Гомер - Илиада

520 Перед глаза человека, немало избившего в битвах

Храбрых сынов у тебя? Да, сердце твое из железа!

Ну, успокойся жив кресло садись! Как бы ни было грустно,

Горести наши оставим покоиться скрытыми в сердце!

Мы ничему не поможем и самым неистовым плачем.

525 Боги такую уж долю назначили смертным бессчастным, -

В горестях жизнь проводить. Лишь сами они беспечальны.

Глиняных два кувшина есть в зевсовом доме великом,

Полны даров, - счастливых один, а другой - несчастливых.

Смертный, кому их, смешавши, дает молневержец Кронион,

530 В жизни своей переменно то горе находит, то радость.

Тот же, кому только беды он даст, - поношения терпит,

Бешеный голод его по земле божественной гонит,

Всюду он бродит, не чтимый никем, ни людьми, ни богами.

Так и с Пелеем: дарами осыпали светлыми боги

535 С юности самой его; выдавался меж всеми людьми он

Счастьем, богатством; владыкою был он мужей мирмидонских.

Смертный, в супруги себе получил от богов он богиню.

Но и ему приложил злополучие бог: не имеет

В доме своем он потомков, кто был бы наследником царства.

540 Сын у него лишь один, краткожизненный; даже и нынче

Старости я не покою его. Далеко от отчизны

Здесь я сижу, и тебя и твоих сыновей огорчая.

Также и ты, как я слышал, старик, благоденствовал прежде:

Сколько к северу Лесбос вмещает, обитель Макара,

545 В сторону - Фригия, также и весь Геллеспонт беспредельный,

Окрест везде, говорят, ты богатством блистал и сынами.

Но, как беду навели на тебя небожители-боги,

Вечно вокруг Илиона сраженья и мужеубийства.

Так овладей же собой, без конца не круши себя скорбью.

550 Пользы не много тебе от печали по сыне убитом.

Мертвый не встанет; скорей тебя новое горе постигнет".

Старец Приам боговидный на это ответил Пелиду:

"Нет, я не сяду, любимец Зевеса, покудова Гектор

В ставке лежит, погребенью не преданный. Выдай скорее,

555 Чтобы глазами своими его я увидел. А сам ты

Выкуп прими привезенный. И пусть тебе будет на радость

Он, как вернешься в отчизну, за то, что меня пощадил ты,

Жизнь мне оставил и видеть позволил сияние солнца".

Грозно взглянув на Приама, сказал Ахиллес быстроногий:

560 "Не раздражай меня нынче, старик! Ведь и так уж решил я

Гектора выдать тебе. От Зевеса ко мне приходила

Вестницей мать, что меня родила, дочь старца морского.

Но и тебя, - хорошо я, Приам, это знаю, не скроешь! -

Но и тебя к кораблям нашим кто-то привел из бессмертных.

565 Ибо никто б из людей не посмел, даже юноша пылкий,

В стан ахейский войти: от стражи он скрыться не сМог бы,

Да и засов нелегко б отодвинул на наших воротах.

Будет тебе еще больше страдающий дух волновать мне!

Как бы тебе здесь, старик, хоть ты - и просящий защиты,

570 Не отказал я в пощаде, нарушивши зевсову волю!"

Так он сказал. Испугался старик и послушал приказа.

Сын же Пелеев из ставки, как лев, устремился наружу,

Но не один; поспешили за ним и товарищей двое, -

Автомедонт благородный и Алким, которых меж всеми

575 После Патрокла убитого чтил Ахиллес наиболе.

Быстро они от ярма лошадей отвязали и мулов,

Вестника старца Приама ввели в ахиллесову ставку,

В кресло его усадили, с повозки ж красивоколесной,

Неисчислимую плату за голову Гектора сняли.

580 Две лишь оставили мантии с вытканным тонко хитоном,

С тем чтобы тело одетым домой отпустить от Пелида.

Он же, позвавши рабынь, повелел им обмыть и умаслить

Гектора тело, но прочь отнеся, чтоб Приам не увидел.

Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный,

585 Сына увидев, а сам он внезапно в ответ не вскипел бы

И не убил бы его, приказанье нарушивши Зевса.

Тело обмыли рабыни и маслом его умастили,

В новый одели хитон и набросили мантию сверху.

Гектора сам Ахиллес, подняв, положил на носилки;

590 Вместе с друзьями потом на повозку в носилках поставил.

После того зарыдал, и друга назвал, и промолвил:

"Не обижайся, Патрокл, если даже и в доме Аида

Ты вдруг узнаешь, что я многосветлого Гектора тело

Отдал отцу: не ничтожными он заплатил мне дарами.

595 Долю достойную я и тебе из них выделю в жертву!"

В ставку свою Ахиллес многосветлый вернулся обратно,

Сел в красивое кресло, с которого встал перед этим,

Против Приама с другой стороны у стены и промолвил:

"Сын твой умерший, старик, тебе возвращен, как велел ты.

600 Тело в носилках лежит. Его на заре ты увидишь,

Как повезешь к себе в город. Теперь же об ужине вспомним.

Пищи забыть не могла и Ниоба сама, у которой

Разом двенадцать детей нашли себе смерть в ее доме, -

Шесть дочерей и шесть сыновей, цветущих годами.

605 Стрелами юношей всех перебил Аполлон сребролукий,

Злобу питая к Ниобе, а девушек всех - Артемида.

Мать их с румяноланитной Лето пожелала равняться:

Та, говорила, лишь двух родила, сама ж она многих!

Эти, однако, хоть двое их было, но всех погубили.

610 Трупы кровавые девять валялися дней. Хоронить их

Некому было: народ превращен был Кронионом в камни.

Их на десятый лишь день схоронили небесные боги.

Вспомнила все ж и Ниоба о пище, как плакать устала.

Нынче где-то средь скал, в пустынных горах, на Сипиле,

615 Где, как слыхал я, приют находят ночами богини,

Нимфы, которые вдоль, берегов ахелоевых пляшут, -

Там, хоть уж камень сама, богоданной скорбит она скорбью.

Значит, божественный старец, давай-ка с тобою о пище

Также подумаем. Сына ты можешь оплакать и позже,

620 В Трою привезши его. Для тебя многослезен он будет!"

Так он сказал и вскочил, и овцу белорунную быстро

Сам заколол; ободрали ж товарищи, как подобает,

Мясо, искусно нарезав куски, вертелами проткнули,

Сжарили их на огне осторожно и с вертелов сняли.

625 Автомедонт же расставил корзины красивые с хлебом

По столу; сам Ахиллес разделил меж сидевшими мясо.

Руки они протянули к поставленным яствам готовым.

После того как питьем и едой утолили желанье,

Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу,

630 Как он велик и прекрасен; богам он казался подобным.

Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму,

Глядя на образ его благородный и слушая речи.

Оба они наслаждались, один на другого взирая.

Первым старик боговидный Приам обратился к Пелиду:

635 "Зевсов питомец, пусти меня спать поскорее. Позволь нам

Сладостным сном насладиться, улегшись в постели. Давно уж

Ни на мгновение сном у меня не смыкалися веки, -

С самого дня, как свой дух погубил под твоими руками

Сын мой. Все время стенал и несчетные скорби терпел я,

640 С горя в ограде двора по навозу и пыли валяясь.

Только сейчас я и пищу вкусил, и с вином искрометным

Чашу в гортань себе влил. До сегодня ж не ел ничего я".