаза ее заблестели в свете ночника, суровые черты лица полностью разгладились.

- Поукка , - снисходительно, - не ломай себе язык, это валлийское слово. По-нашему, "пук" [53].

У Ягоды пересохло в горле. Она тоже допила остатки кофе, подумала, что стоило бы сделать новый. Только вот вставать ей не хотелось. Ведьма намеревалась закончить эту беседу, хотя уже отметила, что пошла не в том направлении.

- В принципе, это совершенно безвредное созданьице. Разве что пакости строит, ну, в молоко пописает, лошадей гривами сплетет. А вообще-то, таким он был раньше. Теперь же одичал, как и все мелкие псевдогоминиды с маленьким умишком. И он отступил в развитии, чтобы выжить. Потому что теперь для них все меньше места.

Как и для нас, подумала она. Мы ведь тоже реликты. И не знаю, а не поменялась бы я с божками местом, даже ценой обрастания шерстью. Ведь недостаток ума иногда помогает. Он не допускает рефлексий. Не дает доступа тоске.

И снова Ягода почувствовала гнев. По крайней мере, никто их не преследует, не выбивает, кроме наивных типов, которым кажется, будто бы они делают мир лучшим, освобождая его от сказочных созданий. В темноте не таится ничего столь могучего, что желало бы отомстить за сотворенное веками раньше.

Ягода задрожала. Она свернулась в комочек, уютные апартаменты уже не были безопасным убежищем. Она прекрасно все это понимала, каждый уходящий день был все хуже и хуже. Слишком долго она здесь была, в одном месте, в одном времени.

- Пора спать, - коротко отрезала она, видя, что Мороз что-то желает сказать. – Или, я еще допью кофе.

И она поскорее подняла пустую чашку, чтобы Дед не заметил ее маленькой лжи.

- И откуда ты все это знаешь? – еще спросил он, послушно поднявшись. Дед устал, беспокойство вообще-то еще тлело внутри, вот только у Мороза уже не было сил для последующей беседы, для того, чтобы задать вопросы, которые, в конце концов, должен был задать.

Завтра, начал он оправдываться сам перед собой. Как только вернусь.

- Ох, но я же ведь ведьма, - отогнала его Ягода. – Ну ладно уже, иди, прошу тебя.

  

Она сидела, свернувшись клубочком в кремле, обняв колени руками. Когда подняла голову, на щеке в свете ночника блеснула слеза.

Он ничего не понимает. А у меня нет способности ему сказать. Нужно сделать то, что легче.

Ягода погасила ночник. И долго еще сиела, всматриваясь в темноту.

  

В принципе, эти временна мне даже нравятся, подумала Ягода. Не нужно ничего больше, кроме кредитки, паспорта и чистых трусов в сумочке. Можно купить авиабилет и через несколько, самое большее – через полтора десятка – часов очутиться на другом конце света.

Ведьма нахмурилась. Она знала, что все это не так уже и просто. И все равно? легче, чем когда-то. Если ты всю жизнь убегаешь, можно и научиться. Тем более, когда эта жизнь тянется уже долго.

Ужасно долго.

Быть может, хватило бы паспорта и карты. Только Ягода желала позволить себе немного шика. Чтобы не расставаться полностью с вещами, которые любила.

А чемоданчик был маленький, слишком маленький, чтобы поместить все. Крайне сложно выбрать следи любимых одежек. Выбросить, что не нужно. Ягода понимала, что просто тянет время, желая отвлечь неизбежное. Даже рискует. Самое последнее, чего бы ей хотелось – это слезливые разговоры под конец.

Она натянула чулок на ладонь. Поглядела на собственные пальцы сквозь тонкий, прозрачный нейлон. И сердце стиснуло болью. Ему эти чулки очень нравятся.

Под веками начало жечь, образ открытого путевого несессера расплылся в глазах. Тогда она начала забрасывать все, как попало, вытаскивала предметы гардероба из шкафа, не думая, а пригодятся ли те хоть когда-нибудь. Лишь бы только не вспоминать.

Ягода застыла на месте, когда у входной двери прозвучал гонг. Сердце у нее подскочило под самое горло, как у ребенка, которого прихватили на горячем. Пока до нее дошло, что это никак не может быть он, ноги в коленях уже затряслись.

Это не он, у него же имеется ключ, ему не нужно звонить. Тем не менее, понадобилось какое-то время, пока Ягода не взяла себя в руки и не отправилась в прихожую.

В глазок не глянула. Сразу же повернула дверную ручку, щелкнули отодвигаемые ригели.

- Привет, - с надутой физиономией сказала Матильда и глянула исподлобья. – Войти можно?

Не ожидая ответа, она прошла в квартиру. Ягода, не говоря ни слова, пропустила ее, хотя почувствовала, как ее растерянность перерождается в злость.

- Ну, раз надо, - только и сказала она, когда Матильда остановилась посредине прихожей и нагло огляделась во все стороны. – Только придется тебе обождать, потому что его нет. Впрочем, я оставлю тебя одну, как раз собиралась уходить.

- И ты не боишься, что я что-нибудь вынесу? – агрессивно спросила Матильда. Ягода лишь поглядела на девицу, не нужно было даже хоть что-то говорить.

- Прошу прощения, - пробормотала девушка через миг и опустила глаза. Выглядела она сейчас словно девица-подросток, которую только что хорошенько отругали. – Знаешь, я лучше во дворе подожду.