Вадим Черников - Чаша. Последний обряд

И всё же новый магистр оказался прав: на дне одной из шкатулок, с многочисленными фамильными драгоценностями матери (а теперь её), Грета нашла маленький ключик на тонкой цепочке. Целый вечер она посвятила тому, что подбирала ключ ко всем замкам и замочкам в доме, пока не нашла то, что искала. Как водится, почти под боком. Незаметный, скрытый ящичек в туалетном столике, стоявшем в спальне матери, открылся легко и плавно.

В небольшой зеленоватой папке лежали два листа и старая фотография. С потемневшей фотографической карточки на Грету смотрел молодой офицер в фуражке с круглой кокардой, в офицерской форме и с Георгием на лацкане мундира. Он сидел, немного развернувшись левым профилем, но скрыть шрам на правой щеке, заканчивающийся у глаза, эта поза не могла. Взгляд, несмотря на качество и давность фотографии, у офицера был пронзительным и глубоким одновременно. Внизу стояла красивая, сделанная явно в ателье подпись: «1916 годъ».

На следующем листе значилась надпись по-немецки: Москва, Кривоколенный переулок, дом 5, квартира 8 и фамилия: Парамонов Тихон Яковлевич. Грета улыбнулась, представляя, как кто-то писал название «Кривоколенный» на немецком языке, и отложила фото и лист в сторону. Они ни о чём ей не говорили и ничего не могли объяснить. Разве что она вспомнила, что старший брат матери, Фридрих, был майором абвера – гитлеровской разведки и пропал в 1941 году под Москвой… Но и это всё было ни туда и ни сюда, снова ввернула русские слова Грета и перевернула третий листок… На нём был хороший карандашный рисунок, который бросил Грету сначала в жар, а потом и в холод. Слишком хорошо был знаком ей предмет, изображённый на листке!

Машина подъехала к уже знакомым воротам, оборвав воспоминания, и Грета вышла на снег, твёрдо намереваясь закончить игру в недосказанное. Теперь она имела на это полное право, подумала она, прижав к бедру сумку с бумагами и фотографией. А скоро будет иметь ещё больше прав.

Эрик ждал её в каминной комнате с бокалом своего любимого шотландского виски. Он был одет в свободную, тёплую, домашнюю кофту и всё же зябко ёжился у огня. Зима набирала обороты, заваливая горами снега дороги и прихватывая морозцем, крепчавшим к ночи.

Грета быстро прошла и села в кресло напротив, достав сигареты. Она кивнула магистру, когда он быстро плеснул ей в бокал коньяк и подвинул пепельницу со словами:

– Добрый вечер, фрау Грета! Насколько я знаю, дома всё хорошо?

Грета кивнула, ничуть не удивляясь осведомлённости магистра, который, безусловно, следил за нею и её делами. Мог бы и не подчёркивать, решила Грета, но списала этот нарочитый прокол на молодость или, наоборот, излишнюю предусмотрительность Эрика. Ей было не до сантиментов и она, закурив, тут же перешла в атаку:

– Эрик (сегодня она его не собиралась называть магистром), вопрос очень простой! Либо вы немедленно, подчёркиваю, не медленно, посвящаете меня в суть дела и смысл дальнейших поисков, либо никогда не узнаете от меня ничего полезного. По верьте, этим полезным я обладаю. Итак, я жду!

Магистр выслушал её тираду со спокойным интересом, отпил глоток виски и коротко произнёс:

– Итак, будем считать, что наш договор заключен, Грета?

Он дождался, пока Грета кивнула, и сел в кресло.

– Тогда слушайте… – он нажал на какую-то кнопку, и комната наполнилась голосами. Несколько мужских и один женский обсуждали итоги поисков. Качество записи было хорошим, и Грета молча слушала, прикуривая одну за одной сигареты. Постепенно ей стало почти понятно, что имел в виду магистр, называя итоги поисков положительными (о победе, конечно, речи не шло). Несколько же фамилий и адресов (при слове «Кривоколенный» она чуть не вздрогнула, но сдержалась) окончательно убедили её в важности своих неожиданных находок.

Когда запись окончилась (или закончилось то, что предназначалось именно ей, логично предположила Грета), магистр выразительно посмотрел на неё, и она не стала задавать вопросов-предположений, а выложила на стол фото и листок с адресом. Магистр внимательно изучил документы и со вздохом заключил:

– Сомнений нет, на фотографии Скрынников, он же Парамонов. Адрес так же принадлежит ему. Только всё это лишь подтверждает версию этих искателей. Нам же не даёт ничего…

Короткая справка Греты о Фридрихе встретила тот же ответ магистра:

– Ещё один пункт туда же. И снова – выстрел в «молоко»… Не вернуться ли вам, Грета, обратно домой и продолжить поиски? Или начать новую, спокойную жизнь? Судя по всему, никакой пользы наш союз не приносит… Правда, запись, которую вы так настоятельно желали послушать, явно вводит вас в круг нежелательных, осведомлённых лиц. Так что же мне с вами делать, фрау Грета?

Грета усмехнулась, улыбнулась, а потом и засмеялась. Магистр смотрел на неё спокойно, но его улыбка стала постепенно тускнеть. Он сузил глаза, но Грета тут же оборвала свой смех и коротко приказала:

– Собирайтесь, магистр! Нам нужно ехать!

Магистр поставил бокал и поднял трубку:

– Машину к главному входу!

На Новорижское шоссе они пробились глубоким вечером, а к дому, который Грета прекрасно знала, подъехали уже ночью. Особняк с башенками, в котором они жили с Хомутовым в той, казавшейся уже не её жизни, оказался собственностью Ордена. После всех следственных мероприятий, изъятия компьютеров и прочих милицейских розысков, дом был закрыт. Грета с Эриком уже были здесь один раз в поисках того, что мог оставить после себя Хомутов, но ничего стоящего не разыскали. Тогда Грета не представляла, что искать.

Теперь же она знала точно и решительно пошла знакомым путём. Эрик быстро направился следом. Грета вошла в кабинет, остановилась в центре такого знакомого ей ковра и направилась к столу. Перебрав пыльные книги, выдвинув несколько ящиков, она уже стала волноваться, пока не вспомнила…

Почти бегом она вернулась ко входу и закрыла дверь… С обратной стороны, среди десятка отметин, в двери торчал кинжал. Она с усилием выдернула его из дерева и положила на стол. Магистр склонился над оружием, увидел гравировку Чаши со свитком и вопросительно посмотрел на Грету. Она быстро достала листок и показала магистру карандашный рисунок, изображавший точно такой же кинжал, с точно прочерченными деталями гравировки. Магистр потянулся к листку, но Грета спрятала его, взяла кинжал, сунула его в свою сумочку и пошла к выходу:

– Я нашла всё, что нужно. Поехали!

В особняк вернулись поздней ночью. Грета молчала всю дорогу, наслаждаясь своей маленькой (как знать, может быть и большой) победой, а магистр дремал, пристегнувшись ремнём. Конечно, он делал вид, ухмыльнулась Грета про себя.

Снова расположившись в каминной, они молча смотрели на кинжал, лежащий на маленьком столике и разделявший их, пока Грета не произнесла: