Историки Греции

(6) После этого, позавтракав и переправившись через реку Запат, войско пошло в строю, с вьючными животными и прислужниками посредине. Едва они прошли немного, как снова показался Митрадат и с ним до двух сотен конницы и до четырех сотен стрелков и пращников, весьма проворных и ловких. (7) Прикидываясь другом, он подходил все ближе, но, оказавшись совсем близко, его конные и пешие воины начали стрелять из луков и метать камни из пращей, раня греков. И плохо пришлось греческому тыловому охраненыо, которое ничем не могло ответить: критские лучники не могли стрелять так же далеко, как персы, и к тому же, легковооруженные, шли под прикрытием латников, а у метателей дротиков бросок был слишком короток для того, чтобы попасть в пращников. (8) Поэтому Ксенофонт решил, что надо идти на врага самим; в нападенье пошли те латники и копейщики, что были с ним в тыловом отряде, но догнать врагов не могли. (9) Ведь у греков не было конницы, а пешие не могли на малом пространстве настичь пеших, издалека пускавшихся в бегство. Отрываться же от остального войска преследователям никак нельзя было. (10) Варварские всадники, даже убегая, не переставали ранить врагов и с коней стреляли назад. А греки, на сколько уходили в погоне, столько же должны были идти вспять, продолжая биться. (11) Так что за весь день прошли не больше двадцати пяти стадиев и только к вечеру добрались до деревень.

Тут войско снова пало духом. Хейрисоф и старейшие из начальников отрядов упрекали Ксенофонта за то, что он в погоне удалился от строя, сам подвергся опасности, а нанести врагам чуть больше ущерба не мог. (12) Выслушав, Ксенофонт сказал, что, мол, упрекают его по заслугам, и доказательство тому — само дело. «Но я, — сказал он, — вынужден был перейти в нападение, видя, как плохо приходится нашим, пока они остаются на месте и ничего не могут сделать в ответ. (13) А когда мы пустились за врагом, то тут уж ваша правда: нанести ему больше ущерба мы не могли, а отступать было совсем трудно. (14) Благодаренье богам, что противник напал не большими силами, а с немногими людьми: урон наш был невелик, зато стало ясно, чего нам не хватает. (15) Сейчас вражеские лучники и пращники бьют нас из такой дали, что ни критяне не могут ответить им стрелами, ни те, что мечут дротики с руки, — попасть в них. И когда мы за ними гонимся, то уходить в погоне на большое расстояние от войска нам нельзя, а на малом пеший, даже самый проворный, не догонит пешего, если тот впереди на полет стрелы. (16) Так значит, если мы хотим помешать им вредить нам по пути, то необходимо поскорее раздобыть всадников и пращников. Я слышал, что у нас в войске есть родосцы, а из них, как говорят, многие владеют пращой, и снаряд их летит вдвое дальше, чем у персидских пращников. (17) Те пользуются камнями величиной с кулак и потому мечут недалеко, а родосцы умеют бросать и свинцовые слитки. (18) Если мы отыщем среди них таких, у кого есть пращи, и заплатим им, а кто вызовется плести новые пращи, тем тоже дадим плату, и найдем какую-нибудь льготу для тех, кто вызовется метать снаряды из строя, то, может быть, обнаружатся люди, способные нам помочь. (19) И еще я вижу, что в войске есть лошади: одни — мои, другие остались от Клеарха; и еще под поклажей есть много лошадей из тех, что взяты у врага. Если мы их всех отберем и заменим настоящими вьючными животными, а лошадей приспособим под всадников, то конные не дадут врагу убегать безнаказанно». Так и было решено. (20) Тою же ночью появилось до двух сотен пращников, а лошадей и всадников было отобрано на следующий день около пятидесяти, и для всех раздобыли кожаные нагрудники и панцири. Начальником конницы был поставлен афинянин Ликий, сын Полистрата.

