Сыма Цянь - Исторические записки. Т. VII. Жизнеописания

Что касается переводов глав Ле чжуань на русский язык, то начало им положил отец Иакинф (Н.Бичурин), переведя гл. 110, посвященную сюнну , В нынешнем столетии эту работу продолжили академик В.М.Алексеев [33], В.А. Панасюк [84], Ю.Л. Кроль, Л.С. Переломов, В.С. Таскин, Л.Д. Позднеева, Л.E. Померанцева и некоторые другие. Кроме того, следует учесть, что во многих литературных антологиях, хрестоматиях по восточной философии и других сборниках публиковались материалы, посвященные известным мыслителям, реформаторам, поэтам Древнего Китая (Конфуцию, Шан Яну, Цюй Юаню и др.), которые иногда сопровождались отрывками из их жизнеописаний. Все сказанное выше позволяет считать, что знакомство западных и российских читателей с «Жизнеописаниями» Сыма Цяня уже состоялось, но настоятельной необходимостью остается полный перевод как всего памятника, так и интереснейшего его раздела — Ле чжуань .

Необходимо сказать о совершенно новом виде трактовки «Жизнеописаний», появившемся в Китае и Японии примерно в середине нашего столетия. Речь идет о переводах глав Ши цзи на современный, близкий к разговорному, китайский язык байхуа и современный японский язык. В этом ряду достаточно назвать лишь несколько наиболее крупных трудов этого типа [218; 220; 238; 322].

В Японии в последние десятилетия тоже осуществляется [25]аналогичная работа. В первую очередь можно назвать 8-томный труд Фумио и Такео Отаке [252]. Этому же направлению принадлежат работы Кода Рентаро, Ногути Садао и некоторых других японских синологов.

Изложение содержания древних текстов жизнеописании Сыма Цяня на современных разговорных восточных языках помогает лучше понять их истинный смысл в интерпретации сегодняшних ученых Китая и Японии и в какой-то мере облегчает наш перевод ле чжуаней на русский язык.

Общую картину состояния переводов на европейские языки из всех разделов Ши цзи на начало 1960-х годов можно найти в статьях Ф. Йегера и Т. Покоры [158; 185]. Наше вступление к новому тому перевода памятника несколько дополнит эти данные тридцатилетней давности.

Мы рассмотрели некоторые аспекты содержания и литературной формы первых биографических сочинений китайской историографии, представленных разделом Ле чжуань в «Исторических записках». Остается вкратце проследить, как жанр жизнеописаний развивался в дальнейшем. В эпоху Хань (II в. до н.э. — начало III в. н.э.) он заметно обогатился. С I в. до н.э. появляются труды, связываемые обычно с именем Лю Сяна (77-6 гг. до н.э.). Это Ле сянь чжуань («Жития святых») и Ле нюй чжуань («Жизнеописания [выдающихся] женщин»), в значительной мере основанные на преданиях и притчах легендарного характера. В капитальном 100-главном труде по истории западноханьской империи — Хань шу , составленном Бань Гу (32-92 гг. н.э.), раздел Ле чжуань занимает 70 глав. Начиная с Хань шу открылся счет историям отдельных династий (всего их насчитывается 25), которые получили наименование Чжэн ши («Правильные, официальные истории»).

В период Восточной Хань (25-220 гг. н.э.) в биографическом жанре появляются некоторые новации в виде таких сочинений, как Цицзю чжуань («Жизнеописания почтенных лиц и старцев»), Сяньсянь чжуань и Хоусянь чжуань («Жизнеописания древних и поздних мудрецов»). Наконец, создаются Бе чжуань («Отдельные, или разные биографии»), где описана жизнь людей, не упомянутых в династийной истории, героев местного масштаба, регионального уровня.

Самостоятельное место в биографической литературе средневекового Китая занимает ее буддийская ветвь. Отметим сочинение Хуэй Цзяо (497-554 гг.) Гаосэн чжуань («Жизнеописания достойных монахов»), в которое вошли биографии 257 основных [26]персонажей и около 200 — второстепенных лиц, живших в период с 67 по 518 г. н.э. За последующие столетия появились новые труды этого же направления — Дао Сюаня Сюй гаосэн чжуань («Продолжение жизнеописаний достойных монахов»), Цзань Нина Сун гаосэн чжуань («Сунские жизнеописания достойных монахов»), Жу Сина Домин гаосэн чжуань («Жизнеописания достойных монахов [времен династии] Великая Мин»). В них содержатся биографии более полутора тысяч исторических лиц. Таким образом, этот буддийский блок занимает заметное место в общем историко-биографическом наследии Китая. (Общую оценку трудам буддийской агиографии дал М.Е.Ермаков: [24].)

В эпоху Тан (VII-IX вв.) появляются новые виды жизнеописаний — Нэй чжуань («О жизни даоских отшельников») и Бай чжуань («Неофициальные биографии различных деятелей»). В позднесредневековое время при составлении жизнеописаний использовались надписи на камне, особенно надгробные надписи ( мучжи-мин ), памятные записи современников и другие материалы.

В течение всего огромного средневекового периода продолжалось создание династийных историй, теперь уже под эгидой Шигуань (Исторического бюро) и при участии целых авторских коллективов. Жизнеописания (называемые просто чжуани ) по-прежнему занимали в этих трудах ведущее место. Так, в Синьтан шу («Новой истории Тан») они составляют 150 глав из 225, в Мин шу («Истории [династии] Мин») — 220 из 332. Сходное соотношение и в других династийных историях. Таким образом, традиции развития биографического жанра в Китае, заложенные Сыма Цянем, поддерживались вплоть до нового времени на протяжении почти двух тысячелетий.

Постепенно биографический жанр в китайской историографии и особенно в династийных историях потерял изначально присущую ему свежесть восприятия и ту эмоциональную окраску, которая была свойственна Ле чжуаням Сыма Цяня. Основной интерес авторов сосредоточит алея на служебной карьере героя, его взаимоотношениях с высшими властями, его официальных реляциях. Как верно заметил Д. Бодде, исторические биографии постепенно лишаются индивидуальности и, становясь стереотипными, превращаются в набор готовых формул [108, с. 287].

Переходя к новому времени, отметим, что процесс эволюции биографического жанра со времен античности (труды Плутарха и Сыма Цяня) через средневековье (жизнеописания буддийских монахов и жития святых) на Востоке и Западе шел во многом сходными путями, хотя западные сочинения все же всегда отличал [27]больший интерес к отдельной личности и ее характеру, а не только к служебной карьере персонажа, как это было в Китае. С эпохи Возрождения в Европе наметились перемены в сторону еще большей персонификации биографий, а на смену королям, полководцам и святым приходят люди сравнительно низкого социального статуса, причем биографии становятся пространнее и живее. Тот же процесс мы наблюдаем и в Китае, где примером этих тенденций могут служить работы известного историографа XVI в. Чжан Сюэ-чэна. (Подробнее об этой проблеме см. [140, с. 287-289].)