Максим Валерий - Достопамятные деяния и изречения

2.2. Словно бы и не хотели они, чтобы стало известно потомству, как Ливий Салинатор положил конец длительной междоусобице. Он удалился в изгнание, пылая гневом по отношению к Нерону, свидетельством которого и был осужден. Но когда его призвали назад и избрали консулом вместе с Нероном, он заставил себя забыть о своем ожесточении и о тяжелейшей несправедливости. Разделив высочайшую власть с коллегой, он боялся, что может уронить достоинство консула, если будет вести себя враждебно. И вот, сковав свой дух спокойствием, в тяжелое время он сделал все, что мог, для обеспечения безопасности Города и Италии. Стремлением к доблести оба консула подорвали чудовищные силы пунийцев. [281]

2.3И еще примечательный пример, как Сципион Африканский Старший преодолел свою неприязнь по отношению к Тиберию Гракху. Они встретились за священным столом, ненавидя друг друга, а расстались друзьями и родственниками. Потому что, не довольствуясь примирением за пиршественным столом в честь Юпитера на Капитолии, по инициативе сената, Сципион в сложном положении обручил свою дочь Корнелию с Гракхом. [282]

2.4. Того же рода человечность исключительно проявилась в Марке Цицероне. Он со всем усердием защищал Габиния, осужденного по обвинению в вымогательстве, хотя тот во время своего консульства заставил его удалиться из Города. Он защищал и Публия Ватиния на двух процессах, хотя тот всегда был настроен враждебно к его общественному положению. И никто не обвинил его в легкомыслии, скорее даже его хвалили, потому что неправедные деяния лучше преодолевать великодушием, чем взаимной враждой. [283]

2.5. Поведение Цицерона настолько вызвало доверие к нему, что даже его злейший враг Публий Пульхр без колебаний последовал его примеру. Три Лентула обвинили его в инцесте, а он все же защищал одного из них, в свою очередь обвиненного в вымогательстве, и вел себя как друг этого Лентула в присутствии судей, претора и перед храмом Весты, где в свое время Лентул враждебно ораторствовал, пытаясь низвергнуть его грязным обвинением. [284]

2.6. Каниний Галл [285] одинаково успешно выступал и как защитник, и как обвинитель, с одной стороны, женившись на дочери Гая Антония, которого обвинял, с другой стороны, сделав своим управляющим Марка Колония, который обвинял его.

2.7. Жизнь Целия Руфа была испорчена, но сострадание, выказанное им по отношению к Квинту Помпею, достойно упоминания. На публичном процессе он его сразил. Однако, когда мать Помпея, Корнелия, отказалась передать ему завещанное имущество и тот обратился к Руфу с письменной просьбой о помощи, последний настоятельно его поддержал. В отсутствие Помпея он прочел в суде его письмо с предельной мольбой и таким образом вскрыл неестественную жадность Корнелии. [286] Замечательный пример гуманности, даже если творцом был Целий.

3. Предисловие.С особой заботой и вниманием мы теперь рассмотрим случаи, когда приступы вожделения и жадности, напоминающие сумасшествие, изгонялись, по размышлении и здравом рассуждении, знаменитыми мужами. Потому что и в семье, и в сообществе, и в царстве эти качества легко находили для себя благодатную почву, причем только там, где создавались условия для плотских утех и стяжательства. Ибо там, куда проникают эти самые очевидные человеческие болезни, побеждает несправедливость, расцветает подлость, насаждается жестокость, рождаются войны. Давайте же припомним нравы, противостоящие этим ужасным порокам.

3.1. В возрасте двадцати четырех лет Сципион захватил Карфаген в Испании и получил, таким образом, благоприятные предзнаменования для захвата большого Карфагена. Заложников, которые были захвачены пунийцами, он принял под свою власть. Среди этих заложников была взрослая девушка исключительной красоты. И вот он, человек молодой, победитель, узнав, что она происходит из известного кельтиберского рода и обручена с Индибилисом, знатнейшим среди кельтиберов, вызвал ее родителей и невредимой передал жениху. И даже золото, приготовленное для ее выкупа, он добавил к ее приданому. Великодушием и благородством он добился того, что Индибилис обратил души кельтиберов к Риму и отплатил таким образом за это благодеяние. [287]

3.2. Свидетелем воздержанности того великого человека была Испания, а для Катона таковыми стали Эпир, Ахайя, Кикладские острова, побережье Азии и провинция Кипр. Выполняя поручение по сбору денег из этих мест для отправки их в Рим, он совершенно чурался как половых излишеств, так и личной выгоды, несмотря на то, что почвы для этого было там более чем достаточно. А ведь и богатства царей были в его распоряжении, да и множество греческих городов предлагали в течение всего плавания всяческие развлечения. Мунаций Руф, верный спутник Катона, указал на это в своих трудах. А я последними даже и не пользовался, ибо слава его не нуждается в доказательствах: и Катон, и воздержанность родились из одного чрева Природы. [288]

3.3. Или даже Друз Германии, составивший высшую славу семьи Клавдиев, редкостное украшение отчизны, будучи по трудам своим и возрасту равным отчиму и брату — Августам, двум божественным очам республики, так вот этот Друз принес свои плотские порывы в жертву любви к дорогой супруге. Да и Антония, чьи женские заслуги превзошли в ее семье мужские доблести, отвечала на любовь мужа исключительной верностью. После его смерти, в расцвете лет и красоты, она сделалась чем-то вроде мужа для своей свекрови. Таким образом, в одном и том же ложе для одной угас пыл юности, а другая обрела на склоне лет опыт вдовства, и пусть эта спальня станет конечным местом для этих двух опытов. [289]

3.4. А теперь обратимся к тем, чей дух никогда не испытывал стремления к деньгам. Гней Марций, молодой человек из патрицианской семьи, был достойным потомком царя Анка. По названию города вольсков Кориолы, который он завоевал, он получил свое прозвище. Показав примеры исключительного мужества, он был удостоен похвальной речи консула Постумия Киминия перед войском, а также награжден всеми воинскими знаками отличия, десятью пленникми по выбору, ста югерами [290] земли, множеством коней в полном убранстве, ста быками и таким количеством серебра, какое он мог бы унести. Он же ничего этого не принял, кроме коня для битвы, а также сохранил жизнь одному пленнику, своему гостеприимцу. Имея в виду такую умеренность, я уж и не знаю, что достойно большей похвалы: эти награды или отказ от них.

3.5. Марк Курий — совершенный образец и римской воздержанности, и выдающейся храбрости. Перед взором самнитских послов он явился в деревенской одежде и, присев у костра, стал есть из деревянной миски, показывая, что считает эту пищу вполне изысканной, поскольку презирал пышность самнитов, как и они изумлялись его бедности. Когда же те предложили ему много золота, собранного по общему их решению, и стали в дружеских выражениях убеждать его принять этот дар, он расхохотался и сказал: «Вы, исполнители пустого и, я бы заметил, ненужного поручения, расскажите самнитам, что Марк Курий предпочитает командовать богатыми, чем сам сделаться богатым. Заберите с собой этот дар, хоть и дорогой, но служащий людям во зло, и запомните, что я еще никогда не проигрывал сражения и никогда не покупался за деньги».