IV. (1) Этот день войско простояло на месте, а на другой двинулось в путь, поднявшись пораньше: предстояло перейти ущелье, и греки боялись, как бы при переходе не напали враги. (2) Когда они переправились, снова показался Митрадат и с ним тысяча всадников и до четырех тысяч лучников и пращников. Столько людей он просил у Тиссаферна и получил, пообещавши в том случае, если получит их, выдать Тиссаферну греков, которых презирал, потому что накануне в стычке сам не потерпел урона, а вреда нанес, как ему казалось, много. (3) Когда греки, переправившись, отошли от ущелья стадиев на восемь, переправился и Митрадат со своими войсками. Но и копейщики, и латники были предупреждены, кому из них идти в наступленье, а конным было сказано, чтобы они смело мчались на врага, потому что за ними последует большая сила. (4) Когда Митрадат догнал греков и стали долетать стрелы и камни из пращей, был подан трубный сигнал, и сразу же все, кому было сказано, кинулись на врага и понеслась конница. Варвары не приняли боя и убежали за ущелье. (5) Во время этой погони было убито много персов, а восемнадцать всадников захватили в ущелье живыми. Убитых греки по собственному почину изувечили, чтобы вид их сильнее испугал неприятеля.

(6) Враги, после такого дела, ушли, а греки без помех прошагали остаток дня и пришли к реке Тигру. (7) Там был большой, но заброшенный город, называемый Ларисса; в старину населяли его мидяне. Ширина городской стены там была двадцать пять футов, высота — сто футов, а в окружности она имеет два парасанга. Сложена стена из обожженного кирпича, а подножье у нее каменное, высотою в двадцать футов. (8) Персидский царь, когда персы отняли у мидян державу, долго осаждал Лариссу и никак не мог ее взять; но солнце, скрывшись за тучу, не показывалось до тех пор, пока люди не покинули город, и так он был взят. (9) Близ этого города есть каменная пирамида, шириною в один плефр и высотою в два. На ней сидело множество варваров, бежавших из окрестных деревень.

(10) Оттуда прошли за один переход шесть парасангов вплоть до заброшенной большой стены; она окружает город, а зовется город Меспила. 245Когда-то в нем жили мидяне. Подножье стены было из тесаного камня-ракушника, шириною в пятьдесят футов и высотою в пятьдесят. (11) На этом подножье построена кирпичная стена, шириною в пятьдесят футов и высотою в сто; а окружность стены — шесть парасангов. Сюда, говорят, бежала жена мидийского царя, когда персы отняли у мидян державу. (12) Персидский царь, 246когда завоевывал этот город, не мог взять его ни долгой осадой, ни приступом; но Зевс грозою истребил жителей, и так он был взят.

(13) Оттуда за один переход прошли четыре парасанга. На этом переходе появился Тиссаферн; при нем была и его конница, и силы Оронта, женатого на царской дочери, и те варвары, с которыми шел в глубь страны Кир, и еще те, с которыми прибыл на помощь царю царский брат, а кроме них, те, которых дал Тиссаферну царь; так что войско показалось несметное. (14) Приблизившись, Тиссаферн одни отряды выстроил в тылу у греков, другие завел им с боков, но напасть не решился, желая избежать опасности, а приказал только обстрелять их из луков и пращей. (15) Но когда родосские пращники принялись из строя метать снаряды, а лучники — пускать стрелы, и ни один не промахнулся (даже при желании промахнуться было нелегко), тогда Тиссаферн поскорее отошел за пределы выстрела, и остальные отряды отошли. (16) И весь остаток дня греки шли своим путем, а варвары — следом, не нанося им урона своими выстрелами, потому что родосцы били из пращей дальше персидских пращников и лучников. (17) Персидские луки велики, так что подобранные стрелы могли пригодиться критянам; они и использовали все время вражеские стрелы и упражнялись в дальней стрельбе, пуская их вверх. А в деревнях находили немалый запас тетивы и свинца, который мог пригодиться для пращей. (18) В этот день, когда греки, добравшись до деревень, стали на стоянку, варвары отошли, проиграв в перестрелке. На другой день греки стояли на месте, запасаясь продовольствием, потому что в деревнях хлеб был в изобилии. А через день тронулись в путь по равнине, и Тиссаферн шел следом, обстреливая их.