Юань Мэй - Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций

Целый ряд заметок посвящен характеристике различных литературных жанров, рассуждениям о тонах, рифмах, происхождении различных стихотворных форм, жанрах гувэнь , об использовании диалектных выражений и т. и. [44] Суй-юань сань ши, бэнь 21, цз . 24, 25. .

В «Случайных заметках» Юань Мэй писал и о древних государях, их родичах, о древнем законодательстве, о девизах правления императоров, о штампах в произведениях сунских неоконфуцианцев, о лечении болезней. Здесь же (цз. 27) имеются наброски, которые потом, видимо, дали начало сборнику «Новые [записи] Ци Се» — об удивительных людях (женщина-чиновник, люди, славившиеся своим гигантским ростом, семидесятисемилетний старик, у которого родился сын), удивительных животных и растениях, заметки о гаданиях, геомантии, физиономистике; размышления о том, что небесные предзнаменования не очень надежны, снам трудно верить, духи и бесы — «порождение человеческой души» и др.

Множество произведений написано Юань Мэем в жанрах гувэнь : предисловия к сборникам чужих произведений ( сюй ), записи ( цзи ) о поездках, о храмах и монастырях, могильных надписях и других достопримечательностях, эпитафии ( бэй ), рассуждения на различные темы ( лунь ), среди них, например, «Рассуждение о сунских конфуцианцах» ( Сун жу лунь ), где Юань Мэй говорит, что в своих разъяснениях учения Конфуция сунские неоконфуцианцы занимались метафизическими рассуждениями о сердце и природе человека, они свели к этике все: и философию, и политику, и экономику, и литературу. Произведения Чэн И, Чэн Хао и Чжу Си вытеснили все остальные и стали основой государственных экзаменов; экзамены превратились в формальность, вместо того чтобы служить основным способом проверки знаний кандидатов на административные должности [45] Там же, бэнь 13, цз . 21, стр. 26 — За. .

В разделе «Жизнеописания» ( чжуанъ ) Юань Мэй помещал не только биографии крупных сановников, военачальников, ученых и литераторов, но и повествования о необычных людях: «Жизнеописание повара», «Жизнеописание карлика», «Жизнеописание отшельника из Чжэньчжоу» [46] Там же, бэнь 1, цз . 6. , тоже явившиеся предвестниками рассказов коллекции «Новые [записи] Ци Се».

Если подобного рода жизнеописания и нельзя считать пародией в подлинном смысле этого слова (особенно если сравнивать их не с биографиями, помещаемыми в династийных историях, а с заведомой пародией типа «Биографии кисти» Хань Юя), то все-таки можно предположить, что Юань Мэй сознательно снижал жанр, традиционная функция которого сводилась к фиксации определенных событий на жизненном пути выдающихся людей, событий, которые могли и должны были служить потомкам образцом для подражания [47] О дидактических функциях китайских биографий см.: D. Twitchett, Problems Chinese Biography, — сб. «Confucian Personalities», ed. by A. Wright, Stanford, California, 1962. Напомним также интересное наблюдение Р. Рулмана о том, что китайские биографии классифицируют свои объекты не только по статусам или ролям, но и с помощью этического суждения об исполнении ролей. Отсюда такие категории биографий, как «принципиальные чиновники», «почтительные сыновья», «преданные друзья»; беллетристика тоже не говорит о средних отцах и сыновьях, но о «хороших», «плохих» отцах; о «почтительных» и «неблагодарных» сыновьях (R. Ruhlmann, Traditional Heroes in Chinese Popular Fiction, — в кн.: «The Confucian Persuasion», ed. by A. Wright, Stanford, California, 1960, стр. 148). .

Не всегда по «прямому назначению» использовал Юань Мэй и жанр ши хуа — рассуждений о стихах. Наряду с заметками о стихах, анекдотами о поэтах, рассказами о том, при каких обстоятельствах было написано то или иное стихотворение, свое или кого-либо из его современников, наряду с чужими суждениями о поэзии и собственными оценками чужих произведений здесь много чисто автобиографических записей [48] Японский литературовед Мацумура Такаси в статье «Мир „Рассуждений о стихах Суй-юаня“» (« Цзуй эн сива» но сэкай ), — Тюгоку бунгаку-хо, т. XXII, апрель 1968, стр. 58-59 (далее — Мацумура Такаси, Рассуждения о стихах), пишет, что по этим записям можно восстановить многие события жизни Юань Мэя с семи лет до самой его смерти. , иногда не имеющих никакого отношения к проблемам поэтического творчества. Так, Юань Мэй описывает свадебные обычаи в Вэньчжоу, где он побывал на крестьянской свадьбе, рассказывает о посещении живописной горной деревушки Баньчжоу в пятидесяти ли от горы Тяньтай, приводит анекдотический случай, происшедший с его молодым приятелем Чжан Сян-янем [49] Суй-юанъ сань ши, бэнь 18, цз . 5, стр. 7а. , и т. п.

Мацумура Такаси пишет, что в Ши хуа Юань Мэя содержится более 4800 стихотворений или стихотворных строк, принадлежащих примерно 1700 поэтам, причем Юань Мэй цитирует не только «сановных поэтов», но и стихи женщин, слуг и служанок, рабов, кузнеца, портного, батрака [50] Когда Юань Мэй был в провинции Гуанси, хозяин дома велел слуге Чжан Биню показать свои стихи Юань Мэю, которому понравились строки: «Около озера душистые травы соединяются, /За горой слышится крик кукушки» и «Над дальними пиками гор лазурные облака высоки, не снижаются/. Над гладким озером мерцание светлячков замрет и вновь взлетит». У Чжан Биня «не было других интересов, кроме любви к стихам. Хозяин дал ему денег, чтобы он мог жениться, но он не взял жену, а все деньги потратил на покупку книг» ( Суй-юань сань ши, бэнь 16, цз . 6, стр. 7а). . Как в собственном творчестве Юань Мэя, так и в выборе им произведений других поэтов, говорит Мацумура Такаси, проявился его интерес к жизни, житейским мелочам, будничным деталям, смешным случаям. «Так в мир классической поэзии вторгались новые, буржуазные отношения» [51] Мацумура Такаси, Рассуждения о стихах, стп. 59. 98-99. .

С нашей точки зрения, представляется чрезвычайно важным, что, широко цитируя своих современников, Юань Мэй тем самым сохранил для будущих поколений многие образцы творчества малоизвестных поэтов своего времени, причем он не ограничивался стихотворными цитатами, а приводил и их высказывания о поэзии.

Юань Мэй решительно возражал против подражаний древним поэтам, которые были так распространены в его время: «Исключительно уподобляясь древним людям, / Где положу место для „я“?» — спрашивал он в своем «Продолжении Категорий стихотворений» ( Сюй Ши-пинь ) [52] Перевод В. М. Алексеева (В. М. Алексеев, Китайская поэма о поэте, Пг., 1916, стр. 448). ; а в «Рассуждениях о стихах» писал: «Деление стихов на танские и сунские продолжается и в наши дни. Это означает непонимание того, что стихи — это отражение человеческого характера и чувств, а Тан и Сун — просто названия династий. Разве человеческие чувства меняются вслед за изменениями династий?» [53] Суй-юань сань ши, бэнь 16, цз . 6, стр. 86. .