Публий Назон - Элегии и малые поэмы

Почва Карсеол совсем холодна, для маслин непригодна,

Но для посева хлебов очень она хороша.

685 Там путешествовал я по родимой земле Пелигнийской,

Малой, но вечно сырой из-за дождей проливных.

К старому другу я в дом вошел, как бывало обычно,

В час, когда распрягал Феб утомленных коней.

Многое друг рассказал, как и прежде, и то мне поведал,

690 Что пригодиться могло в начатом мною труде.

«В этой равнине, — сказал и мне показал на равнину, —

Скромно селянка жила с мужем суровым своим.

Он обрабатывал там свое поле, работая плугом,

Иль искривленным серпом, или двузубой киркой:

695 Дом подметала жена, стоявший на крепких подпорках,

Да под наседку клала яйца, цыплят выводя,

Иль собирала грибы для еды и зеленую мальву.

Иль разводила огонь в малом своем очаге;

Не покладая рук, она ткала постоянно

700 И запасалась всегда теплой одежей к зиме.

Был у нее и сынок, по малому возрасту резвый:

Ведь миновало ему только двенадцать годков.

Раз в ивняке на краю их усадьбы словил он лисицу:

Множество птицы она за загородкой крала.

705 Пленницу он обмотал кругом соломой и сеном

Да и поджег, но лиса вырвалась прямо из рук,

И, убежав, заронила огонь на хлебные нивы:

Ветер подул и раздул с гибельной силой пожар.

Кончилась эта беда, но память о ней сохранилась:

710 Ныне в Карсеолах строг вечный запрет на лису;

А в искупление жгут в Цереалии чучело лисье,

И погибает оно так же, как хлеб погибал».

Утром, как только взглянуть на земные выйдет просторы

Алая Мемнона мать на розоцветных конях,

715 Солнце покинет вождя руноносного стада, что предал

Геллу, и Солнцу вослед тучные жертвы несут.

То ли Тельца славят здесь, то ль Телицу, узнать невозможно:

Видно переднюю часть, задняя скрыта от глаз —

Будь это знак Тельца или знак Телицы, — однако,

720 Как там Юнона ни злись, он знаменует любовь. [445] Юнона ненавидит телиц, помня об Ио, и быков, помня о Европе.

Кончилась ночь, и встает Аврора. Парилии надо

Петь: не напрасно, коль мне Палес на помощь идет!

Палес благая, певца вдохнови ты пастушеских таинств,

Если могу я почтить праздник твой песней своей.

725 Я ведь и пепел тельца, и бобовые стебли рукою

Полной тебе приносил как очистительный дар;

Я ведь и через костры, по три в ряд разожженные, прыгал,

И окропляли водой с ветви лавровой меня.

Благословляет мой труд богиня: из гавани вышла

730 В море ладья, и надул ветер мои паруса.

С девственного алтаря проси курения, тополь:

Веста подаст тебе дар, Веста очистит тебя.

А для курений пойдет кровь коня и пепел теленка;

Третьим пустой черенок твердого будет боба.

735 Сытых очисти овец при первых сумерках, пастырь,

Землю водой окропи, веткой ее подмети,

Зелень повсюду вплети и ветвями увей ты овчарни,

Двери укрась и повесь длинный венок на косяк.

Чистая сера пускай голубым разносится дымом,

740 И от дымящейся пусть серы заблеет овца.

Жги ты мужские еще маслины, сосну, можжевельник,

Пусть посреди очагов лавр, загораясь, трещит.

Пшенные пусть пироги пойдут с корзинкою проса:

Эта особенно снедь сельской богине мила.

745 Яства прибавь и кувшин молока и, раздав эти яства,

Палес лесную моли, теплым почтив молоком:

«Ты позаботься, скажи, о скоте и хозяевах стада,

Чтоб никакого вреда не было стойлам моим!

Коль в заповедник забрел, иль под деревом сел я священным,

750 Иль ненароком овца траву щипала с могил,

Если ступил я на место священное, если от взоров

Нимфы бежали моих или бог-полукозел,

Если мой нож нарезал ветвей в раскидистой роще,

Чтоб захворавшей овце листьев в лукошко нарвать, —

755 Ты уж меня извини! А когда идет град, не преступно

Будет скотину свою к божьим навесам пригнать.

Коль взбудоражил прудки, вы простите, пожалуйста, нимфы,

Что мой копытами скот воду вам всю замутил.

Ты же, богиня, для нас охрани родники, родниковых

760 Нимф умоли, призови в рощах живущих богов:

Да не заметим дриад, не подсмотрим купален Дианы

Или же Фавна, когда в полдень траву он примнет.

Хвори от нас отгони: пусть здравствуют люди и стадо

И не болеют ничем наши сторожкие псы.

765 Пусть без урона стада с утра и до вечера будут,

И не оплачу я шкур, содранных волком с овец.

Пусть злобный голод уйдет, пусть травы и листвы будет вдоволь,

Вдоволь воды, чтоб омыть тело и жажду унять;

Полное вымя пусть брызжет, пусть сыр мне приносит доходы,

770 Пусть на моем решете соком сочится творог;

Будь баран похотлив, а самка его многоплодна,

Чтобы по стойлам моим множество было ягнят;

Шерсть вырастает пускай такая, что пальцев не ранит

Женских и будет всегда мягкой для ловкой руки!

775 Все это сбудется пусть, а мы ежегодно богине

Палес, как все пастухи, будем месить пироги».

Так богине молись и скажи это раза четыре,

Ставши лицом на восток, руки росою омыв.

Братину взяв, молоком белоснежным наполни, как чашу

780 Ты для питья, и к нему сусла багряного влей;

И через кучи потом на огне трещащей соломы

Мчись, оттолкнувшись ногой в ловком и быстром прыжке,

Это обычай. Теперь объяснение дать ему надо,

Но я колеблюсь: ведь все разное тут говорят.

785 Все вычищает огонь, из руды выжигает металлы,

Не потому ль и овен чистит он, и пастухов?

Иль потому, что в вещах противные спорят стихии,

Не примиряясь никак: боги огня и воды,

Объединили отцы их друг с другом, считая ль, что надо

790 Вслед за кропящей водой тела касаться огнем?

Иль что в них жизнь и ее теряет изгнанник, а жены

В браке находят, и в том — сила огня и воды? [446] …теряет изгнанник… — «Лишение огня и воды» — формула приговора к изгнанию; огонь и вода играли роль также и в свадебном обряде.

Видят здесь также намек, в котором я сомневаюсь,

На Фаэтона и весь Девкалионов потоп.

795 Иль говорят, что когда пастухи били камень о камень,

То неожиданно вдруг вспыхнула искра из них;

Первая сгасла, но вот от второй загорелась солома:

Не потому ль и пошло пламя Парилий у нас?

Или, скорей, благочестный Эней ввел этот обычай,

800 Ибо огонь, отступив, дал побежденному путь?

Нет, вероятней всего, что при основании Рима

Ларов из старых домов к новым несли очагам:

При перемене жилищ шалаши полевые сжигались

И погорали в огне хижины прежние все;

805 Скот прыгал через огонь, и прыгали с ним и селяне, —

В день рождества твоего, Рим, вспоминают о том.

Самое место певца вдохновит: основания Рима