Демосфен - Избранные речи

(187) Далее, у всех, желающих вас обманывать, есть готовое возражение: «Да это – смутьяны в государстве; они мешают Филиппу оказать помощь нашему государству» 137. Им я не буду ничего возражать, но прочитаю вам письма Филиппа и напомню, при каких обстоятельствах в каждом случае он обманывал вас 138; тогда вам и будет понятно, что обманывая вас, Филипп уже превзошел это пошлое выражение: «сыт по горло» 139.

(188) Вот так Эсхин, после того как совершил во время посольства много позорных дел, притом всецело направленных во вред вам, повторяет, расхаживая всюду: «А что́ скажешь насчет Демосфена, который обвиняет своих товарищей по посольству?» Да, клянусь Зевсом, я обвиняю, – хочу того или нет, так как в течение всего нашего путешествия я испытал на себе такие происки с твоей стороны, а теперь мне остается на выбор одно из двух – либо самому прослыть за вашего сообщника в делах такого рода, либо выступать с обвинением. (189) Но я утверждаю, что я и не был с тобой товарищем по посольству, что ты, исполняя посольские обязанности, совершил много ужасных дел, я же действовал на благо вот им 140наилучшим образом. Нет, твоим товарищем в посольстве был Филократ, равно как и ты его, а еще Фринон 141. Все вы стояли заодно, и у всех вас была одна и та же цель. «А где же соль? где стол? где возлияния?» 142 – так трагически 143восклицает он, расхаживая всюду, словно предателями всего этого являются не преступники, а честные люди! (190) Я же знаю, что пританы каждый раз все совместно друг с другом и приносят жертвы, и обедают, и совершают возлияния, и все-таки это не дает основания, чтобы честные подражали негодным, но, если уличат кого-нибудь из своей среды в преступлении, они доводят это до сведения Совета и Народа. Точно так же и члены Совета: они совместно совершают вступительные жертвоприношения 144, совместно участвуют в пирах, в возлияниях и жертвоприношениях; равным образом и стратеги, и, можно сказать, чуть ли не все должностные лица. Но разве на этом основании они предоставляют безнаказанность преступным людям из своей среды? Ничуть не бывало! (191) Леонт обвинял Тимагора 145, хотя в течение четырех лет совместно с ним был послом. Евбул обвинял Фаррека и Смикифа, хотя был их сотрапезником 146; в старину известный Конон обвинял Адиманта, хотя с ним вместе был стратегом 147. Так кто́ же, Эсхин, преступал это общение соли и возлияний – те ли, которые были предателями, нарушителями посольских обязанностей и взяточниками, или те, которые выступали с обвинением? Ясно, что – виновные против возлияний всего отечества в целом 148 – вот так, как ты, а не только возлияний частных.

(192) Я хочу теперь показать вам, что из всех людей, которые когда-либо являлись ко двору Филиппа не только по общественному поручению, но и по частным делам, да и вообще из всех людей – вот они оказываются самыми негодными и подлыми. Чтобы убедиться в этом, послушайте вкратце мой рассказ, хотя он не относится прямо к данному посольству. Так вот, когда Филипп взял Олинф, он стал справлять Олимпии 149и на это жертвоприношение и всенародное собрание пригласил всех мастеров 150. (193) Угощая их и награждая победителей венками, он спросил вот его, – здесь присутствующего комического актера Сатира 151, почему он один ни о чем не просит – не потому ли, что заметил в нем какой-то недостаток щедрости или нерасположение к себе. На это Сатир, говорят, ответил, что в таких вещах, о которых просят другие, он вовсе не нуждается, а то, о чем он сам хотел бы попросить, Филипп, конечно, легче всего может ему дать и таким образом удовлетворить его желание, но что только он боится, как бы не обмануться в своем расчете. (194) Филипп велел ему говорить и даже пошутил в таком роде, что нет такой вещи, которой бы он не мог сделать. Тогда Сатир сказал, что был у него гостем и другом Аполлофан из Пидны и что, когда Аполлофан погиб, коварно убитый, перепуганные его родственники тайно отправили его дочерей, бывших еще в детском возрасте, в Олинф. «Так вот эти дочери, – продолжал Сатир, – после взятия города оказались пленницами и находятся теперь у тебя, и по возрасту могут уже быть выданы замуж 152. (195) Я и обращаюсь к тебе с просьбой дать их мне. Однако я хочу, чтобы ты выслушал и понял, каково значение для меня твоего подарка, если ты его мне дашь: мне он не принесет никакой прибыли, если я его получу; но я выдам их замуж, дав от себя им еще приданое, и постараюсь не допустить в их положении ничего недостойного нас и отца их». Когда присутствовавшие на пире услыхали это, раздались такие крики и рукоплескания и общее одобрение, что Филипп был несколько смущен и согласился выдать. А между тем названный тут Аполлофан был одним из участников убийства Александра, брата Филиппа 153. (196) Попробуем теперь сопоставить с пиром Сатира другой пир – пир их вот самих, происходивший в Македонии, и посмотрите, насколько близки они и похожи один на другой! Так вот однажды эти люди получили приглашение к Ксенофрону 154, сыну Федима, одного из Тридцати 155, и отправились туда. Но я не пошел. Когда началась попойка, хозяин привел одну олинфскую женщину, красивую на вид, свободную и скромную, как показал ее поступок. (197) Сначала эти люди, должно быть, судя по тому, как мне рассказывал на следующий день Иатрокл 156, просто и спокойно заставляли ее пить и есть лакомства. Но по мере того, как дело шло дальше и головы разгорячались, они стали уже предлагать ей возлечь за стол 157и даже что-нибудь спеть. Когда женщина была смущена и стала отказываться и не умела им угодить, вот он – Эсхин, а за ним и Фринон назвали это дерзостью и недопустимым, чтобы пленница из числа богоненавистных и проклятых олинфян позволяла себе такое упрямство, и стали кричать: «Позвать раба!», «Подать сюда ремень!» Пришел раб с ременной плетью, и вот, когда пьяных людей, вероятно, и незначительная мелочь могла раздражить, она что-то сказала и залилась слезами; тут раб сорвал с нее хитон и стал хлестать по спине. (198) Вне себя от боли и от такого обращения женщина, вскочив с места, припала к коленям Иатрокла и опрокинула стол. И если бы Иатрокл не отнял ее из их рук, ее забили бы насмерть под пьяную руку: так опасны пьяные выходки вот этой дряни 158. Относительно случая с этой женщиной была речь и в Аркадии на Собрании десяти тысяч 159, да и у вас сообщал Диофант – я потребую, чтобы он теперь подтвердил мои слова в качестве свидетеля; много говорили об этом деле в Фессалии и повсюду.

(199) И вот, зная за собой такие дела, этот нечистый человек посмеет глядеть вам в глаза и будет сейчас своим звонким голосом рассказывать о прежней своей жизни: когда я слышу его слова, мне просто спирает дыхание. А разве не знают присутствующие здесь, что ты первоначально читал книги, прислуживая матери, когда она совершала таинства, и мальчиком вращался на сонмищах и среди пьяных людей? 160(200) Что позднее в качестве подписаря у разных должностных лиц за две – за три драхмы готов был на всякое мошенничество? 161Что, наконец, еще недавно ты бывал очень доволен, если удавалось устроиться на содержание в чужих хорегиях в качестве тритагониста? 162Про какую же жизнь ты будешь рассказывать? Где 163 ты ее прожил? Вот ведь какой оказывается твоя прошлая жизнь! Но что за самоуверенность у него! Он другого человека обвинил в разврате 164. Но не будем пока говорить об этом, а сначала прочитай мне вот эти свидетельские показания.